По мотивам саги о Черном Отряде за авторством Глена Кука. После долгой и кровопролитной битвы победители хоронят побежденных.

Снег припорошил грязь, длинные рвы и неубранные трупы. Десятки тысяч погибших. Кровавое месиво, дань богам войны, неизбежная плата за свободу. Похоронные команды вкалывали день и ночь, конца их тяжким трудам не предвиделось.

Некоторым из павших не суждена даже такая малость, как общая могила. Их ждет иная судьба – скорбная, горестная, безвестная.

Поле великой битвы в Облачном лесу осталось за Белой Розой и ее измотанной армией. Из каждой сотни человек уцелел едва ли десяток. Рассеянные остатки армии Взятых бежали. Кто не успел – оказался в плену и сейчас лопатил раскисшую, липкую землю.

Из низких серых туч валил мелкий снег. Через месяц-другой установится настоящая зима. С морозами, снегопадами и пронизывающими ветрами. Снегу сперва наметет по колено, потом по пояс, а потом лес до весны утонет в сияющей, смертоносной белизне.

– Мы должны управиться до зимы, – твердила Белая Роза.

Генерал повстанцев ничуть не походила на женщину, достойную стать легендой при жизни. Она была невысокой, приземистой и широкой в кости. При ходьбе она подволакивала раненую ногу. У нее были коротко стриженые темные волосы, седые на висках, и бесцветные, тусклые глаза. Таскавшийся следом ординарец украдкой подсовывал ей чистые лоскуты. Генерал перхала, как старая лошадь, на ткани расплывались бурые пятна. Люди косились на нее с сочувствием, но предпочитали держать язык за зубами.

Воля Белой Розы была сильнее болезни, смерти и холодов. Пусть не она начала эту войну, зато она ее закончит.

С высоты холма у опушки леса грядущий замысел открывался во всей красе. Ветер трепал карты в руках Горбуна и Пташки, штабных чародеев. Пускай не самых сильных и умелых, зато упорных и понимающих, ради чего надрываются солдаты внизу. На этих двух можно положиться. Словом и делом они доказали свою верность. Они не предадут и не изменят. Соленый, шатавшийся вдоль мертвецких рвов, вызывал сомнения. Соленый так таращился на Душелова, когда спеленутую Взятую укладывали в ее будущую могилку, чуть гляделки не выронил.

Никого получше у них нет. Только эти, уцелевшие. Лучшие погибли в Облачном лесу. Колдуны и простые солдаты лежат вперемешку. Темные смердящие кучи под падающим снегом. Когда же могильщики наконец закопают всех. Увидит ли она, как следующей весной выжженная заклятиями равнина покроется молодой травой?

Белая Роза в очередной раз прикинула скорость работ и размах своих планов. Огромный погребальный комплекс между Скорбной рекой и Облачным лесом. Потомки скажут: она вела себя по отношению к поверженным врагам, как великодушная и благородная дура. А что ей оставалось делать? Они не могли уничтожить Взятых. Просто не могли, и все. Их насквозь прогнившие, проеденные злом души были накрепко приколочены к телам. Победители не знали, как уничтожить побежденных.

Клевер, ее правая рука, сжег Луногрыза. Тело сгорело, костяк не поддался огню. Спустя пару– тройку дней на обгоревших костях клочками начало расти мясо. Бестия возродилась и едва не сбежала, выпустив кишки караульным.

Они пытались изрубить на кусочки Крадущегося-в-Ночи, но мечи не одолели чешую. На Госпожу вообще рука ни у кого не поднялась. Хитрая тварь, оценив ситуацию, погрузила себя в беспробудный сон. Прекрасная сучка улыбалась сквозь дрему. За одну эту ехидную улыбочку хотелось искромсать ее соблазнительное личико в клочья.

Госпожа унесла с собой истинные имена Взятых и способы расправиться с ними. Предусмотрительная сволочь. Властелин, о, этот зверь дрался до последнего. Даже сейчас Белая Роза не была уверена, что им действительно удалось повергнуть его. Может, он притворяется. Выжидает, готовясь ударить в спину.

Большой курган рос на глазах. Он был сердцем огромной пятиконечной звезды, вписанной в ровный круг. Могильники Взятых сооружались в точках пересечения линий. Горбун настаивал на этом, заставляя рабочих тщательно отмеривать расстояния. Он исходил желчью, стоило копателям ошибиться хоть на пару дюймов. С пеной у рта колдун уверял, что такое расположение могил станет ловушкой для погребенных в них Взятых – если сделать все в точности по вычерченным им планам.

Пташка с кучей помощников и добровольцев занималась изготовлением и расстановкой охранных талисманов. Грузная, коротконогая, по уши вымазанная грязью и глиной, обвешанная сумками с табличками для заметок. Чародейка бродила между рвов и могил, отрешенно взирая на суетящихся повсюду строителей. Иногда Пташка замирала и тыкала пальцем, указывая, где надо установить очередной тотем с защитными рунами. Пыхтя и ругаясь, рабочие волокли столб и молоты для забивания свай.

Задача Соленого была самой сложной и грязной из всех. В кучах гниющих мертвецов Соленый искал тех, чьи души годились для вечного дозора. Белая Роза спросила, чем руководствуется колдун, избирая тот или иной труп.

Соленый пожал печами, сказав, что чует отголоски чувств мертвых. В ком-то и после смерти не угасла жажда убийства. Кто-то полон ненависти или мести. Пусть сослужат последнюю службу, не позволяя Взятым шелохнуться в своих гробах.

