Ксеркса мучила бессонница. Хранитель царских жён пытался уговорить владыку выбрать себе для утешения одну из новых наложниц. Князья предлагали ему лучших женщин из своих гаремов, даже собирались привезти в гарем сестру Ангизы. Но царь никого не слушал.

Часто ранним утром он брал самых горячих лошадей и мчался в равнину, возвращаясь поздно уставшим и подавленным. Днём Ксеркс лютовал, он говорил, что ему навязывают решения и больше он этого не допустит.

Аместрида всячески пыталась привлечь внимание Ксеркса. Ревность испепеляла ей душу, и она готова была на всё, чтобы отомстить царю. Жена царя ненавидела всех наложниц из его гарема и постепенно, чтобы не было заметно, расправлялась с самыми красивыми. Сейчас она настолько была переполнена гневом, что решила отправить Ксеркса на войну и старалась убедить его в необходимости военных действий. Но Ксеркс не хотел её слушать. После подавления восстаний в Египте и Вавилоне Ксеркс считал, что его власти ничто не грозит и согласился с доводами Артабана.

Наконец убедившись, что Ксеркс непреклонен в своём решении, Аместрида обратилась к сводному брату Мардуку и по его совету стала подливать Ксерксу в кубок с вином одурманивающее зелье, чтобы он не мог отличить сна от реальности. В этом состоянии она надеялась управлять мужем.

***

Чувствуя себя уставшим после дневных забот, царь отправился в свои покои. Он опустил руки в драгоценную чашу с водой и окропил лицо. Вода была ароматной и хорошо освежала. Ксеркс не стал вытирать лицо и молча сидел на своём ложе, увитом золотой виноградной лозой. Жёлтые листья изысканного платана тускло мерцали золотыми неживыми бликами. Где-то противно кричал павлин и доносилась тихая музыка. Слуга принёс на подносе разные яства и замер, опасаясь гнева царя. Ксеркс велел его не тревожить и неохотно приступил к трапезе. Слуга наполнил кубок вином и с поклоном удалился.

Сон был тревожный и Ксеркс поднялся на ложе от непонятного видения. Царю приснилось, что он увенчан оливковой ветвью и по всей земле простёрлись ещё много оливковых ветвей. Затем венец, возложенный на голову царя, исчез.

Утром он вызвал жреца и других магов, и они истолковали видение. Маги заявили, что царь получил знак – вся земля и все народы подчинятся власти персов.

Но ночью царю явился призрак. Он стоял в глубине комнаты. Негромко назвав царя по имени, призрак обратился к нему:

– Так ты, перс, изменил своё решение и не желаешь идти войною на Элладу, после того как приказал персам собирать войско? Нехорошо ты поступаешь, меняя свои взгляды, и я не могу простить тебе этого.

Ксеркс не мог понять, кто разговаривал с ним, его голос был странный, незнакомый. Но чёрный силуэт говорил так, будто бы имеет право давать ему, царю царей, указания. Вскоре этот призрак появился снова. Ксерксу удалось заснуть, но теперь перед ним появился яркий, слепящий глаза сверкающий образ, который пронзил его взглядом.

Это был тот же самый призрак, он услышал тот же странный голос. Видение появилось во сне и представ перед ним повторило:

– Сын Дария! Так ты, кажется, действительно отказался от похода, не обратив внимания на мои слова, как будто ты услышал их от простого перса? Знай же, если ты тотчас же не выступишь в поход, то выйдет вот что. Сколь быстро ты достиг величия и могущества, столь же скоро ты вновь будешь унижен.

Тут же перед Ксерксом появился почти реальный образ отца, Дария. Глаза его сверкали, в руке был меч, он взмахнул им и с шумом рассёк воздух.

Призрак снова повторил:

– Неужели ты откажешься от своего плана и не пойдёшь войной на Грецию? И это после того, как ты приказал персам собирать войско? Для царя такое непостоянство нелепо и недостойно величия твоих предков. Опомнись и объяви своим вельможам, что ты не сомневаешься в своём решении. Готовься к войне, и ты победишь. Или ты дождёшься, что греки победят тебя.

Ночь прошла, как в бреду. У Ксеркса разыгралось воображение и видения приходили одно за другим, как непрошенные гости. Утро развеяло ночные кошмары. Проснувшись, Ксеркс сравнил события вчерашнего дня с впечатлениями, навеянными сном. Волнение ещё не отпускало его. Постепенно в голове начали раскладываться и уравновешиваться ночные впечатления и опасения, вызванные убедительными доводами Артабана. Ксеркс подумал, что он слишком много размышлял о той задаче, которую ему оставили его предки и от этого его мысли так запутались. Ксеркс справился со своей гордостью и решил отказаться от похода на Грецию.

