Образец жанра крипи - фантастическая история о небывалом.

Большие неприятности начинаются с малого облачка над морем, подобного руке ангельской.
В данном случае все началось с обращения совета директоров пассажирских и грузовых перевозок «Скандия» в нашу Контору. Известную также как Объединенный статистический институт стран Балтийского побережья. Определенным узким кругам известно, что Институт берется не только за вычисление среднего надоя со средней коровы, принадлежащей условному гражданину безымянного государства, но и за дела, требующие вдумчивого аналитическо-дедуктивного подхода.
Компания «Скандия» была счастливым владельцем флотилии из пяти пассажирских паромов международного класса и дюжины сухогрузов. Транспортники честно выполняли поставленную перед ними задачу и никого не интересовали, а вот с паромами выходила подозрительная закавыка. Некий дотошный тип из числа служащих компании, то ли бухгалтер, то ли глава туристического отдела, представил руководству пространный отчет на странную тему – о возрастании числа самоубийств среди мирных туристов, совершающих круизы по Серебряному кольцу прибалтийских столиц. Пугающие выкладки подтверждались расчетами и документальными свидетельствами. Отчету присвоили гриф «Совершенно секретно», распечатали в трех томах и притащили моему боссу. С просьбой проанализировать, разобраться и пресечь. Ибо тайну не удалось сохранить, уже поползли какие-то туманные слухи, доходы снизились на целых два процента и на горизонте маячил призрак разорения и катастрофы.
Босс призвал меня и велел в кратчайшие сроки ознакомиться, составить резюме и представить выводы.
Я забрал тома с грозными печатями в кабинет и начал знакомиться.
Примерно 20% упомянутых самоубийств можно было списать на причудливые, но все же несчастные случаи. Остальные 80% были типичнейшим суицидом, зафиксированным полицией и подтвержденным патологоанатомами. По времени совершения акты по бОльшей части происходили на борту парома, ближе к завершению странствия бедолаг по хмурым балтийским волнам. В нескольких случаях граждане сводили счеты с жизнью, уже покинув борт корабля и вернувшись в дом, милый дом. Две трети самоубийц были мужчинами, одна треть – женщинами. Возраст – от двадцати пяти до шестидесяти трех. Ни одного подростка в неустойчивом эмоциональном состоянии пубертатного периода, только взрослые, вполне сформировавшиеся люди. Социальное положение погибших - самое разнообразное, от вице-директора крупного банка до студентки пятого курса филологического факультета. Происхождение – полный срез наций, обитающих в Балтийском бассейне и пользующихся услугами компании «Скандия». Медицинские страховки и данные осмотров. Букет традиционных болячек, ни одного случая рака в последней стадии, запущенного туберкулеза или вегетативной депрессии. Будущие покойники, всходя на борт, были бодры, здоровы и с оптимизмом смотрели в будущее.
Под особое подозрение подпадали три судна. Роскошный шестнадцатипалубный «Фестиваль» и чуть уступающие ему в размерах и комфорте «Алмаз морей» и «Принцесса викингов». Урожай покойников на них был особенно обильным.
Схема рейсов последнего года, совершенных этой троицей, наискось перечеркнула Балтийское море с востока на запад. «Алмаз» обслуживал линию Санкт-Петербург – Хельсинки – Стокгольм. Два его напарника важно курсировали между Стокгольмом и Таллинном. Порой вся троица стояла в одном порту одновременно, порой не сталкивалась друг с другом неделями. Прямой зависимости между пребыванием кораблей на одном рейде и ростом числа самоубийц не прослеживалось. Паромы не попадали в аварии и славились как наиболее точно следующие расписанию. Отзывы пассажиров на сайте «Скандии» были один другого хвалебнее, рекламные фото кают и палуб радовали глаз.
И все же кто-то заподозрил неладное.
Выходило, что пора паковать чемоданы и отправляться в вояж по Балтике. За казенный счет.
