Я хорошо помнила своего дедушку, отца мамы. Потомок донского казака, он был высокого роста, красивый, темноволосый. Его первую жену Анну Сергеевну, дочь священника, мою родную бабушку, я видела только на фотографии – она умерла, когда маме было всего десять. Дедушка тогда женился во второй раз на Полине Федоровне, приятной, отзывчивой женщине из соседнего дома. Она стала не просто новой женой дедушки, а тёплой, принимающей частью нашей семьи.

Анна Сергеевна оставила после себя троих детей, и моя мама Александра была средней из них. Несмотря на трагедию, которая постигла их семью, мама часто приходила в дом отца. Полина Федоровна всегда встречала нас радушно, улыбкой и добрым словом. Мне нравилось слушать их разговоры. Мама, Полина и иногда другие гости разговаривали о житейских делах, называли имена, порой мне незнакомые, но как это было завораживающе интересно…

Дом дедушка построил сам – длинный с пристроенным коровником и через широкий коридор из дома можно ходить туда. А давно, в то время, когда дети были маленькие, у дедушки была и лошадь.

Дом запомнился мне своей теплотой. Когда мы приходили зимой, нас встречала натопленная печь и аппетитные ароматы пирогов. За печкой была маленькая комнатка и мы, дети сразу шли туда, садились на кровати, смотрели в окошко, открывающее вид на соседский двор, и разговаривали.

В большой комнате посредине стоял стол, сбоку узкая кушетка, в углу старинный шифоньер, а на стене в деревянной резной раме высокое зеркало. Мама говорила, что привезла его из Риги. Мне нравилось заглядывать в это красивое зеркало, но не для того, чтобы увидеть свое отражение – мне казалось, что за его гранью скрывается совсем другой – волшебный загадочный мир. А наши домашние зеркала этих тайн не знают.

Я и сейчас всё так чётко представляю, словно там до сих пор ничего не изменилось. Вот вошёл дедушка, поворачивает лампочку, и она начинала светиться. Вот он подтягивает цепочку на часах с кукушкой…

А летом мы сразу шли в сад. Там было несколько плодовых деревьев, но нас, детей больше привлекал участок в конце двора, где у дедушки стояли тиски и ещё всякие приспособления. Он работал медником на заводе и руки у него были золотые.

Прошли годы, и жизнь забрала всех их. Дедушка покоится на кладбище между двумя своими женами – Анной Сергеевной и Полиной Федоровной. Они словно остались вместе и после смерти, как хранители этой маленькой семейной истории.

Но самым тяжёлым днём в моей жизни стало прощание с мамой. Это был морозный январский день, который до сих пор стоит у меня перед глазами. Погода была снежная, словно сопереживая нам, зима заботливо расстелила белый ковёр, по которому медленно шла траурная процессия. Снег скрипел под ногами, а воздух был пропитан тяжелым молчанием.

Мы подошли к кладбищу. Этот момент я буду помнить сколько буду жить. Все, кто провожал маму в последний путь, словно растворились, отодвинулись от меня и впереди были совсем другие лица. Они стояли плотной толпой, будто в дымке, будто за невидимой завесой, но реально ощутимые. Это были родные лица… Я не могла их рассмотреть, но видела каким-то внутренним зрением…

И вдруг прозвучал голос Полины Федоровны – глубокий, бархатистый, сочный, тёплый, я его очень хорошо помнила и сразу узнала несмотря на то, что прошло несколько десятков лет. Он появился словно извне, это точно были не галлюцинации, не мои мысли, не внутренний шёпот, не отголосок моей памяти. Это был её голос, живой и отчетливый, звучащий рядом. Я услышала:

– Шурочку привезли!

Это мгновение было словно встреча двух миров. Я застыла, но не от холода, и помню, что не испугалась. Происходящее было и реально, и нереально, но не игра моего сознания. Пожалуй, это было похоже на то, как после долгого и трудного пути подходишь к дому и надеешься, что там тебя ждут и встретят с добром. Наверное, этой встречи ждала моя мама, готовилась к ней и волновалась. И промелькнул дом дедушки, комната с тёплой печью, щедро накрытый стол. Мама возвращалась в свой родной дом, где прошло её детство.

Теперь, когда миновало немало времени, вспоминая этот момент, я чувствую трепет и одновременно спокойствие. Это было как знак, что там мама не одинока.

Как-то на одном отпевании священник рассказывал, что мёртвых родных бояться не надо. Они относятся к нам так же, как и в жизни, продолжают нас любить и не причинят вреда.

Старые люди говорят, когда человек уходит, он уходит не в пустоту. Потому мы всегда готовим наших близких к этой последней дороге – подбираем для них лучшие одежды, заботимся о каждой детали, как будто хотим сказать: "Мы помним, мы любим, мы рядом".

Этот голос Полины Федоровны, приветствующий мою маму, стал для меня неким утешением. Я чувствую, что мама нашла свой покой в мире, где её ждали. И это знание, эта уверенность согревают меня в самые холодные и тёмные дни.