Стелла тихонько вошла в комнату сына. Артур спал, раскинув руки и сбросив одеяло на пол. Даже во сне у мальчика на лбу застыла сердитая складка. С самого рождения он напоминал маленького старичка с тяжелым взглядом, как бы говорившим, что он про всех всё знает и всех видит насквозь. Рядом с кроватью на детском стульчике сидела одна из двенадцати кукол, созданных ею за годы, прошедшие с того момента, когда им сообщили о заболевании сына. Сморщенное ехидное лицо с огромным носом старого горбатого карлика словно насмехалось над ней. Черные бусинки глаз наблюдали за каждым её движением. Эту куклу она сделала самой первой. И видно, отчаяние, что последовало за подтверждением диагноза ребёнка, сыграло свою роль. Кукла получилась не просто страшная, а ещё и неимоверно злая. Но сын чаще всего сажал рядом с кроватью именно эту игрушку.

Уже с года она видела, что мальчик развивается не так, как его ровесники, и его диагноз для неё не стал сюрпризом. Но, как каждый нормальный человек, она до последнего надеялась, что все это окажется неправдой, что у ребенка просто отставание в развитии. Сказать, что рухнул мир в тот момент, наверное, было бы неправда. Её практичный мозг стал искать способы преодолеть беду. Но нигде она не находила ответа. Все сходились в одном. Такое заболевание не лечится. А тут ещё муж обвинил её в том, что она родила ему больного ребенка, и теперь он должен нести этот крест до конца жизни. Но, немного подумав, решил, что крест она и сама может донести, а он пойдет на вольные хлеба. И ушел. Ушел не к другой. Просто убежал от проблемы как трус.

Эмоциям надо было найти выход, но так, чтобы не травмировать хрупкую психику сына. Слезы на глазах матери он воспринимал очень болезненно и всегда начинал кричать. Вот тогда-то она вспомнила, что в художественной школе училась делать кукол. И, дождавшись, когда Артур засыпал, садилась за стол и мастерила игрушку, выплескивая весь свой негатив, всё отчаяние в поделку. Делала основу кукле, тщательно лепила лицо, руки, красила, шила одежду, украшая вышивкой каждую деталь. Но, видно, душевное состояние взяло верх, и кукла вышла уродливым карликом. Она смотрела на уже готового монстра и понимала, что такое чудовище не должно жить в их квартире. Стелла сжала куклу, готовясь выкинуть почти полугодовой труд, но тут услышала тихое:

- Дай.

Она вздрогнула и повернулась к незаметно подошедшему сзади сынишке. Он не отрывал глаз от карлика. Стелла не верила своим ушам. Впервые за три года он произнес слово.

- Хорошо, — чуть подумав, ответила она малышу. - Только давай я переделаю ему глазки. Поставлю голубые. Будет красивее.

Стелле показалось, что в этот момент горбун посмотрел на неё таким же взглядом, как у сына. А Артур помотал головой и протянул руку к игрушке, упрямо повторив:

- Дай.

И она отдала ему это безобразное существо. Сын взял его, посадил рядом с кроватью на стул и лег спать. После того, как малыш засопел, Стелла решила все-таки выкинуть горбуна, в надежде на то, что проснувшись, мальчик не вспомнит об игрушке. Утром Артур поднял такой крик, что даже родители прибежали. Он плакал взахлеб, показывая на пустой стул и стуча рукой по кровати. Хорошо, что помойное ведро ещё не вынесли. Она достала куклу, отряхнула и посадила туда, откуда взяла. И только тогда мальчишка успокоился. А игрушка так и прижилась в его уголке.

Вторую куклу она сделала после того, как ей предложили сдать ребенка в специализированное учреждение. Она делала поделку как в тумане. Слезы застилали глаза. Стелла была готова разорвать весь мир, всю вселенную, но не дать забрать у неё ребенка. С чего они решили, что он опасен для окружающих? Он ведь и мухи не обидит. Сидит, играет в уголочке, напевая без слов. Да, он почти не разговаривает, но ведь это не повод говорить о том, что у него тяжелая форма заболевания. И кукла получилась такая же мрачная, как её мысли. Мертвенно-бледное лицо, обрамленное черными волосами, перекошенный в крике рот с выступающими клыками, неимоверно длинные руки со сжатыми в кулак ладонями. Стелла была готова поклясться, что в тот момент, когда она закончила работу над ней, эта вампирская рожа довольно улыбнулась. А сзади опять раздался голос Артура:

- Дай. Моё.

Малыш стоял, прижимая к себе карлика. И этот горбатый урод пялился на неё, на Стеллу. А в её голове раздался стариковский смех, скрипучий, как заржавевшие дверные петли. Она практически выронила из рук новую игрушку. Сын подхватил её и посадил на стульчик рядом с первой куклой.

