1. Сов-па-дение

В детстве я думал, что в каждой квартире есть кладовка, в той кладовке – картонная коробка, а на коробке – надпись "Дребедень" . По крайней мере, у нас с Лесей было именно так.

Жили мы на одном этаже, в соседних квартирах. Бегали друг к дружке в гости – случалось, босиком и в пижаме. Три квартиры нашей лестничной клетки были отгорожены тамбуром с железной дверью; в тамбуре хранились велосипеды и детские санки. В двухкомнатной квартире номер двадцать жили мы с мамой Оксаной, в точно такой же квартире напротив – двадцать первой – Леся с мамой Милой, а в однокомнатной двадцать второй – тётя Ира, иногда остававшаяся с нами, если наши мамы-подружки куда-то уходили вместе.

Как же мы были беспечны и счастливы в те времена!

...Просыпаешься в темноте от тренькания будильника – а мама шепчет тебе на ухо:

– Вставай, Ярик, пора в сад, Леся уже проснулась!

Если Леся проснулась – то и я, конечно, сейчас встану!

Я быстро умывался и одевался, выскакивал в тамбур – и мы с подругой бежали вниз по лестнице, а затем – по заснеженной дорожке к садику, дружелюбно сигналящему всем жителям квартала жёлтыми окошками-маяками. Окно нашей группы было украшено снежинками из разноцветной бумаги – мы старательно вырезали их вчера на занятии по изо, а сегодня с утра воспитательница уже приклеила их на стекло.

Наши мамы неторопливо шли позади, о чём-то тихо беседуя. Красивые, прекрасно одетые, чем-то немного похожие друг на друга молодые мамы. Мы с Лесей никогда не могли разобрать, о чём они разговаривают. Даже если примешься специально подслушивать – ничего не поймешь. Слова казались смутно знакомыми, но как бы скользили мимо... Будет ли ребёнок долго переживать по этому поводу? Конечно, нет! Мы и не переживали: давно смирились и принимали наших мам, как данность. Главное, что мы с Лесей дружим, что Анжела Ивановна — самая добрая воспитательница на свете, что совсем скоро – Новый год…

В саду нам давали на завтрак творожную запеканку с изюмом. Запах какао, звякание посуды, беззлобное ворчание старой нянечки Нины Демидовны: "Ну-ка, не свинячь мне тут, Ярик, ешь над тарелкой!" — всё это отчётливо отпечаталось в моей памяти…

...В этот день в садике было занятие – "Знакомство с окружающим миром". Анжела Ивановна усадила нас, старшую группу, в кружок, и – в который раз – принялась рассказывать, как опасно играть со спичками и зажигалками.

– Дети, запомните, никогда, ни-ког-да не берите в руки эти опасные предметы.

– А как же мама? Ей можно? – вдруг спросила Леся.

– Маме, конечно, можно, она взрослая! Она умеет безопасно пользоваться этими предметами, – ответила Анжела Ивановна, – вот исполнится тебе четырнадцать лет, получишь паспорт... Но ты знаешь, Леся, и взрослый человек должен пользоваться спичками с осторожностью... Всё, ребята, занятие закончено, нас полдник ждёт!

– А у моей мамы есть в кладовке коробка, на ней написано "Дре-бе-день", –тихо сказала мне Леся, доедая полдник, – а в коробочке – фиолетовая зажигалка.

Я открыл рот от удивления.
– У нас тоже есть такая коробка, на ней надпись на букву "Д", а дальше я ещё не читал. И там тоже – фиолетовая зажигалка! – возбужденно воскликнул я, забыв про нянечку.
– Ярик, выгоню из-за стола! Ну-ка веди себя тихо! – заругалась Нина Демидовна и принялась шваркать у нас под ногами большой серой тряпкой.

Мы были малы, но такое сов-па-дение нас очень заинтересовало. Зачем нашим мамам одинаковые зажигалки? Мы ещё немного пошептались, стараясь не вызывать гнев нянечки – и договорились устроить расследование.