Я поразмыслил. На борту каждого из паромов - от двух с половиной до трех тысяч человек пассажиров, плюс триста-четыреста человек экипажа. Маленький плавучий городок, кочующий от одной столицы до другой, в течении недели совершающий круг по Балтийскому морю и Финскому заливу. Праздная туристская толпа, шатающаяся по палубам из зоны дьюти-фри в кинотеатр, оттуда в ресторан или казино. Утром туристы шумно отбывают на экскурсию, вечером возвращаются и растекаются по всему кораблю, от сауны на нижней палубе до бара на верхней. Что, спрашивается, может разузнать в эдакой толпе один человек, пусть и с талантом замечать подозрительные мелочи? Тут нужна целая бригада… которая ровным счетом ничего не найдет, потому как искать нечего.
Версию странствующего маньяка, специализирующего на имитации самоубийств, я отверг сразу. Сложновато для маньяка-то. И дорого. Билет на рейс, новые документы для каждой поездки… На всякий случай и для очистки совести я прогнал через анализирующую программу фотографии пассажиров, побывавших на борту моих подозреваемых за последние двенадцати месяцев. Закинутый бредень вернулся с уловом: обликами тех, кто дважды, а то и трижды совершал путешествие на «Фестивале», «Алмазе» или «Принцессе». Увы и ах, граждане всякий раз заполняли документы на одну и ту же фамилию, честно получали штампики виз в паспортах и благополучно возвращались домой.
- Надо ехать, - согласился со мной босс. – Может, на месте что прояснится. Посмотришь своими глазами, как у них и что. Панику навести всегда успеем. На твое счастье, к нам завтра как раз прибывает «Принцесса». Месяц тебе на труды.
В назначенный час я миновал прозрачный коридор причального терминала, влившись в толпу пассажиров «Принцессы викингов». Гудок, серый дым, бурлящие волны за кормой, вспышки фотоаппаратов и прочая романтика дальних странствий. Начинаем работать.
Впечатление о жизни на борту корабля, сложившееся еще на берегу в Конторе, оказалось совершенно верным. Стадо, совершающее моцион от водопоя до кормушки. Вечерами и ночами – танцы и выпивка до упаду. Днем – похмелье и вылазка в города под строгим контролем непьющих жен и подруг. Орущие в ресторане дети. Неразлучные с айподами подростки, отгородившиеся от мира капельками наушников. Благодушные пенсионеры с «кодаками» и «никонами», вояжирующие на склоне лет. Разнообразные девушки и женщины – красивые, очень красивые и не очень красивые. Странствующий по свинцово-серым волнам интернационал. Дивные закаты и рассветы. Все для того, чтобы весело и безмятежно провести дни короткого круиза.
Конечно, возможностей одного человека недостает для контроля за происходящем на всем пространстве корабля. Я сосредоточился на наиболее популярных местах – открытом баре и танцевальной площадке на корме, и развлекательном комплексе восьмой палубы. Доминирующее ощущение – лень. Ленивый азарт, ленивый флирт, рассеянная пресыщенность. Единственными по-настоящему активными и заинтересованными путешественниками оказались тинэйджеры и дети, лазившие повсюду и совавшие свои носы везде, куда можно дотянуться. В остальном –сытое, невозмутимое спокойствие обеспеченных граждан Евросоюза. Я не приметил никого, отмеченного печатью желания внезапно сойти с круга жизни.
Опоздав всего лишь на десять минут против расписания, «Принцесса» без потерь среди пассажиров пришвартовалась в Стокгольме. Вместе со всеми я сошел на берег и перебрался на «Алмаз морей». Это судно не могло похвалиться особо комфортабельными условиями и было рассчитано на публику без особых изысков и запросов. В основном билеты на «Алмаз» брали российские туристы и те, кто хотел по дешевке совершить путешествие в Хельсинки.
