Успеем… Успеем…
Нифига мы не успеем.
— Сенька, брат, шевели ножонками.
Да какой… Пацан итак бежит, зубы стиснул, только слезы по щекам катятся. Глазенки блестят, звездочки.
— Сенька, давай-ка я тебя понесу.
— Ой, пап, да пошли уже так. Метель следы заносит.
Шагов через пятьдесят сдается, молча идет на руки, обвивает ручонками шею, утыкается вспотевшим лобиком в плечо.
Лучше не стало.
Эта сволочь только у дома плотно натоптал, а дальше скакал, как в зад ужаленный. Сначала следы метра через два, потом через пять, а потом… Потом перекресток и все. Приехали, вылезайте.
Вот и пришло время. Сколько не говори, мол, больше никогда, ни за что на свете, сколько не клянись себе, что ни-ни, все под контролем. А выхода нет. Вернее есть, выход всегда есть, вот только из него потом выхода не будет. Ладно, кончай загонять, нашел время. Пора.
Так… А с Сенькой-то что?
— Сын? Спишь?
— Пап, ну ты чего? Я с тобой маму ищу.
— Молодец…
Ну и как ему сказать, что его батя сейчас отчебучит? Это ж шок, трава на всю жизнь.
— Сень?
— Я не сплю.
— Не спишь, не спишь… Помнишь к вам в садик на праздник Лабубу приходил? Большой такой, как человек.
— Ну помню.
— Ты не боялся?
— Это воспитательница Анастасия Вячеславовна в костюм такой залезла. Чего ее бояться-то?
— Ну, вы там бегали от нее, визжали.
— Это чтоб ей обидно не было. Она же старалась.
— Ясно.
— Ну вот и папа твой сейчас в костюм волка залезет.
— Пап, не надо этого.
— Без этого никак. Без этого маму не найти.
— Врать не надо и выдумывать. Знаю я, кто ты. Каждое чудище подкованное знает. Обращайся уже и поскакали за тридевять земель. 27.
— 27.
Глядя вслед огромному волку с малышом на спине метель устроила истерику.