Мать маленькой Бавакан больше всего волновал один вопрос. У всех детей примерно с полугода появляются первые зубки, в связи с чем традиционно устраивают атамхатик*: раскладывают перед ребёнком различные предметы, чтобы малыш определился с выбором будущей профессии. Особенно родителей радует, когда дитя тянется к шприцу или к тетрадке. Значит будет врачом или учёным. Одним словом, уважаемым человеком.

Но с Бавакан этот обряд был невозможен. Зубы были с рождения, следовательно, и сведения о будущей профессии были покрыты завесой тайны.
Долго переживать по этому поводу молодой матери не пришлось, так как в возрасте одиннадцати месяцев крошка Бавакан перешла в статус старшей сестры со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Младший брат родился болезненным, крикливым и очень беспокойным, поэтому девочка лишилась даже тех крох родительского внимания, которыми её и раньше не очень баловали.

Несмотря на несмолкающий плач, других очевидных недостатков у мальчика не наблюдалось, поэтому скоро он был назван в честь дедушки.

***

Бававкан росла, как трава на лугу, не требуя особой заботы или ухода. Она не путалась под ногами и как-то незаметно без посторонней помощи встала и пошла. А вскоре обнаружилось, что она уже и говорит. Причём произошло это не в самой подходящей обстановке.

Поскольку младший брат был ребенком вполне обычным, не выбивавшимся из общепринятых норм развития, то и зубы у него начали резаться в положенный срок. По этому поводу для многочисленных родственников и прочих односельчан, которые почти все приходились друг другу сватами, кумовьями — а значит, не чужими людьми — был устроен большой праздник.

Гости прямо с порога вместе с поцелуями и пожеланиями мира этому дому передавали главной хозяйке «конвертированные» презенты, призванные компенсировать затраты на застолье. А самого виновника торжества, немного опешившего от такого количества незнакомых людей, одаривали игрушками, которые бдительная бабушка, не распаковывая, прямо в коробках, быстро уносила в дальнюю комнату. Часть их, которая попроще, позже послужит своему назначению — будет заезжена, затаскана, залюблена или загублена безвозвратно. А другая будет передарена — главное, не перепутать и не подарить подарок самому дарителю!

Затем, с соблюдением всех традиций, накрытого пелёнкой малыша обсыпали смесью отварной пшеницы, фасоли и нута, порадовались тому, что первым делом потянулся за денежной купюрой — значит будет хорошо зарабатывать!

Бабушка же торжественно продемонстрировала всем золотой браслет замысловатой вязки и застегнула его на пухлой ручонке внука.

— Ай да бабушка! — завистливым шорохом пронеслось над расставленными буквой «П» столами.

— А внучке что? — раздался ехидный голос.

Бабушка недобро зыркнула в сторону соседки, которую пригласили только потому, что опасались её дурного глаза.

— Для меня все внуки равны, — сдержанно ответила Астхик и в абсолютной тишине, которая обычно является предвестницей бури, неспешно, с достоинством вышла из комнаты.

Полуторагодовалая Бавакан, милое личико которой вполне могло бы украсить какую-нибудь старинную рождественскую открытку, не подозревая о том, что стала центральной фигурой назревающего конфликта, безуспешно силилась сорвать с головы уродливый бант, больно стягивавший на макушке волосы.

— Иди к бабушке, Баво джан, — женщина появилась в дверях с большой картонной коробкой.

Девочка, которая, наконец, избавилась от ненавистного банта, выдрав вместе с ним клок волос, потирала больное место, нисколько не интересуясь происходящим.

Бабушка тем временем достала из коробки куклу размером с новорождённого младенца в платье нежно-бирюзового оттенка с белым кожаным пояском. Светло-русые волосы были убраны под сеточку. На ногах белые туфельки.

Вараздат, который с пеной у рта рассказывал хорошо выпившему соседу по столу историю о проходимцах, присвоивших полагавшийся ему по закону холодильник, вдруг осёкся на полуслове. Это была та самая кукла, которую он со своих первых заработков привёз своей старшенькой. Это сейчас она дебелая тётка с недовольным лицом. А тогда — ну ангел ангелом — пухлощёкая, с забавными кудряшками. Когда же это было… Да лет тридцать назад, не меньше.

… — Папочка, а ты привезешь мне во-от такую куклу, — дочка — тогда ещё единственная — вытянула ручки вверх и привстала на цыпочки.

— Привезу, солнце мое, привезу обязательно.

Через полгода, когда дома в люльке спала уже вторая дочь, молодой Вараздат вернулся домой. В руках два битком набитых чемодана, а через плечо — коробка, обвязанная веревкой.

— Немецкая, — гордо вручил он куклу скачущей от радости и нетерпения дочери.

Такая игрушка не у каждой городской девочки была!

— Хорошая вещь, дорогая, — зацокала языком его мать, — Ахчи** , — обратилась она к невестке, — положи в коробку и поставь на шифоньер.

— Мам, ребенок же так ждал, мечтал, — закрывшись с матерью в кухне, чтоб не слышать совсем не детского горя трёхлетней дочери, еле сдерживался он.

— Мало ли, что мечтала. От слез не убудет. Если каждому капризу потакать, ничего путного не выйдет. Вырастет, наиграется ещё.

Так и простояла в коробке эта нетронутая мечта сначала на шифоньере, потом на модной югославской стенке, и в конце на туалетном столике, который шёл в комплекте со спальной мебелью…

…— Немецкая, — хозяйка торжественно продемонстрировала куклу.

— Баво, ну иди же, — подтолкнула мать девочку, которая по одному вытягивала из узелка банта вырванные волосы.

— Не хочу! — громко сказала Бавакан.

— Что не хочешь? — внезапно прилившая к лицу бабушки кровь плохо скрывала уязвленное самолюбие.

— Не хочу куклу, — не отрываясь от своего занятия, отчётливо произнесла девочка.

— Вай, наша Баво заговорила, — невестка попыталась исправить ситуацию.
— Заговорила, — процедила бабушка, — и зубы показала.

Вараздат, приоткрыв рот, с удивлением наблюдал за происходящим. Во-первых, так с его благоверной давно никто не разговаривал. А, во-вторых… — виданное ли дело, чтобы ребёнок отказался от игрушки?!

*атамхатик — праздник первого зубика
**ахчи - пренебрежительное обращение к женщине, девушке