Выход совершился в несколько нервозной обстановке: из-за штормового предупреждения отправление задержалось почти на два часа. Отплыли в зловещей темноте, под свист ветра и белеющие во мраке буруны. Огромный паром слегка раскачивался на волне, так что подъем по трапам был сопряжен с некоторыми трудностями. Несмотря на зазывно-ласковый голос по трансляции, бары пустовали. Зато наблюдалось оживление в ресторане со шведским столом, называвшемся «Семь морей». Я тоже заглянул туда – поужинать и взглянуть на пассажиров «Алмаза». Нашел стол, невольно обратил внимание на парочку по соседству. Люди в инвалидной коляске всегда притягивают чужие взгляды.
Две молодые женщины. Сидевшая в коляске блондинка с невыразительным и отсутствующим лицом была полностью погружена в себя. В такт собственным мыслям она ритмично и монотонно помахивала левой рукой, словно маятником. Ее темноволосая спутница выглядела более оживленной, хотя и усталой. Сестры? Внешнего сходства вроде не наблюдается. Подопечная-аутик и куратор-парамедик-компаньонка, решил я.
Дамы поужинали и удалились, их место заняла шумная семья с тремя совершенно невыносимыми детьми. В ночи паром неспешно прокладывал путь по архипелагу Тысячи Островов, что отделяет Стокгольм от Балтийского моря. Я курсировал привычным маршрутом от нижней палубы до верхней, приглядываясь и прислушиваясь. Несколько раз натыкался на аутичную девицу и ее сопровождающую. Сперва они сидели в баре, на половине для некурящих, потом переместились в ресторан, смотрели программу варьете. Точнее, смотрела куратор. Блондинка безучастно таращилась перед собой, не реагируя на окружающий мир. Несмотря на невзрачный облик и вполне обыденное личико, мерещилось в ней что-то жутковатое. Лицо как застывшая гипсовая маска.
Сереньким дождливым утром «Алмаз» втянулся в гавань Хельсинки. Пассажиры сошли на берег – кто на экскурсию, кто домой или по делам, распрощавшись с паромом. Девицы на коляске среди уходивших я не заметил.
Спустя ровно три часа и тринадцать минут после нашей швартовки меня вызвала служба внутренней охраны парома. Служащая клининга, убиравшаяся на четвертой палубе, коридор А, каюты 4000 – 4200, обнаружила безнадежно мертвую пассажирку. Одноместная каюта, дама из Швеции, тридцать пять лет, наглоталась таблеток, запила текилой. Ощутив рвотные позывы, поползла в ванную комнату, ударилась головой о кромку унитаза и отключилась навсегда. Предварительно щедро забрызгав кафель и коврик липкими каплями крови. Никаких видимых причин для сведения светов с жизнью. В кошельке кредитки, водительские права и фото спаниеля. Зафиксировали скорбный факт, упаковали тело в черный мешок, отнесли в медицинский отсек, вызвали полицию.
Совпадение или наглядное подтверждение бредовой теории о том, что над кораблем витает злое проклятие? Помилуйте, мы же материалисты и атеисты до мозга костей. Мало ли какие обстоятельства случились в жизни внешне благополучной дамы? Человеческая душа, как известно – потемки.
В середине дня начали подтягиваться первые туристы, вернувшиеся из набегов по сувенирным лавкам, музеям и супермаркетам. Мертвую даму тем временем перевезли на берег. «Алмаз» продолжил свой кругообразный маршрут, развернувшись носом в сторону Таллинна.
В Таллинне, как сообщила мне служба по учету пассажиров, мы утратили мужчину из каюты 5621, гражданина Дании. Он сошел на берег и не вернулся к назначенному времени отплытия. Если верить билету, конечным пунктом его вояжа был Петербург. Оттуда датчанин и туристическая группа, в составе которой он ехал, отправлялась на автобусную экскурсию до Москвы.
Опять же. Мало ли что случилось. Запросили Таллинн – человек с таким паспортом и такими предметами не угодил в больницу или морг, не снимал номера в отелях. Аэропорт, автовокзал, железнодорожный вокзал и конторы по сдаче машин в найм проверяли списки своих клиентов, но даже при наличии компьютеров это требовало определенного времени.