Туман утра постепенно растворился в лучах просыпающегося солнца и наступивший день засветился всеми красками. Даже выжженная солнцем долина заиграла жёлто-коричневыми бликами в россыпях камней, белые снега на вершинах гор манили свежестью и чистотой, призывая и мысли к самым прекрасным и благородным порывам.

Ксеркс уже пришёл в себя и, созвав своих советников, был в прекрасном настроении. Он объявил, что после размышлений соглашается с доводами, которые привели его вельможи, словно противоположных вовсе не было, и откладывает военный поход. Вельможи почувствовали в голосе Ксеркса уверенность и выразили полное одобрение. Ксеркс, казалось, совсем успокоился и весь день занимался государственными делами.

На каменное плато Персеполя опускалась ночь. День готовился к долгожданному отдыху и восстановлению сил. Солнце скатывалось за горы, унося с собой тревоги прошедшего дня, оставляя обещание нового свежего утра с развеянными и решёнными проблемами. Ксеркс отправился в свои покои. Его раздражало постоянное присутствие евнуха и охраны и не хватало Ангизы, с которой он делил свои ночи и просыпался бодрым и полным сил.

Когда Ксеркс вошёл в свои покои, ему показалось, что в комнатах что-то изменилось, хотя всё будто было на своих местах. Легко, словно от чьего-то тихого дыхания качнулась штора. Но не было даже лёгкого ветерка. Ярко горели свечи, отбрасывая лёгкие блуждающие тени и играя блёстками на чеканных поверхностях ваз. Ксеркс завороженно смотрел на пламя свечи, будто завивающееся в спираль.

– Светит и сгорает, – подумал он. – Светить сгорая – предназначение свечи… такая короткая жизнь… Как жизнь Ангизы…

Ксеркс протянул руку к бокалу и вдохнул крепкий аромат. Выпив большой бокал вина, он отправился спать. Но сны не оставили царя и в эту ночь. Перед ним возник тот же призрак, более суровый и недовольный. Пережитый ранее страх возродился, и Ксеркс снова увидел призрак, который грозно указывал перстом на взволнованного царя.

Призрак уже кричал:

– Ты перс отказался от своего плана. Я снова предупреждаю тебя – если ты не продолжишь дело своего отца и не доведёшь его до конца, то так же, как ты поднялся на престол, так же ты его и потеряешь, и погибнешь.

Призрак так же неожиданно исчез, как и появился. Ксеркс очнулся, его трясло от сильного волнения. Как только наступило утро, Ксеркс вызвал дядю Артабана и рассказал ему о своих видениях.

– Провидение дает мне свои советы, я должен им повиноваться. Я думаю, – сказал он, – что я напрасно отказался от своих планов. Указание свыше настойчиво повторяется.

Артабан пытался доказать Ксерксу, что ночью в голове раскладывается то, что не до конца решено днём, бывает, что утром после этой ночной работы появляется новое и неожиданное решение. Сны не являются волей небес. Сны полны блуждающих мыслей, которые успокаиваются, когда находят своё место в памяти после решения задач. Ночью не весь разум спит, его недремлющая часть только наводит порядок, чтобы, избавившись от лишнего, появилось здравое суждение.

Ксеркс возразил, что повторение видения является божественным провидением и сказал:

– Если это не воля бога, она не найдёт меня в другом месте.

Он предложил Артабану переночевать в его покоях, переодевшись в одежду Ксеркса.

– Надень мою тиару, и взойди на трон. Если призрак послан небом, ты его увидишь. А если нет, я поверю, что это лишь сон.

Артабан всячески пытался отговорить Ксеркса. Он считал, что ему нельзя притворяться царём, боги увидят и накажут его. Божественное видение не обманешь. Но волнение Ксеркса постепенно завладевало и Артабаном. Ксеркс настаивал, и дядя уступил. Не веря в то, что видение может прийти к нему, Артабан спокойно переоделся, посидел на троне и отправившись в покои Ксеркса быстро заснул, утомлённый разговорами.

Ксеркс, отдыхал в соседних покоях. Сон не шёл к нему. Внезапно в полночь раздался громкий крик. Это был голос Артабана. Через мгновение в покои Ксеркса ворвался сам его дядя, обезумевший от страха. Ему также явился призрак со сверкающими глазами, недовольно жестикулируя. Призрак обращался уже к Артабану, осыпая упреками за то, что царедворец отговаривал Ксеркса от похода в Грецию. В руках его был раскалённый меч, и он грозил выжечь глаза Артабану. Дядя Ксеркса был уже не молод и не так отважен, он в страхе соскочил с ложа и ворвался в покои Ксеркса.