Потом были вызов в детский сад, когда Артур укусил ребенка за то, что тот взял его игрушку. Да так сильно, что вырвал из тела малыша кусок мяса. Разгромленная витрина магазина, в которой красовался украшенный огоньками к Новому году поезд. Разбитая машина отца, решившего впервые за несколько лет навестить сына. И ещё, и ещё, и ещё... Мальчик становился настолько агрессивным, что она иногда не могла с ним справиться. И только возле своих игрушек он успокаивался. А из-под рук Стеллы выходили страшные образины, тут же переходящие в собственность Артура: злобная старуха с паучьим телом и огромными ногтями, орущая женщина с белесыми глазами и гадюкой, свернувшейся короной на голове, черный человек с покатыми плечами, квадратным лицом и осколками по всему телу. И в тот момент, когда она заканчивала свою работу, сын хмуро стоял за её спиной, держа в руках неизменного горбуна, и ждал. Родители просили её перестать делать таких монстров, но каждый раз, когда в квартире замолкали голоса, и она оставалась наедине со своими мыслями, со своими страхами, она как одержимая лепила, паяла, шила. Иногда по вечерам она не могла дождаться, когда все улягутся, и она сможет творить. А в этот момент в её голове звучали противные голоса уже сделанных кукол.

Со временем игрушки перестали помещаться на стульчике. Стелла принесла небольшую этажерку и с разрешения сына переставила всех кукол на неё. Никто и никогда не притрагивался к его коллекции. Артур четко знал, в какой позе он посадил кукол, и малейшее изменение вызывало у него ярость. Каждый вечер мальчик сам выбирал, кто будет сидеть на стульчике. И чаще всего это был самый уродливый и самый противный персонаж — карлик.

Стелла никогда не показывала свои поделки даже самым близким друзьям. Боялась, что люди не поймут её увлечения. Но однажды эти куклы увидел друг отца. Бывший однополчанин, ставший модным художником, приехал на курорт и, конечно, зашел к ним в гости. Мужчина, услышав от матери Стеллы о том, что она делает уникальные куклы, бесцеремонно вторгся в комнату Артура. И они все замерли в страхе перед надвигающейся катастрофой. Если приятель отца дотронется хоть до одной игрушки, реакция сына будет ужасная. Он мог и накинуться на вторженца. А сила у него во время приступов была просто неимоверная. Порой Стелла справлялась с ним только с помощью родителей. Но художник каким-то шестым чувством понял, что трогать нельзя, и просто восхищенно рассматривал коллекцию. А уезжая, предложил выставить эти игрушки у него в галерее. Она долго металась, не зная, как объяснить сыну, что хотела бы показать его куклы другим людям. Она приготовила длинную речь о том, как это важно для неё. Но сын, не дослушав, вдруг резко сказал:

- Бери.

Стелла в первый момент даже не поверила, но когда до неё дошло, очень быстро собралась и поехала в Москву. Только в последний момент мальчик все-таки выхватил из чемодана с куклами своего карлика и резко крикнул:

- Остается.

Она не ожидала такого ажиотажа. Люди толпились у витрины с её поделками. Некоторые предлагали купить их, доказывая ей, что такие куклы будут украшением коллекции, а цену они дают очень высокую. Но как она могла продать мир своего сына? Тот, где он оживал, успокаивался и благодаря которому начал говорить. Пусть односложно, но говорить.

***

Стелла молча поправила одеяло и устроилась за рабочим столом. Вдохновение, полученное после посещения Москвы, засадило её за работу надолго. Она создавала новую куклу, практически не отрываясь. Каждый вечер она ждала, когда настанет в доме тишина и она сможет заняться любимым делом. Наконец всё было закончено. И рядом со спящим сыном сел на пол огненно-рыжий весёлый клоун с озорным взглядом голубых глаз и счастливой улыбкой. Впервые сын не подошел за игрушкой сам, и Стелла просто расположила куклу так, чтобы, проснувшись, ребенок сразу её увидел.

Утром она, как всегда, готовила завтрак на кухне, когда квартиру потряс нечеловеческий крик, и она с родителями наперегонки вбежала в комнату к Артуру. Первой мыслью было, что случилось что-то очень страшное. И сейчас они увидят реки крови и размазанные по стенке мозги.

Мальчишка сидел на своей кровати, вжавшись в стенку, и орал, показывая пальцем на клоуна и закрываясь подушкой. Рядом на стульчике сидел его любимый горбун и, кривляясь, хохотал. Остальные куклы, расположившись на полочках этажерки, корчили рожи, улюлюкали, визжали, рычали. А сам клоун лежал на спине, раскинув руки. Рот исчез, а из почерневших глаз текли красные слезы.