Неутешительные итоги: одна самоубийца, один без вести пропавший. Опять же, мало ли какие причины подвигли туриста из Дании задержаться в эстонской столице? У нас свободный мир, где никто не обязан отчитываться о своих перемещениях.
Отзвонился и доложился боссу. Босс озадачен. «Алмаз» снова в пути, держит путь в Стокгольм. Плыть предстоит всю ночь и еще часть завтрашнего дня. В «Семи морях» снова видел девицу-аутистку. Сегодня у нее, похоже, выдался хороший день – она самостоятельно ела и даже поддерживала вялый разговор со спутницей. Аутисты, насколько я знаю, болезненно привычны к знакомой обстановке и ритуалам повседневной жизни, а эта отправилась в путешествие. Любопытно узнать, как эдакое создание, заточенное в раковине собственных фантазий, воспринимает окружающий мир. Занимают ли ее памятники архитектуры и другие города? Или она не замечает ничего, плывя сквозь окружающий мир на скорлупе своего причудливого разума?
И зачем ей инвалидная коляска? Аутизм, насколько я знаю, не сопряжён с непременным параличом. Или сопровождающему просто так удобнее перемещать ее, не опасаясь, что она упадет или шарахнется в сторону?
Блондинка оторвала взгляд от тарелки с недоеденным ужином и скользнула по мне пустым взглядом. Я ничем ее не привлек, она смотрела на парочку за столом напротив.
Парочка успела примелькаться. Русские. Девица очень привлекательна, эдакой резкой, хищной и немного вульгарной красотой. Она совершенно не подходила своему приятелю, тихому и немногословному. Девица постоянно была чем-то недовольна. Я не понимал, о чем они спорят, но по интонациям было несложно догадаться: красотка то и дело выговаривала кавалеру. Ей не нравился паром, не нравилась каюта, не нравилось меню, не нравилась выпивка в барах и ночное шоу в ресторане. Свое неисчерпаемое недовольство она щедро изливала на голову спутнику. Парень героически терпел, убеждая подружку сохранять спокойствие, но та упрямо желала скандалить.
Невесть отчего мне захотелось узнать имена аутичной девы и ее компаньонки. Кто они, откуда? При современных технологиях это не составило труда: я украдкой сфотографировал их в баре, вошел в базу данных пассажиров парома и включил поиск.
Который ничего не дал. Девицы в базе не значились.
Я устроил проверку. Снял на телефон бегущего мимо ребенка, закачал фото в базу. Ответ пришел почти мгновенно – имя, фамилия, место рождения, место проживания, номер паспорта и страхового полиса, номер каюты, имена и фамилии сопровождающих.
Вторая попытка тоже закончилась ничем. Формально ни аутички, ни ее спутницы на борту «Алмаза морей» не числились. Как же они здесь очутились? С чем я имею дело – с глюком дефектной программы или злонамеренным проникновением на судно? Даже предъяви они фальшивые паспорта, программа распознала бы фото! Однако в базе нет их лиц, и что я должен с этим делать? Касается ли это моего расследования – или барышни прокручивают свои темные делишки?
В Стокгольме я заранее облюбовал наблюдательный пост на верхней палубе, как раз там, где корабль входит в соприкосновением с рукавом причального терминала. Инвалидная коляска не появилась. Скандальная русская красотка – тоже, а вот ее парня я заметил. Миновав таможню, он вместе с группой туристов укатил в открытом экскурсионном автобусе ярко-красного цвета.
Прогулялся по опустевшему кораблю. Ворчливая дева обнаружилась в баре, в компании двух молодых людей. На сей раз она была на удивление дружелюбна и хохотала во все горло. Дуэт аутичной блондинки и ее спутницы мне разыскать не удалось, хотя я трижды обошел все палубы и даже заглянул туда, где стояли в ожидании выгрузки автомобили и большегрузные фургоны. Нету. Заперлись в каюте? И как же они туда просквозили, учитывая, что они не проходили регистрацию в порту и не получали электронных карточек-ключей?
Неучтенные пассажиры. Чем дальше, тем страньше.