2. Ис-сле-до-ва-ни-е

Зачем нашим мамам одинаковые коробочки? Нам с Лесей было жутко интересно – и мы решили затеять исследование. Ис-сле-до-ва-ни-е! Какое длинное, важное, взрослое слово! Если бы мы только знали тогда, к чему всё это озорство приведёт!

Вся проблема была в том, что наши мамы всегда были дома. За продуктами они успевали сходить, пока мы с Лесей были в саду, а работали дома за компьютером. Будучи детьми, мы не пытались вникнуть, чем они занимаются.

Нам с Лесей непременно хотелось добыть обе зажигалки – и, увы, мы твёрдо намеревались ими воспользоваться. Надо же разобраться, как работают эти штуковины!

– А Анжела Ивановна говорила, что зажигалки – это опасно, – засомневался я на одном из совещаний, которые мы проводили, для виду ковыряясь в песке пластиковыми совочками. Конечно, такие большие дети – без пяти минут первоклассники – уже не должны интересоваться песочницей, но нам казалось, что так нас никто не сможет подслушать.

– А мы осторожненько! – сказала Леся, – эти взрослые вечно чем-то пугают! Подумаешь, зажигалка! Там огонёк совсем маленький.
— Тогда давай попробуем! – согласился я.
И мы попробовали.
Выбрав момент, когда моя мама ушла в парикмахерскую, я стащил из нашей коробки зажигалку. Мама Леси принимала ванну. Мы знали, что плескаться она будет не меньше часа – уйма времени для экспериментов!

Итак, мы достали запретные вещицы, расположились с ними с моей комнате, плотно закрыли дверь и затихли.

Леся – умная и предусмотрительная женщина – припасла стакан с водой – "На всякий пожарный".

– Давай подожжём их одновременно? – спросил я. – Ты знаешь, как это делается?

– Знаю! – ответила подруга, – в фильме видела. Надо колёсико крутануть.

Мы взяли в руки зажигалки, хором сказали:
"Раз-два-три – гори!" и покрутили колёсики.

Зажигалки чуть-чуть пыхнули маленьким огоньком. По моей руке словно пробежали мурашки... И всё.

– Да это же обычные зажигалки, – разочарованно протянула Леся, – красивые, конечно, но всё равно – просто какая-то дребедень. Зачем наши мамы вообще такое хранят?

– Наверное, кто-то подарил, а теперь им жалко выкинуть, – предположил я, – а давай быстренько вернем всё на место, пока твоя мама из ванны не вылезла!

Мы положили зажигалки назад в коробки и сразу забыли о них.

Всё самое интересное началось на следующий день, когда мы с Лесей бежали по заснеженной тропинке в детский сад. Как всегда, наши мамы шли позади и о чём-то тихо беседовали. Сапоги их скрипели на морозце: "Вжик-вжик, скрип-скрип". Я по привычке не даже прислушивался к разговору – ясно же, что всё равно ничего не пойму. А вот Леся в какой-то момент стала тормозить, чуть-чуть отставать – и вдруг дёрнула меня за руку:

– Ярик, что это? О чём это они говорят? Послушай!

Я немного сдвинул край шапки, чтобы открыть ухо и уловил, что сказала моя мама:

– Объект номер один по имени Ярик: сегодня с утра произнес такую фразу:
"Говоришь на меня – переводишь на себя"
Как вы думаете, коллега Мила, что означает это выражение?

– А в каком контексте, коллега Оксана, была произнесена эта фраза?

– Фраза была произнесена в ответ на моё замечание: "Ярик, ты ешь, как хрюшка".
Хрюшка – это второе название животного, известного нам как "свинья".

– Получается, коллега Оксана, что объект Ярик назвал свиньей вас!

