Часть 14

XX

Шли дни за днями, менялся контингент арестантов в тюремном блоке, только Тимура с его китайцами никто никуда не вызывал и никто к ним не приходил, если не считать того случая, как, однажды, через неделю отсидки замок в двери камеры Тимура щёлкнул и в динамике раздался голос надзирателя: Ненарокову приказывали покинуть камеру.

Тимур вышел, вертухай проводил его до выхода из блока, где стоял другой тюремщик, который нацепил на Ненарокова наручники и повёл его куда-то по длинному переходу между блоками и привёл в конце-концов в помещение, напоминавшее медпункт.

Женщина-врач провела медосмотр Тимура, но уже тщательнее, чем это делали в Центре подготовки нацгвардии. Во время осмотра дама пыталась острить и, видимо, хотела, от скуки, вызвать Ненарокова на разговор, но ему было не до шуток и пустой болтовни с медичкой; он угрюмо молчал, отделываясь односложными ответами «да» и «нет», если вопросы касались его здоровья.

Затем, конвоир таким же способом доставил его на место и вечером, когда арестантов выпустили из камер, Тимур подошёл к надзирателю и попросил у того лист бумаги и ручку.

Вертухай – смуглый латинос – с любопытством посмотрел на Ненарокова и спросил:
- Зачем?
- Хочу написать заявление! – Ответил Тимур.
Надзиратель вырвал из блокнота лист бумаги протянул его Ненарокову вместе с шариковой ручкой.

Тимур присел за обеденный столик и написал на листке следующее:
« Руководству Детеншн Центра г. Саванна и всем, кого это касается.
Рапорт.

Я, старший помощник капитана теплохода «Маленький Принц» арестованного в порту Саванна, проходящий по делу о доставке в США нелегальных эмигрантов, как свидетель, выражаю свой протест по-поводу того, что меня содержат в тюрьме, как преступника, хотя я таковым не являюсь.

Не имею никакой информации о своей дальнейшей судьбе, а также – возможности связаться со своими родными, которые, также, находятся в полной неизвестности о том, что со мной происходит.

Требую встречи с кем-либо из руководства Центром задержания, а также предоставления мне адвоката и возможности связаться с родственниками.

Чиф-офицер т/х «Маленький Принц» Т. Ненароков.»

После написания данного рапорта, Тимур передал его надзирателю, который с равнодушным лицом, сказав, - «гуд, я отдам его боссу», бросил листок куда-то в свой, невидимый под стойкой ящик стола и уткнулся в газету, показав своим видом, что аудиенция закончена.

Вернувшись обратно, Тимур увидел Даниэля, до этого глазевшего на телебои без правил. Случайно заметив Ненарокова у надзирательской стойки, он решил поинтересоваться, что он там делает и, оставив компанию болельщиков, вернулся к столу, который они с Тимуром постоянно занимали, как старожилы блока.
- Ну и что за бумагу ты передал копу? – подозрительно спросил Даниэль Тимура, - и, ухмыльнувшись, добавил: - всех заложил?

- Плохая шутка, - ответил Ненароков и объяснил филиппинцу, что это за бумага.
- Ты думаешь, они как-то прореагируют на твоё заявление? – задумчиво спросил Даниэль, - мне кажется, что им на наши страдания глубоко наплевать. Нам, просто, надо молить Бога, чтобы это разбирательство на годы не затянулось... .
- Да и я о том же, - грустно ответил Тимур, ведь, так недолго и с ума сойти, сидя в этой клетке.

- Тебя не спрашивали на допросе – видел ли ты кого-нибудь из нелегалов на палубе или в помещениях судна во время перехода через океан? – Опять задал вопрос Тимуру филиппинец.

- Спрашивали, Даниэль, - сказал Тимур, - а я им ответил, что может быть и видел, но плохо различаю китайцев по виду между собой и мог их посчитать за членов экипажа.

- Ну, тогда, и в дальнейшем придерживайся этой линии, чтобы тебя не обвинили во лжи, - посоветовал Даниэль.

XXI

Следующим вечером к Тимуру в камеру подселили нового соседа, им оказался электромеханик с «Маленького Принца»! То есть, теперь их моряков с этого судна было уже в одном тюремном блоке - восемь человек.

Китаец, который представился Ненарокову, как Ченг, выглядел человеком возрастом лет за пятьдесят и болезненным с виду. Он, порой, кривился от боли в спине и сразу вежливо попросил Тимура уступить ему «козырное» место на шконке, а самому перебраться в «корыто», объяснив это тем, что во время той «заварухи» на «Принце», когда его, как и других моряков гоняли туда-сюда по судну, он поскользнулся на трапе и сильно ушиб позвоночник и теперь каждое неосторожное движение у него вызывает сильную боль в спине и ему, по этой причине, в виде исключения позволили находиться в тюрьме с клюшкой, увидев которую впервые в руках у электромеханика, Тимур несказанно удивился:
Как это, мол, в тюрьме и с клюшкой? Это же, можно считать, холодное оружие!