Отчалили. На удивление тихий и спокойный вечер, полное безветрие. В медленно сгущающихся прозрачных сумерках «Алмаз морей» шел мимо Тысячи Островов. На берегу мирно светились окна в коттеджах. Спешили к своим причалам яхты и катера. Тысяча Островов, огромный и таинственный архипелаг. У каждого острова свое название, своя история и свои легенды. Поселки на берегу и одинокие домики. Перемигивающиеся маяки. Несколько часов мы будем плыть через этот хаос камня и воды. Раньше здесь прятались в засадах драккары викингов, на каждом шагу поджидали опасности и коварные острозубые камни, притаившиеся под обманчиво спокойной водой. А теперь наша белая громадина скользит себе по проложенному фарватеру, рассекая гладкие серые волны.
Поднялся на верхнюю палубу, глянуть на общую панораму и поразмыслить. Возвращаться или пройтись еще одним рейсом, на «Фестивале»?
Около бара стояли русская красуля и ее парень. Похоже, их отношения потерпели полный и окончательный крах. Девица орала, брызгая слюной и возмущенно размахивая руками. Парень молчал. Девица повернулась к нему спиной и, промолотив высокими каблучками по палубе, с грохотом ссыпалась вниз по железному узкому трапу. Случайные свидетели размолвки дружно сделали вид, что ничего не видели. Парень отошел к поручням и закурил, глядя на тающие в темноте острова. Корабль чуть заметно содрогался под ногами, пыхтел жарким дымом из вентиляционных щелей, неуклонно продвигаясь вперед-вперед-вперед. Я стоял за углом большой технической рубки – и недоуменно сморгнул, увидев карабкающуюся по трапу деву-аутичку. Одну. Цепляясь за поручни, она ловко вскарабкалась наверх. Повела низко наклоненной головой влево-вправо, меня не заметила – и двинулась прямиком к одинокому русскому, являвшему собой апофеоз одиночества в огромном безжалостном мире.
Ей оставалось пройти шага два или три, когда он обернулся. Не знаю, что он увидел, но его рот распялился в истошном крике. Крике, который я не услышал.
Аутичная блондинка качнулась вперед, от нее что-то оторвалось – что-то, напоминающее ее копию из дымчатого тумана, спецэффектного эктоплазменного призрака из шоу «Мистические истории». Прозрачная тень навалилась на кричавшего парня, обеими руками рванула его за куртку на груди и перевалилась за борт – в обнимку с другой тенью, судорожно размахивавшей руками и ногами.
В реальности, на борту «Алмаза морей», блондинистая девица неловко споткнулась и почти упала на стоявшего у поручней молодого человека. Он подхватил девушку, помог встать на ноги и, похоже, спросил, все ли с ней в порядке. Девица замедленно кивнула. Русский оказался джентльменом – глянул на аутичку внимательнее, смекнул, что с ней отродясь не все в порядке, и повел к еще открытому бару с пивом и чипсами.
Я стоял, напоминая себе, что нужно дышать медленно и размеренно. На зеленом пластике пола рядом со мной упала длинная тень. Подползла, замерла. У меня достало силы воли медленно обернуться.
- В былые времена мы сразились бы в честном бою, чтобы выяснить, кто кого, - задумчиво произнесла парамедик, сопровождавшая аутистку на коляске. – Но времена изменились, какое счастье. Теперь вы, разумный рационалист, просто не поверите тому, что видели. И рассказывать никому не станете. Потому что вам никто не поверит. Такие истории хороши для телесериалов. В жизни не происходит ничего подобного, верно?
Она стояла и смотрела на меня. Невысокая девушка с широкоскулым открытым лицом и темными волосами. Прядки шевелились, хотя никакого ветра не было. На краткий миг ее черты поплыли, словно я смотрел на нее сквозь стекло или толщу воды – и там, за этим стеклом, неспешно нарезал круги кто-то очень старый, страшный и равнодушный.
- Кто вы? – спросил я. Дурацкий вопрос, но ничего лучше в голову не пришло.
