Провожая меня из аэропорта Штутгарт, сваха сказала, что нужно было лететь прямым рейсом, пересадка в Стамбуле – это сумасшествие, если не имеешь в запасе несколько часов, а два часа – вообще ни о чём. Но по иронии судьбы самолёт ещё и на час опоздал и оставалось времени совсем мало.

Только войдя в здание аэропорта Сабиха Гёкчен, я окунулась в человеческое горе, встретив молящие взгляды людей с портретами своих родных – потерянных, а может погибших. Мимо них невозможно было пройти быстро, не всмотревшись в каждое лицо. Никого я не знала из этих людей и под грузом мыслей о жестокости жизни, отвлеклась от своей проблемы – до вылета оставалось сорок минут.

Растерявшись, я подошла к столику с компьютером, где администратор написала на билете ошибочный номер гейта. Пока я его искала и убедилась, что там не было никаких указаний о моём рейсе, прошло не менее полчаса – очередь к предполетному досмотру и паспортному контролю была огромной.

Когда я уже смирилась с тем, что скорее всего опоздаю и безучастно сидела на скамейке, ко мне подошёл плотный мужчина с небольшим рюкзаком и спросил:

– Вы на Тифлис? Я тоже.

Он спокойно шёл впереди, а я за ним, благодаря Бога, что послал мне этого человека.

Самолёт приземлился в аэропорту Тбилиси в три часа ночи. Пока я забрала сумку прошёл ещё час. К перевозчику мне нужно было успеть к семи утра. Не рискуя, что доберусь к этому времени на метро, я поехала машиной, благо, что таксистов и в ночное время было достаточно.

Автостанция находилась в другом конце города и водитель поехал через центр, рассказывая по пути о достопримечательностях, которых было много. Показал и знаменитый мост Мира. Ночные огни отражались в воде, доносились звуки музыки местных музыкантов – мне казалось, что я попала в сказку и пожалела, что не запланировала хотя бы день, чтобы просто погулять по Тбилиси.

На автостанции я сразу столкнулась с прозой жизни. Связь не работала, позвонить перевозчику не было возможности. Микроавтобусы стояли рядами у небольшого рынка. Я подошла к водителям и, к счастью, они знали имя и телефон моего перевозчика, даже показали мне фотографию его машины. Это было то же фото, что прислали мне перед отъездом. Так я узнала, что мой выезд до Владикавказа откладывается на несколько часов – водитель ещё не вернулся из рейса.

Побродив по узкой улице, я нашла киоск с прекрасной выпечкой и перекусив, вернулась к машинам. Моего микроавтобуса ещё не было. Но я встретила попутчиков до своего города – две энергичные женщины, в глазах которых ещё горел жар испанского солнца, были и одеты легко, по курортному. Вскоре к нам подошёл мужчина из доброжелательных местных жителей и узнав нашу ситуацию, сказал:

– Если хотите живыми доехать, надо дать возможность водителю хоть немного поспать. А я могу вас отвезти прямо сейчас.

Эти слова наводили на мрачные мысли, мы переглянулись, но о плохом думать не хотелось, все стремились домой. И почему что-то должно случиться именно с нами?

Постепенно все пассажиры собрались у микроавтобуса. Семейная пара пенсионеров возвращалась из Батуми, где встречались с детьми. Рядом с ним стояла женщина, лет семидесяти, опираясь на трость – ездила к дочке в Вену. Худощавая блондинка в чёрном платке неопределенного возраста держалась особняком. Красивая активная брюнетка в модном платье с пальмами показывала стоящим рядом упражнения для ног и призывала заняться фитнесом.

Наконец, когда солнце уже стояло совсем высоко, мы выехали. Меня иногда укачивает, я попросилась на переднее место и ехала рядом с водителем.

Военно-Грузинская дорога – одна из самых красивых дорог на Кавказе, да и вообще в мире! Трасса соединяет Россию с Грузией. Она ведёт из Владикавказа в Тбилиси, через горный Кавказский хребет, а затем по живописнейшему региону Мцхета-Мтианети на КПП Верхний Ларс.

Примерно с середины пути, после Жинвальского водохранилища, начинается череда горных пейзажей. Гуадарское и Дарьялское ущелья, а также Крестовый перевал – всё это неописуемой красоты места, где так и хочется остановить время, чтобы вдоволь налюбоваться волнующей магией гор.

Вспоминалось, что по этой дороге на Кавказ, в поисках музы, путешествовали наши известные писатели – Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, у них немало стихов и поэм, написанных под впечатлением от здешних красот! Это вдохновляло, наполняя гордостью за причастность к великим людям, память о которых хранят эти места. Здесь особенно чувствовалась связь времён.

Надо заметить, что Военно-Грузинская дорога, извивающаяся между скал, и по сей день относится к числу опасных дорог, частенько в зимнее время, ввиду сильных снегопадов, некоторые её участки перекрывают из-за схода лавин и селей.

Когда Грузия ещё называлась Иверией, здесь была такая узкая дорожка, что не могли разойтись два путника, а сейчас с трудом разъезжаются две машины. Дорога представляла собой сплошной серпантин – асфальтированная лента вилась вокруг скал, иногда нависающих прямо над головой. Было множество поворотов, почти через каждые пятьдесят – сто метров.