В сильном волнении с бьющимся сердцем, Артабан сказал:

– Божественная воля направляет тебя на вторжение в Грецию, и я буду помогать насколько хватит сил. Но мне не раз приходилось наблюдать ниспровержение великих держав малыми. Трагедией закончился поход Кира на массагетов и поход Камбиза на эфиопов. Я сражался со скифами в войне Дария. Страсть к великому могуществу может быть губительной. Пусть народы прославляют тебя, как самого счастливейшего из смертных, как того, кто даровал им мир и процветание. Но если эта война завещана по божественному внушению, значит такова воля небес – покончить с эллинами навсегда. Они обречены. Теперь я тоже изменил своё прежнее мнение. Собери персов, объяви им о ниспосланном тебе откровении и прикажи готовиться к походу.

***
Рассвет долго не наступал. Солнце разлилось в пылающее зарево и казалось, что и горы полыхали огнём. Ксеркс вышел на террасу и с нетерпением ждал восхода. Белые снега гор всегда помогали Ксерксу поддерживать в себе состояние достоинства, гордости и величия, которые должны быть присущи великому правителю. Утомлённый ночными событиями и созерцая жуткое зрелище разлитого в горах кровавого рассвета, Ксеркс так и не увидел сияющих пиков гор. Немного придя в себя от ужаса, утром он вызвал своих советников.

Рассказав о трёх видениях, Ксеркс объявил им о том, что поход против греков непременно состоится. Он заявил, что весной намерен выступить в поход против Греции во главе огромной армии. Всё сатрапии от Индии до Египта должны послать ему свои контингенты.

Мардоний присутствовал на совете, как главный военно-командующий. Ему трудно было скрыть свою радость от того, что скоро его имя увенчается великой победой, которой будут гордиться его дети и внуки. Он станет сатрапом Греции. Он подумал, что глупые греки не смогли сами объединиться даже перед такой суровой опасностью и он, Мардоний, сделает это. Они теперь будут едины в составе огромной мировой державы.

Полководец так был охвачен грядущими захватывающими планами, что даже не заметил пристального взгляда жреца, который заметил в Мардонии ликующее торжество и понял, что кроме предстоящей победы командующий переполнен ещё и собственным вкладом в то, чтобы Ксеркс и Артабан пришли к такому решению. И это было не только впечатление от речи и доводов. Жрец, который должен был знать настоящее, как итог прошлого и его развитие в будущем, читал в душах людей.

Но жрец знал и о связи Аместриды и Мардука. Он заметил, что состояние Ксеркса было болезненным и догадался о причине. После того, как все разошлись, жрец незаметно последовал за Мардуком. Брат Аместриды прошёл в свои покои и отпустил слуг, а затем достал маленький флакон и добавил в кубок красноватую жидкость с сильным ароматом.

Когда Мардук ушёл, жрец проследил за Мардонием. Он увидел, что полководец наклонился над небольшим сундуком и спрятал мешок, из которого блеснул сияющий шлем. В этот же сундук он попытался положить меч, но меч не поместился. Мардоний взмахнул мечом и сказал:

– Этот меч принесет мне достижение цели. Теперь Ксеркс должен сам возглавить войско. Он поверил своим снам.

Потом Мардоний вызвал слугу и велел отвезти сундук и спрятать в горах. Затем он велел позвать мастера и вручил ему меч:

– Я хочу, чтобы ты изменил форму меча и украсил его драгоценными камнями.

Но мастер обратился к нему:

– О господин! Этот меч ты не выпускал из рук в многочисленных боях, он приносил удачу. Если его изменить, то это будет новый меч, который не помнит твоих побед.

– Делай, как тебе велят! Мне не нужны советы! – рассердился Мардоний и отослал мастера.

Жрец подумал, что теперь он располагает большой тайной, но решил никому об этом не говорить. У него возникла новая идея, как окончательно утвердить Ксеркса в своём намерении. Он знал, что Ксеркс объявил решение всё-таки под влиянием ночных страхов, которые могут скоро рассеяться.

В тот же вечер гости разъехались, выполняя повеление царя. Вельможи, не теряя ни дня, отправлялись во все уголки огромной державы для набора войск. Утихли праздники, закончились пиры, смолкли музыка и песни, не слышно было больше охотничьего рожка царских егерей. Империя готовилась к великой победе, в которой уже нельзя было сомневаться.

2009 г.

Продолжение книги 2 "Накануне войны" можно посмотреть здесь: https://proza.ru/avtor/orchudeya