- Дитя моря, - спокойно сказала она.
- Вы русалка?
- Можно выразиться и так, хотя это будет не совсем точным определением, - она чуть скосила глаза, проверив, как там ее спутница. Блондинка и русский пили сидр.
- Ваша подруга только что столкнула за борт человека, - выговорил я.
- Н-да? – моя собеседница склонила голову к плечу. – Кто же тогда сидит вон там?
- Я видел, - упрямо продолжал настаивать я.
- Вы даже толком не поняли, что именно видите, - пренебрежительно отмахнулась она. – Это не убийство и не охота. Это взимание обещанного. Любой корабль, проходящий мимо наших островов, платит дань. Любой. Всегда. Так гласит договор. Договор, не имеющий срока давности. Заключенный в дни, когда мнение людей никого не интересовало, а ваши души и тела были просто разменными монетками. Прежде мы забирали все. Теперь берем понемногу. Воспоминания. Знания. Желания. Мы не гордые, нам все сойдет, - она улыбнулась, оскалив мелкие зубы.
- А потом люди, у которых вы украли душу, сводят счеты с жизнью, - догадался я.
- Лишь некоторые, - она покачала пальцем перед моим носом, и мне померещился острый изогнутый коготь, готовый рвать и кромсать. – Большинство живет долго и счастливо, не замечая своей ущербности. Наоборот, им так даже легче и проще. Ничто не мучит, ничто не беспокоит, ничто не заботит. И мы не крадем. Мы берем принадлежащее нам по праву. Праву тех, кто старше, умнее и сильнее.
Она улыбнулась, и сквозь призму фальшивого человеческого облика вновь проглянуло древнее чудовище. Не возьмусь описать, чем именно были страшны ее черты – просто в голове билось твердое понимание того, что человеку нельзя долго находиться рядом с ней.
Я попятился.
- Куда же ты? – она вытянула руку, оказавшуюся неожиданно длинной, и коснулась меня. Дотронулась вытянутым пальцем, легко и неощутимо… и я осознал себя стоящим на пустой палубе. Было холодно и хотелось спать.
Вернувшись спустя неделю в Контору, я представил боссу свой отчет – о том, что на судах компании «Скандия» не обнаружено никакой паранормальной чертовщины, а материал памятного отчета недостаточно репрезентативен и нуждается в дополнительной проверке. Да, на паромах произошло несколько самоубийств, но все они имеют под собой вполне обыденные причины: затяжная депрессия, финансовые неурядицы, кризисы самоидентификации и среднего возраста. Грустно, печально, но неизбежно. Не всякий в силах выдержать ритм нынешней сумасшедшей жизни.
Я по-прежнему считаюсь одним из лучших сотрудников Конторы. Результаты моих психологических тестов можно вывешивать в качестве образцовых, начальство мной гордится, счет в банке неуклонно растет.
В последнее время что-то скребется на душе, не дает покою. Ловлю себя на том, что нервно вздрагиваю при виде инвалидной коляски, особенно если в ней сидит молодая женщина. Тянет к морю. Порой срываюсь посреди рабочего дня и уезжаю за город. Могу часами сидеть там и смотреть, как одна за другой набегают на плоский каменистый берег волны. Мне кажется, я потерял что-то. Уронил в рассеянности с кормы парома. Если бы я вспомнил точно, что это было, то мне стало бы легче. Я перестал бы ощущать себя неполноценным, расколотым, каким-то недоделанным.
Порой мне приходит на ум странная мысль. Если бы я зашел поглубже в море, я бы получил подсказку. Намек. Указание на то, что же это была за таинственная пропажа. Но потом я напоминаю себе, что я – разумный, логически мыслящий человек, крепко стоящий обеими ногами на земле.
Я ухожу с побережья.
Борясь с ощущением того, что кто-то пристально смотрит мне в спину. Если быстро оглянуться, я смогу засечь этого раздражающего соглядатая.
Но я никогда не оборачиваюсь. Зачем? Ведь за моей спиной только море да Тысяча Островов.