 Нава открыла глаза. Где она? Небольшая комната. Пустые светлые стены.
«Палата? Я в больнице? Что я тут делаю?» Мысли с трудом выходили из спячки. «Кто я?» С большой натугой начали проявляться отдельные картинки: суд, инквизитор… Инквизитор?! Откуда? Бред какой-то…
Нава снова закрыла глаза и расслабилась, прислушиваясь. В палату зашли… кажется двое.
— Нава?.. Ты как? Говорить можешь? — раздался мелодичный женский голос.
Нава попытала ответить, но язык не слушался, нужные слова разбегались. Она в ужасе раскрыла глаза. Рядом стояли две женщины в медицинских масках.
— Всё в порядке, Нава. Так бывает. Пройдёт, — успокоила её говорившая ранее. — Главное, ты пришла в себя. А речь восстановится.
«А память?» — горько поинтересовалась Нава у самой себя.
— Попытайся подняться. Надо двигаться. Движение — жизнь! — заговорила другая, улыбнувшись глазами.
И начался длительный процесс восстановления речи и воспоминаний. А воспоминания были очень странными, порой жутковатыми, словно отрывки из чужой жизни… Сначала отдельными фрагментами вспомнилась семейная жизнь...
*** С первого же дня замужества Нава поняла, что её брак ненадолго. Но время — понятие растяжимое.
— Почему всё так неправильно получилось? Короткое знакомство, а мать торопила? — вопрошала себя Нава. — Вот и пришлось срочно идти замуж, когда ни крыши, ни доходов. Потому разглядела... некогда было. В итоге мужик — махровый самец. Жизнь его держится на трёх китах — охоте, рыбалке и плотских утехах.
Но на «китов» Наве было абсолютно наплевать. Раздражали беспричинные взрывы ревность Гира и её собственное физическое бессилие. Во-первых, она не на помойке себя нашла, чтобы изменять! Как он смеет так думать?! Во-вторых, «сила есть — ума не надо» — это про мужа. А Нава умом значительно превосходила живущего рядом дурака. Но интеллект в данном случае играл против неё — Гира злила пропасть между ними.
«Терпение, — говорила она себе. — Не возвращаться же в ненавистное жилище матери, откуда с таким трудом удалось вырваться... Или умело изгнали? От стихийных же ведьм одни проблемы. А кому хочется держать ответ перед инквизицией?».
Далеко не секрет, что по закону внезапно проснувшийся дар у зрелой особи подлежит ликвидации, с чем ни одна «стихийная», конечно же, по доброй воле редко соглашается. Поэтому таковые стараются не обнаруживать себя, прекрасно сознавая, что за любое управление чужой жизнью (что является грубым вмешательством в ткань бытия) приходится платить серьёзными изменениями в собственной судьбе. А мать Навы, утаившая дар дочери, скорее всего опасалась наказания. Глупо держать в доме мину замедленного действия.
Родителей всех девочек предупреждают, что у запоздало проснувшиеся силы не подчиняются контролю. Это дикие, необузданные силы. «Истинных» управлять ведьминским даром обучают чуть не с пелёнок. «Истинные» знают цену вмешательствам в чужие жизни и способны нейтрализовать возможные последствия. А от «стихийных» только беды — вселенная дилетантов не прощает. «Стихийные» — бич общества. И Нава чувствовала себя изгоем. Но с кем-либо поделиться проблемами, значит выдать себя и возможно лишиться дара, чего очень не хочется.
Мирному сосуществованию с мужем Наве помогали наработанные с детства навыки. Её мать — вулкан, торнадо — своего мужика свела в могилу, а горячо любимого сына держала под жёсткой пятой. Дочь с трудом терпела и планомерно грызла. И Наве пришлось научиться виртуозно обходить острые углы. Умела она и ждать… терпеливо ждать, как хищник в засаде. К тому же ей помогали сны, подсказывающие очередной шаг. Правда, некоторые были так бессмысленны и запутаны, что в них могли бы разобраться только наставники, которых у неё, к сожалению, не было и не будет. Хорошо, что чаще приходили понятные видения.