Мертвого бедолагу волокли к нужному месту и закапывали в чавкающую, влажную землю. Соленый ворожил над ними, приплясывая и завывая, и отправлялся искать следующее тело.

Колдуны ткали огромную, сложную сеть заклятий. Штаб добывал материалы и кормил тысячи занятых на строительстве. Белая Роза нетерпеливо ждала. Работы продвигались слишком медленно, но подгонять людей не имело смысла. Они делали все, что было в их силах, и даже больше. Сперва по ее слову они несколько лет вели кровопролитную, беспощадную войну. Теперь они корчевали и рубили деревья, пилили и заколачивали тысячи гвоздей, тесали известняковые плиты. И копали, копали, копали. Выбиваясь из сил, до изнеможения и кровавых мозолей. Возводя мемориал не для павших соратников, но для разбитых врагов.

К вечеру объявился Клевер и отряд следопытов. С трофеем. Одна из Взятых улизнула с поля боя. Бежала на восток, но недостаточно шустро. Севший ей на хвост отряд все-таки настиг беглянку.

Взятую вытряхнули из мешка к ногам Белой Розы, и генерал хмыкнула. Зовущая Бурю, повелительница грома и молний. Взъерошенная, грязная карлица-горбунья с глазами, полными ненависти. Рот ей зашили сапожной дратвой, руки сковали серебряными цепями. Люди сбежались поглазеть на добычу, улюлюкая и швыряя в колдунью комьями грязи. Позже Клевер и его люди в красках распишут ей подробности охоты.

Зовущую потащили к предназначенной ей могиле. Она барахталась, лягая конвоиров и яростно мыча сквозь толстые вощеные нити. По ее подбородку текла кровь. Белая Роза раскашлялась, провожая ее взглядом. Ординарец торопливо сунул ей платок. Тряпка окрасилась в алый. Лекари сказали, осталось полгода. Если повезет, месяцев восемь. Она лезла вон из кожи, убеждая всех и каждого в армии в необходимости довести дело до конца. Может, лет через сто или двести их более мудрые потомки управятся с Властелином, Госпожой и десяткой Взятых. Сейчас их долг – позаботиться о том, чтобы Павшие до этого срока не вырвались на свободу.

Тюрьма-мавзолей, вот первое, что пришло ей на ум. Паутина охранных заклинаний, растянутых между тотемными столбами, заговоренные замки на склепах Взятых – и все, что сумеют наворожить колдуны повстанцев.

Жаль, она ничем не могла им помочь. В магии она была совершенным чурбаном. Ее странный и пугающий дар состоял в том, что никакое заклятье не могло причинить ей вреда. Сотворенная лично Властелином мать всех молний взорвалась над головой Белой Розы дождем бессильных искр.

Но что, если этого будет недостаточно? Ее армия равно или поздно разойдется по домам, вернется к мирной жизни. Равнина опустеет. Она оставит у курганов надежную и верную стражу, но люди такие люди. Память о беспощадной стали и бушующем огне эпохи Владычества постепенно развеется. Пережитые ужасы забудутся, выжженные земли порастут травой. Горький опыт никого ничему не учит. Здесь нужен особый дозорный.

Неподкупный и бдительный. Никогда не смыкающий глаз. Не ведающий предательств и измен.

– Давай обратим кого-нибудь из твоих верных рыцарей, – предложил Горбун, выслушав сетования командующей. – А для верности лучше десяток-другой. Убедишь их в том, как почетно умереть во имя твое и грядущих поколений... Ой, да нечего кривиться. Порой мы творили вещи и пострашнее. А уж чем на досуге развлекались Взятые, ты и без меня знаешь.

– Нет, – отрезала Белая Роза. – На такое я не согласна.

– Тогда не ведаю, чем тебе помочь, – развел руками колдун. – Но поверь, зря ты паникуешь. Из такого узилища, как мы соорудили, запросто не выберешься. Взятые клыки обломают, скребясь под дверями. Никуда они не денутся. Будут сидеть на цепи до скончания веков. Плесневеть, разлагаться и зарастать чешуей. Представляешь, какой станет Госпожа лет через триста? Мумия, погрызенная червями и крысами.

– Хорошо бы так, – рассеянно согласилась Белая Роза. Колдун уковылял, а она все сидела, бездумно перебирая бумаги. Четверть века непрерывных сражений, в которых она привыкла полагаться только на себя, принимать решения и вести в бой. Она не знает, каково быть обычной женщиной. Ей и так немного осталось, а за пределами Облачного леса на нее станут глазеть, как на диковинное чудище. Белая Роза была необходимым символом борьбы с Владычеством, но чем ей заняться теперь?

Если бы она могла забраться в один из курганов, свернуться клубком и уснуть. Ни о чем не беспокоясь, не прислушиваясь к малейшему шороху. Уснуть, видеть сны. Забыть бесконечные дороги, пылающие города, утраченных соратников. Окаменеть, оцепенеть, прекратить быть собой и стать чем-то другим.

"Потолковать с Соленым касательно стражи", – нацарапала она на краю приказа. Соленый знает тайны мертвых. Сесть голова к голове, может, что придумается. Колдуны не могут излечить ее кашель и спасти от смерти, но это неважно. Ей не суждена тихая старость в кругу семьи. Она должна остаться здесь, на равнине своей величайшей победы.

Белая Роза должна стеречь своих врагов.