— Девушка, сюда-сюда! Табличка "Окрашено!" не актуальна. Послушалась, присела. Прелесть, какая хорошенькая. И вкус есть. Отсюда вид на речку и, правда, великолепный. На девушке платьице в морском стиле, такой больше всего люблю. Кого-то напоминает она мне. Толстую книжку из рюкзачка достала. Читать, значит, будет. Интересно, что за роман, мне не видно. В чтение углубилась: бровки хмурит, на сиденье поглубже села, откинулась на спинку поудобнее. Ну что ж, подремлю... Скрежет разбудил. Это мои несмазанные деревянные рейки скрипят, старая стала, крашеная-перекрашенная. А девушка ушла, проспала её уход. Как же так? Чтение оставила, забыла, видать.

— Книга лежит обложкой кверху: Вениамин Каверин "Два капитана". Давно не слыхала, чтобы мой любимый роман читали, лет сорок, наверное. Несовременно что ли, сейчас молодёжь всё больше фэнтези и мистикой увлекается или комиксы листает. Хорошо, когда комиксы. Много раз оставляли их на сиденье, ветер тут же начинал перелистывать странички, чтобы вместе нам картинки разглядывать. Читать-то в них почти нечего. А этот роман – интересный, событий много, расставаний, каждый раз переживаю, как вспомню. А герои какие – яркие, полнокровные, настоящие. О, поняла, кого девушка напоминала: вылитая Катя Татаринова, красавица и умница. Царапнуло что-то. Вот напасть: кошачьи лапы!

— Кошка, брысь! Чего разлеглась?! А, дома нет, понятно. Ладно, лежи хоть всю ночь, только когти о меня не точи. Темнеет, а глазищи у тебя, что изумрудный огонь в лунном свете. Ну что неймётся? Ходишь туда-сюда, усами и хвостом щекочешь. Иди, мышей лови. Или землероек. Изрыли весь берег, спасу нет. Послушалась – спрыгнула и побежала к реке! Нет, это она парней испугалась, ко мне идут. Неужели опять пиво пить будут?!

— Пиво ненавижу! Хуже него только липкие пирожные и жвачка. Вот нелюди: придут, нагадят, руки грязные о меня вытрут. Бумажки, бутылки побросают – к урне не отнести. Хуже голубей, право! Те хоть редко по мне скачут, в основном, клюют что-то на земле. Молодые люди подошли, табличку заметили, сиденье проверили, сели аккуратно, беседу продолжили. Хорошие друзья, сразу видно. Свежестью от них пахнет. В руках полотенца – купаться ходили. Судя по разговору, студенты. Один, высокий и стройный, сразу расположил к себе: белозубая улыбка – искренняя, говорит – заслушаешься, а сам внимательно второго, крепкого парнишку, слушает и смеётся весело над шутками. Дождик закапал неожиданно. Парнишки вскочили. Высокий книгу забытую увидел, в руки берёт, открыл, улыбается чему-то... и под мышку себе кладёт! А как же девушка, вернётся за потеряшкой, а книги нет... Сильнее дождь! Бегут мальчишки к остановке автобуса. Тот, который крепенький, на красный свет дорогу перебежал, а высокий остался зелёного сигнала ждать. Ведь нет же никого на шоссе, поздно уже. Еле в подошедший автобус успели заскочить.

— Светофор меня по ночам развлекает. Слежу за меняющимся ритмом огоньков. Кажется, что подмигивают. Или дразнят. Зелёный загорится, как будто приглашает идти. А мне некуда, и привязана навсегда к месту. Не дай бог, перетащат вглубь парка. Что там увижу? Всё-таки хорошо, что книгу забрали. Под таким ливнем она насквозь бы промокла, толстая обложка не спасла бы страницы от воды, и они закоробились бы, превратившись в бумажные волны. Раззевалась я что-то, за огоньками следя. Спать пора... Светает, что-то снилось хорошее. Последний сон – как выцветший снимок: всматриваешься, впечатления как крылья осенней бабочки ускользают, окуклиться не успев.

— Фотографии часто на этом месте делают. Я людей понимаю: красивые пейзажи в любое время года. Художники с весны до глубокой осени пишут с натуры. Капитаны корабли ведут. На противоположном берегу старинная застройка жилых домов с белокаменным собором посередине, высится новое здание лётной академии. А вот и знакомая девушка по дорожке парка торопится. Что я ей скажу?! Не сохранила книжку. Расстроилась она сильно. Даже подо мной ищет. Промокшую табличку нашла, скомкала, в урну бросила. Шепчет, что книгу ей с дарственной надписью подарили. Ну посиди, поплачь... Надо же, и вчерашний молодой человек с утра пораньше сюда спешит. Одет в лётную форму академии. Вскочила девушка, глазам своим не верит, забирает из рук парнишки свою книжку, а слезинки всё на ресницах не высохнут. А белозубый широко улыбается, не сводя глаз с заплаканного чудесного личика. Дурачиться начал: мобильник вынул, камеру включил, любимую девушку в объятия заключил, фотографирует. Я решительно против селфи, но эта пара такая милая, а я с ними в кадре так мило смотрюсь... Ушли, держась за руки. Озарило меня: он же – вылитый Санька Григорьев! Мира вам, дети.