А время шло. Родилась двойня. И Гир окончательно обнаглел, решив, что его собственность отныне крепко-накрепко привязана к нему. Самой Наве оставалось лишь посвящать жизнь детям, дому и невыносимому существу, обитающему рядом.
— Терпи, Нава, время придёт, — повторяла она себе, как мантру. — Ты победишь.
И вот долгожданный сон...
Дорога серпантином змеится вверх. Вдруг появляется ощущение обрыва. Дальше нельзя, но муж продолжает идти. Нава останавливается и поворачивает назад со словами «дорога, ведущая в никуда» И не оглядываясь, понимает, что муж обязательно сорвётся.
Нава пробкой выскочила из сновидения. Сердце — в горле. Назревали перемены, события ускорялись, выливаясь в нежданное появление сестрицы Гира в качестве гостьи.
Ах, какая лиса! В глазах шёлк, голос колдовской, слова проникновенные.
И Нава, потеряв бдительность, потянулась к медовой отраве. Изголодавшаяся по теплоте одинокая душа доверилась рыжей змее. И этой же ночью, когда дети уже крепко спали, Гир достал ружьё, зарядил, и холодный ствол упёрся Наве в грудь.
— Что? Не мил? Сбежать решила? — прошипел он.
Время остановилось. Лишь ударом тока — «выстрелит... кровь... дети испугаются… что делать?»
Чужим голосом Нава с трудом выдавила:
— О чём ты? И в мыслях не было.
— Сестра сказала! — рычал он.
— Наверно, поняла не так.
Ствол опустился. От мужа разило алкоголем.
— Иди в постель, — прохрипел он, сально кривясь. — Докажешь... свою любовь.
Доказывать пришлось мучительно долго в пульсирующем ненавистью пространстве.
Под утро накатил тревожный сон:
Кобыла и огромная крыса друг против друга. Крыса пытается вцепиться в шею. Кобыла отбивается. Кто-то объясняет — «один умрёт, союз невозможен».
Нава подскочила в холодном поту. Гир блаженно похрапывал.
«Бежать! Но как? Поймает — убьёт... в лучшем случае, искалечит», — вещал страх.
Трясина текущего дня сковывала движения. Мысли мухами бились в паутине отчаяния. И в наступившую ночь Нава рухнула совершенно обессиленная.
Пришедший сон развеял сомнения по поводу бегства:
По широкой дороге шёл красиво украшенный слон, а прозрачные, стремительные потоки воды смывали с пути всё лишнее.
«Получится!» — обрадовалась Нава... И получилось... но не сразу. Сначала пришлось расправиться со свекровью, которая с особым усердием донимала невестку. И вот, найдя тихий уголок, Нава с наслаждением разрубила на части рукотворный аватар свекрови. Потом собрала куски в комок и сожгла, шепча невесть откуда родившееся заклинание.
И баба-дура вскоре упала с лестницы, получив тяжёлые переломы. Правда ликование Навы слегка омрачали мысли о возмездии. Чем это всё откликнется в её жизни? Тем не менее, она поспешила проделать то же и с аватаром Гира, но результата не последовало. Осталось обдумывать побег. И он удался.
Муж отправился на неделю отлавливать очередного заказанного зверя. А у Навы задуманное покатилось, как по маслу. Рядом оказались и добрые люди, и нужный транспорт.
И вот беглянка с детьми у матери. Та на удивление обрадовалась, правда только внукам. И Нава, отрешённо упав на кровать, проспала полдня. А перед пробуждением в уходящем сне встретилась с отцом.
— Осторожно, дочка, — произнёс он. — С огнём играешь. Расплата твоей матери уже грядёт. Я жду её...
— Мать тоже стихийная? — удивилась она. И сон растаял.
Жизнь Навы в материнском доме практически не изменилась, с одним отличием — тираншу отвлекали внуки, принявшие роль новых домашних питомцев.
«Мать всё-таки меньшее зло, чем Гир». — думала Нава. Но мысли о расплате... как же они отравляли жизнь!
«Я буду делать много добрых дел», — пообещала она вселенной.