– Интересное мнение, коллега Мила. Я обязательно занесу ваше разъяснение в мою научную работу. Спасибо!
После этих слов наши мамы звонко захохотали, но мы с Лесей переглянулись и, не сговариваясь, взялись за руки. Только что мы узнали про наших мам что-то непонятное. Может быть, даже страшное...

3. Рас-сле-до-ва-ние

В сад мы зашли молча. Детьми мы были болтливыми, бойкими, а потому опытная Нина Демидовна сразу определила: что-то стряслось.

– Ярик, Леся, что с вами? Разругались с утра пораньше?
Мы помотали головами и переглянулись.

– Ну, смотрите у меня! Нечего кукситься!

Хорошо помню своё ощущение растерянности и незащищённости. Что это мы сегодня услышали?
Кто они, наши мамы? Иностранки? Инопланетянки?

Мы были фантазёрами, конечно же, как все шестилетние дети: уж чего-чего, а детских фильмов о нашествии инопланетян мы успели пересмотреть не один десяток.
Весь день мы обсуждали подслушанное, пытались понять, о чём шла речь.

Но так и не придумали, конечно. К вечеру история немного подзабылась – у ребёнка за день случается столько интересных событий – разве упомнишь, что тебя волновало с утра?

После полдника мы с Лесей договорились считать, что мамы говорили о каких-то проблемах на работе.
На следующее утро мы опять попробовали подслушать взрослый разговор – но, увы, вновь перестали его понимать.

Но семечко сомнений было посеяно, и мы с Лесей договорились следить за нашими мамами и обсуждать каждый их шаг.
Теперь мы при каждом удобном случае рьяно копались в вещах, пытаясь найти что-то интересное. Кстати, коробки с надписью "Дребедень" – а с ними и зажигалки – после того эпизода куда-то пропали. Мамы явно каким-то образом выяснили, что мы без спросу копались в коробках, но не сказали нам ни слова. Это нас ещё больше насторожило и раззадорило в стремлении во что бы то ни стало разгадать загадку.

Теперь мы при каждом удобном случае норовили проникнуть то в запертые ящики письменного стола в моей квартире, то в тумбочку мамы Леси.

– А что мы будем делать, если окажется, что они инопланетянки? – как-то спросила моя подружка, пока мы качались на качелях на детской площадке.

– Не знаааю...

– А вдруг они улетят? Что мы будем делать?

– Тогда нас заберут в детский дом.

Мы ещё немного покачались в молчании.

– Слуууушай, а если наши мамы - инопланетянки, то, получается, мы с тобой тоже инопланетяне, что ли?!

– Получается, так!

– Но ведь, смотри, тогда бы врачи что-то заметили? А мы прошли осмотр – и врачи считают нас обычными детьми!

Это прозвучало очень логично и по-взрослому. Помню, я в тот момент очень хорошо осознал, насколько же Леся умна.

– А вдруг… А вдруг они нас похитили у настоящих родителей? – спросил я, чувствуя, как всё моё тело охватывает неудержимая дрожь.

...Всё-таки странно закончилось наше детство – уютный безопасный кокон. Жизнь вроде бы совсем не изменилась – то же расписание дня, меню, кружки, праздники... Но нынче всё это было отравлено тревогой, повисшим нерешаемым вопросом: кто мы? кто наши мамы?

Надо сказать, что, чем больше мы думали над проблемой, тем больше понимали: дело явно нечисто.

Во-первых, у нас не было пап. Просто не было, и всё. Ни я, ни Леся никогда ничего о них не слышали.

Когда-то я как-то попробовал порасспрашивать маму, где мой отец, она сказала: "Зайчик, в наше время существуют способы родить ребёночка без папы. Я просто очень хотела, чтобы ты родился – и ты родился!"

Леся задала подобный вопрос своей маме – и получила примерно такой же ответ, как и я: "Немного подрастёшь — всё узнаешь. А пока ещё рано, птенчик мой."

(продолжение следует)