Ненароков, конечно же, без разговоров, уступил своё место пострадавшему моряку, хотя, поначалу, внешность нового соседа вызвала у него некоторую неприязнь: он был с лица похож на горбатого мафиози, а оба они были похожи на карикатуру Чан-Кай-Ши, в изображении Кукрыниксов, которую Тимур в детстве видел в журнале «Крокодил».

Однако, внешность часто бывает обманчивой и, через короткое время Ненароков убедился, что этот Ченг – милейший человек.
Ченг рассказал Тимуру, что его, поначалу, вместе с другими моряками, увезли в тюрьму в столицу штата Джорджия – Атланту, а, вот теперь, не объясняя зачем, вернули, опять, в Саванну, невзирая на то, что такая дорога для него, в микроавтобусе, пятьсот километров, да ещё – в наручниках – мука страшная и в данный момент он себя чувствует отвратительно.

Тимур помог китайцу заправить матрас в простыню, улечься на шконку и укрыл его одеялом, затем - сам разместился в «корыте» и, размышляя о том, в чём была «фишка» американцам возить Ченга туда-сюда,
но так и не придя ни к какому выводу, незаметно уснул.

На следующий день, после завтрака, за моряками пришли два конвоира. Сначала на всех восьмерых надели обыкновенные наручники и в них повели по коридорам-галереям в центральный корпус-офис.

В этом корпусе им надели на ноги ещё и кандалы – «наножники» с цепями, которые крепились к наручникам за спинами (руки арестантов были заведены за спины). Цепи были длинными и их свободные концы свисали почти до земли.

После этого, восьмёрку вывели из здания и усадили в микроавтобус. Передвигаться с цепями на ногах было сложно – только короткими шажками.

Один конвоир сел за руль, второй – с ним рядом и моряков куда-то повезли.
Через какое-то время автобус въехал в город и, пропетляв по улицам ещё минут десять остановился у какого-то старинного четырёхэтажного здания. Напротив здания протянулся высокий кирпичный забор около которого в нетерпении суетились трое с фотокамерами, похоже – репортёры.

Моряков высадили из машины и под вспышки камер репортёров впустили в здание, отконвоировали на второй этаж и завели в помещение, похожее на большую раздевалку, где находились ещё два копа.

В этом помещении арестантов освободили от наручников и кандалов и уже после этого ввели в соседнее помещение, оказавшееся залом суда.

На сцене зала восседал высокий пожилой американец в судейской мантии и рядом с ним – женщина в обычной одежде, видимо – секретарь.

В самом зале в разнобой сидели три женщины; по виду одна была китаянкой, другая – филиппинкой, а третья – смахивала на грузинку. Слева от грузинки сидел какой-то лощёный господин лет пятидесяти.

Тимура подсадили к грузинке, Даниэля – к филиппинке, между шестерыми китайцами, которых усадили в правой стороне зала, расположилась китаянка.

Женщины оказались переводчицами, поскольку, по американским законам подследственным-иностранцам полагается переводчик, чтобы во время производства судебных процедур не возникло каких-либо недоразумений, по причине недопонимания друг друга обеими сторонами судебного разбирательства.

К Тимуру, занявшему своё место справа от грузинки-переводчицы, женщины «бальзаковского» возраста, она сразу же и обратилась на прекрасном русском языке:

- Вы, ведь, господин Тимур Ненароков, не так ли? А я – ваша переводчица, моё имя – Манана, а этот господин слева – ваш адвокат, мистер Том Лонгфорд.

Адвокат, услышав своё имя, растянув рот в дежурной улыбке, кивнул головой, как бы подтверждая, что это - он тот самый и есть.

Но тут заговорил американец в мантии и грузинка сразу же начала синхронный перевод:

- Вас сегодня привезли сюда потому, что судья, занимающийся вашим делом, изъявил желание познакомиться поближе со своими подопечными, посмотреть на вас вблизи, чтобы создать себе о вас личное впечатление. Оно поможет ему при принятии определённых решений по вашему делу.

Судья замолчал, ожидая пока все переводчицы закончат работать и в этот момент Манана обратилась к Тимуру:

- У вас есть вопросы к своему адвокату?

- Есть! – ответил Тимур, - во-первых, почему адвокат только у меня? А во-вторых, сколько меня ещё будут мурыжить в этой каталажке в отрыве от всего мира? В чём моя вина? Нам дознаватель на судне сказал, что наша группа – всего, лишь, свидетели и, непонятно почему, тогда, нас держат за решёткой?

Грузинка перевела всё адвокату, а тот, в свою очередь, спросил Тимура:
- Вы знакомы с мистером Джоном Мистом?