В это время разозлённый варвар рушил всё, что попадалось под руку. Нава кожей чувствовала его бешенство. Но визиту Гира мешал её брат — он хоть и маменькин сынок, но его внушительные габариты вызывали уважение, а кое у кого даже страх.
... И снова крыса. Глаза бешеные, страшные. Уставшая кобыла в крови.
«Я не хочу умирать», — слабея, паниковала Нава. И растирая ослабшие ледяные руки, взывала к Небесам. Если что не так, грозила разрушить вселенную, став гигантской чёрной дырой… чем, наверно, развеселила Создателя, и тот сделал ей подарок. Совершенно неожиданно Нава влюбилась. И вытекающая жизнь послушно повернула назад, наполняя душу и тело спасительной силой.
Это было восхитительно! Это было необыкновенно!
Новость о Наве дошла и до Гира. И вот, потеряв разум и осторожность, он ворвался в дом тёщи... Нава была одна. Гир, привыкая к полумраку, щурил глаза.
В прихожей у стены стояло на время ремонта снятое большое старое зеркало. Чуть дальше застыла растерянная Нава.
Когда разъярённый мужик шагнул к ней, она только и успела прошептать — «сгинь, проклятый». Гир тут же споткнулся, неуклюже схватился за зеркало и рухнул на спину, таща опасный предмет за собой. Зазвенели осколки.
«Там и оставайся», — бурно дыша, закончила Нава.
Со множеством порезов, окровавленный Гир выбрался из-под тяжёлой рамы, и мутно взглянув на жену, пошатываясь, исчез за дверью.
«Обречён!» — прошептала дрожащая Нава. И дойдя до стула, бессильно на него опустилось. В глазах потемнело и сквозь мрак возникла картина похорон матери. Кто-то говорил: «Несчастная женщина. Год пролежала овощем».
Наву передёрнуло, и она очнулась.
Когда кто-то уходит из жизни — это шок. Трудно понять, как это? — вот человек есть, а вот его уже нет. Непонятно и больно.
В уставшей душе Навы смешались горечь, обида, привычка, жалость и… то ли ощущение неминуемой грани, то ли страх за себя и детей…
Прошёл год. Брат уехал, оставив Наве их общий дом с хозяйством. И вот очередной сон…
Огромный зал. За колоннами — мрак и вереницы людей. В зале мать Навы ждёт Гира.
— Скоро? — спрашивает Нава.
Мать в ответ кивает. Облегчённый вздох. Выбор сделан. Кобыла теперь может спокойно пастись.
И только многочисленные вопросы не давали Наве покоя. Пусть расплата, но главное чем? кем? когда и как?! Неизвестность убивала.
— Я стану настоящей, истинной ведьмой… вопреки всему! — пообещала она себе. — Я справлюсь. .................. продолжение следует
|
|
Опубликовано: 21/07/25, 15:29 | mod 21/07/25, 15:29 | Просмотров: 35 | Комментариев: 9
|
|
Как-то обычно ты пишешь ровнее. Здесь много перескоков от персонажа к персонажу. У меня не успевала устояться в глазах одна сцена, как тут же она сменялась на следующую. И не думаю, что дело в сокращениях текста к конкурсу. Много мелочей, которые надо бы или можно бы поправить. Ещё меня напрягало, что я не могу спокойно прочесть историю: всё время в образах какие-то скачки – от неандертальца к инквизиции. И так до конца и не уяснила: всё же это люди или какие-то "ведьмаки". Если же мистические существа, то быт обыкновенный, человечий. Если люди, то месть жуткая, не по-людски.
Картинка не понравилась совсем. Либо я, конечно, слишком много в ней увидела, и мне пора к психиатру:)
Я пару дней назад сняла рассказ с конкурса. Буду дорабатывать.
Просто это не законченный рассказ, будет продолжение.
изгнали? по От стихийной ведьмы
Задумка очень интересная, Лена! Я понимаю, что для автора здесь все понятно. Но неискушенному читателю в некоторых местах приходится додумывать. А вообще, мне нравится.