Часть дороги прорубалась сквозь горную породу, местами шла практически по краю ущелий рек Арагви и Терек. Внизу, под нами шумели бурные реки, срываясь со скал в тонких струях водопадов, их грохот доносился до нас через густой воздух. На краю дороги зияли пропасти, с вершины которых туман тонкими полосами сползал в долину. Ранняя осень разоделась во все оттенки зелёного, жёлтого и багрового, но живописные склоны гор сменялись голыми серыми уступами, где каждая трещина в камне настораживала своей непредсказуемостью. Погода стала портиться, поднялся сильный ветер, он прямо-таки завывал, словно пугая путников или предупреждая их о чём-то, известном только ему.

Хотя по Военно-Грузинской дороге рекомендуется ехать медленно, энергичные грузинские водители обычно этого не придерживаются, и мы быстро мчались среди величественных великанов, окружающих нас со всех сторон. Горы нависали над дорогой серо-синими громадами, а их вершины, покрытые сверкающим снегом, прятались в клочьях тумана. Каменные обрывы казались вечными, и их суровая красота вызывала трепет. Где-то далеко, на границе неба и земли, горы отливали золотистым светом солнца, словно купаясь в его тепле. Это было зрелище, заставляющее замереть сердце от восторга, но и страха.

Водитель, крепкий мужчина лет сорока, был молчаливым. По пути, на ровном участке Георгий брал из пакета семечки, по одной и медленно их грыз, вероятно, чтобы не заснуть. Мне казалось, что он знал каждый камень на дороге. Дорога петляла, врезаясь в скалы, а затем уходила в глубину ущелий, оставляя за собой тонкие нити облаков.

Но перед каждым поворотом Георгий крестился. Это не успокаивало меня, а, напротив, усиливало тревогу. Почему он крестится? То ли суеверный, то ли был свидетелем чего-то страшного здесь? Я пыталась отвлечься, всматриваясь в величественные горы, но тревога никуда не уходила. Вместо наслаждения красотой, вдруг поняла, что боюсь какого-то опасного манёвра и стала посматривать на водителя, он скоро это заметил и мне стало неловко.

Машина рывками обгоняла тишину, и, стало казаться, что каждый поворот может стать последним. Люди в автобусе притихли, настороженно следя за дорогой. Так мы и ехали – стремительно, бросаясь из стороны в сторону на бесконечных поворотах и мысль о молитве становилась странно уместной.

И вдруг водитель сбавил скорость. Он замер, всматриваясь в дорогу.

– Вы видите стадо жирафов? – спросил он, обернувшись ко мне.

– Жирафов? На горном серпантине? – Я растерянно посмотрела вперёд, но ничего не увидела.

– Они... – замялся водитель, – ложатся прямо перед машиной. Своими шеями. Давить я их должен, что ли?

Я переглянулась с пассажирами, но, видимо, никто, кроме него, жирафов не видел.

Машина остановилась прямо перед крутым поворотом, из-за которого в любую секунду могли вылететь другие машины.

Мы выбрались наружу. Горы молчали, словно затаились. Жирафов не было. Ни одного. Только камни и гул ветра.

– Погодите тут, – пробормотал водитель, спускаясь по дороге вперёд.

Мы ждали. Странная тишина обволакивала, словно невидимый кокон. Лицо вернувшегося водителя было побледневшим.

– Там обвал, – сказал он. Голос его дрожал, но он продолжил:

– Только что. Если бы не остановились...

Его слова эхом зазвенели в ушах. Я машинально перекрестилась, ощущая, как внутри поднимается холодная волна осознания. Мы спаслись, потому что... Потому что кто-то остановил нас.

Пассажиры вышли из автобуса. Все конечно были перепуганы и по-разному это выражали. Женщина с тростью молилась. Туристы, возвращающиеся из Испании, звонили мужьям. Я услышала разговор одной из них:

– Мы живы! Понимаешь. Какое счастье, я не могу прийти в себя! … Кого я разыгрываю? А ты на работе? Ну работай! Ты чуть жену не потерял! С кем ты говоришь? Со мной говоришь! Я живая!

Худощавая блондинка, которая всю дорогу молчала, упала на траву и сидя на ней, сгребала руками листья, камешки… Она беззвучно плакала. Жена пенсионера рылась в пакете с таблетками. Брюнетка держалась стойко и пошла смотреть обвал.

Водитель бродил по обочине дороги, потом направился навстречу машинам – соорудить какой-нибудь знак.

– Думаю, не всем жирафы привидятся, – сказал он, уже улыбаясь и словно оправдываясь. – Лучше поостеречься.

Конечно, нам пришлось вернуться. По пути в Тбилиси в салоне было тихо, но напряжение словно висело в воздухе. Никто не произнёс ни слова, словно боясь спугнуть нечто невидимое, что сопровождало нас. И с того дня я поняла: пожелание "Ангела вам в дорогу" – не просто слова. У каждого из нас есть кто-то, кто удержит от беды, даже если для этого придётся... показать жирафов.