- Да, знаком - заочно, - поморщился Ненароков, - это жених моей дочери.
- Они наняли меня – ваша дочь, Полина Ненарокова и мистер Мист. Так что, теперь я буду «разруливать» вашу непростую ситуацию, - опять улыбнулся адвокат, - но вы держитесь, всё идёт к тому, что обвинений предъявлять вам не будут, а я буду способствовать тому, чтобы ускорить процесс вашего возвращения на Родину, - адвокат хотел ещё что-то добавить, но тут судья продолжил свою речь и Манана опять «включила» синхронный перевод:

- Предварительным расследованием установлено, что ваша группа, если и имеет причастность к совершённому экипажем «Маленького Принца» преступлению, то эта причастность – невольная и вы были вовлечены в него по незнанию того, что происходит на судне и потому были отнесены к категории свидетелей. Однако, следствие ещё продолжается и окончательный вердикт о виновности или невиновности кого-либо из вашей команды будет вынесен высоким судом, в заседании которого вы примете участие, позже. Точных сроков, когда это произойдёт, я вам назвать не могу, но будем все надеяться на то, что томиться вам в «Детеншн центре» осталось недолго.

В этот момент, секретарь, куда-то отлучавшаяся, принесла судье какие-то бумаги и тот, извинившись перед аудиторией, углубился в них, а адвокат Тимура продолжил свои разъяснения:

- Теперь вы поняли, почему у других моряков вашей группы нет адвокатов? Но, можете им передать, что на судебном заседании, если к кому-то из ваших коллег будут претензии со стороны судебных органов, то согласно нашим законам, им обязательно предоставят бесплатных защитников. А по-поводу того, что вас содержат в тюрьме, несмотря на то, что вы являетесь свидетелем, то – извините, таковы наши законы:

вы не имеете американской визы, а значит, можете находиться или на судне или в тюрьме, так что, придётся потерпеть, мистер Ненароков.

- Как вас кормят в тюрьме? – Вдруг спросила переводчица.
- Плохо, - ответил ей Тимур, - всё время хочется жрать!

- Странно, - а у нас по телевизору показывают, что в американских тюрьмах питание у заключённых, чуть ли не ресторанное, - удивилась Манана.

- Не знаю, что там вам показывают, может быть в других тюрьмах у вас и курорт, а там, где я – прямо, какой-то голодомор, - проворчал Тимур и обратился к адвокату:

- Мистер, Лонгфорд, раз вы имели контакт с моей дочерью, может быть она сообщила вам для меня свой телефон?
- Да-да, конечно, мистер Ненароков, сейчас я вам его запишу, - адвокат достал из портмоне свою визитку и, заглядывая в блокнотик, переписал на неё номер телефона Полины, а затем, вручил карточку Тимуру. Ненароков сунул карточку в карман тюремных штанов и даже как-то повеселел.

Тем временем, судья, ознакомившись с бумагами, теми, что вручила ему секретарша, похоже, куда-то заторопился, поскольку лицо его сделалось озабоченным и он не стал продолжать свою речь, а, просто спросил наших арестантов: имеет ли кто из них к нему вопросы, есть ли у кого какие жалобы и пожелания.

Подняли руки одновременно Даниэль и Гуанг.
Судья указал первым на Даниэля. Тот поднялся с места и заговорил на филиппинском языке, переводчица–филиппинка синхронно переводила тоненьким голоском.

- Ваша честь! – Говорил Даниэль, хочу обратить ваше внимание на то, что нас везли в суд всего два человека, причём вооружён пистолетом был, лишь один конвоир. У нас на руки были надеты наручники, а на ноги – кандалы. Если бы мафия решила избавиться от нас, как от свидетелей, то ей ничего бы не стоило легко нейтрализовать одного вооруженного копа, а затем, как в тире, перещёлкать всех остальных, так, как с закованными в цепи ногами, мы не смогли бы, даже, сделать попытку, чтобы убежать!

Судья кивнул и начал отвечать:
- Согласно нашим правилам, перемещение арестантов из места содержания и обратно, в целях безопасности конвоиров осуществляется именно таким образом, как это было проделано с вашей группой и не в моей компетенции эти правила менять, - и судья указал рукой на Гуанга, показав этим, что переходит ко второму вопросу.

А вопрос Гуанга, прозвучавший, также, через китаянку-переводчицу, был таким:

- Ваша честь! Прошу объяснить, почему ваши СМИ разглашают сведения о сотрудничестве кого-либо со следствием? Почему журналисты не думают о том, что обнародование такой информации может быть причиной угрозы для жизни этого человека?

- Господин, свидетель, - ответил судья, - Соединённые Штаты Америки – свободное, демократическое государство, которое, в силу этого, не может затыкать рот нашей свободной прессе!

Произнеся это, судья поднялся и, больше не сказав ни слова, вышел в дверь, выходящую на сцену, после чего конвоиры, присутствовавшие в зале и занимавшие места в заднем ряду, скомандовали арестантам-свидетелям – двигаться к выходу.

Тимур поднялся и, обменявшись рукопожатием с адвокатом, присоединился к своей группе, которую конвоиры опять завели в раздевалку, где снова начали «упаковывать» в наручники и цепи. Но, на этот раз морякам не просто завели руки за спину, а ещё и обмотали поверху цепями, прижав их к туловищу.

(Продолжение следует)