Арно в гневе ударил кулаком по задребезжавшим прутьям решетки. Ощущение бессилия и в самом деле сводило с ума. Он внимательно оглядел замок и щеколду — нечего и пытаться выбраться самостоятельно! - затем с тоской посмотрел на светлое пятно люка, ведущего на палубу.

После обеда в трюм спустился капитан, удовлетворенно хмыкая, оглядел Брикасса.

- Джузе сказал мне, что ты оправился. Что же, ты решил?

- Да, - Арно пришлось призвать все свое самообладание, чтобы голос звучал ровно и уверенно. - Я признаю власть твоего бога.

- Рад, что не ошибся в тебе, Альсахр. Хотя некоторые сомнения у меня были - такие, как ты, обычно упорствуют до конца.

- Ты сам сказал, что нет ничего, что осталось бы у меня за спиной, - равнодушно ответил Арно, пожимая плечами.

- Это так. Но только Сейд Тахрир читает истину в сердцах смертных. Для каждого у Него — свой лик. Кто слаб — идет дорогой страха и боли. А храброму воздается по силе его. Как знать, какая дорога выпадет тебе. Однако до обряда тебе придется терпеть неудобства, - Эль-Сауф обвел рукой клетку. - Я велю кормить тебя наравне с моими людьми.

Сахрнеец ушел, а Арно опустился на пол и обхватил голову руками. Стыд и отчаяние мешались в душе. Не было ли достойнее отказаться и принять свою судьбу? Чтобы пробраться в шлюпку, нужно чудо, сравнимое с деяниями Странника, который сделал бы их невидимыми или послал слепоту пиратам. Он перебирал и тут же отметал другие способы побега. И все же не хотел сдаваться.

Из размышлений его вывел резкий звук: наверху хлопнул парус; шебека дала крен, затем еще раз. Судя по всему, надвигалась непогода.

Рабов на помпах сменили. Надсмотрщик Ломейни подошел к заболевшему, ткнул в бок носком сапога. Тот даже не пошевелился. Бранясь по-сахрейнски, Ломейни увел оставшихся шестерых.

Микеле молча вытянулся на соломе. Арно также не стал заговаривать с ним, а принялся исподволь изучать русоволосого раба. Северянин, про которого говорил Джузе. В полумраке вырисовывалось скуластое лицо, неровный рубец на лбу и впалые щеки, покрытые щетиной. В отличии от покорного и безразличного выражения в глазах других рабов, этот смотрел с угрюмым вызовом. Возможно, его захватили недавно или сила духа позволяла ему стойко сносить тяготы рабства.

К вечеру волнение моря усилилось, а ночью разразился шторм. Волны яростно обрушивались на корабль; в трюм, несмотря на задраенный люк, стекала вода. Сквозь свист ветра и скрип такелажа доносились обрывки команд. Арно сидел, вжавшись спиной в борт, рядом со шпангоутом. В соседней клетке кто-то всхлипывал и бормотал неразборчивый речитатив, да изредка стонал умирающий. Кромешная тьма была словно преддверием той, про которую рассказывал лекарь. Означали ли слова пирата, что обряд зависит от поведения неофита? Но удалось ли бы ему пережить то, что выпало Джузе, и сохранить себя? Затем он подумал, что нынешней ночью они вполне могут пойти на дно, и все закончится. И разозлился: слишком просто! И такая мысль действительно недостойна того человека, которым он себя считал.

Под утро шторм утих. Арно задремал и проснулся, когда слабый дневной свет проник в трюм. Позевывая и ворча, по трапу спустился один из матросов, принес рабам жбан с водой и сухари. Для Арно полагалась еще кружка разбавленного водой кислого вина и несколько темных полосок солонины.

Он посмотрел в сторону рабов. Оказалось, северянин пристроил голову больного себе на колени. Проявление милосердия, учитывая обстоятельства, было настолько неожиданным, что у Арно вырвалось:

- Он еще не умер?

Раб уставился на него и, помолчав, ответил:

- Дышит.

- Это твой родич?

- Нет. Но никому не должно издыхать, как собаке, в мерзости и блевоте.

У него был странный акцент. В Эрминале и Эйре говорили иначе.

- Откуда ты?

- Из Рунеи. Слыхал, небось?

Рунея, далекая страна, лежащая за Эрминалем, почти такая же мифическая, как Чин! Как его занесло в Срединное море?

- Дивишься, господин? Чаял псоглавца узреть? - ухмыльнулся раб, демонстрируя отсутствие двух передних зубов.

Ринетти приподнялся, прислушиваясь к разговору.

- Дивлюсь, что ты пожалел его! - сказал Арно и обратился к джинерцу: - Микеле, я протолкну мясо и кружку. Постарайся дотянуться. Разделите между собой.

- Господин до-о-бр, - хмыкнул рунеец.

- Мне в клетке сидеть, а вам...

Брикасс выдвинул еду на середину прохода, Микеле вытянул руку, но забрать не успел. На палубе поднялась суета, в трюм кубарем скатился Ломейни, заорал на общем:

- Шевелись, сучья отрыжка! - Он мазнул по Арно ненавидящим взглядом и пнул стоящую на пути кружку: - Шевелись, путь ваши потроха сожрет Аль-Бахр!

Щелкая плетью, надсмотрщик выгнал рабов на палубу. И тут же прогремел пушечный залп. Сердце Арно екнуло: неужели Эль-Сауф ввязался в бой? Он вскочил на ноги. Хватит ли решимости у Джузе устроить какую-нибудь каверзу?

Но с кем именно сражается пират? Если их атаковал военный корабль, то шанс освободиться есть и без участия лекаря, пусть и ничтожный.

Содрогаясь от залпов, шебека маневрировала. Несколько ядер противника ударили в корпус. В трюм натягивало все больше порохового дыма. Над головой слышались топот, треск мушкетной стрельбы и резкие команды на сахрейнском. Трещал разбиваемый ядрами рангоут. Вот сейчас бы! Кусая губы, Арно готов был взывать не только к Страннику, но и пирейскому Осту, чтобы Джузе достало мужества. Тем временем, противник отвечал все реже. Да и пушек у него явно было меньше. Скорее всего, Эль-Сауф ведет шебеку на сближение. И верно - орудия смолки и раздался протяжный вопль, подхваченный множеством глоток, а еще через мгновение последовал сильный толчок, едва не сбивший Арно с ног. Начался абордаж...

Довольно скоро сопротивление противника было сломлено. Возвращающиеся пираты громко переговаривались, перемежая разговоры взрывами смеха — нападение увенчалось успехом. В трюм с окриками и бранью привели пленных; в большой клетке сразу стало тесно. Поразмыслив, Мусайед показал на клетку Арно, и в нее втолкнули двух человек с захваченного корабля. Лекарь так и не появился, несмотря на то, что среди пленников имелись раненые. Впрочем, ничего серьезного. Тяжелораненных, если таковые были, попросту добили.

Сгрудившиеся пленники еще не вполне отошли от потрясения: бледные лица, блуждающие взгляды, отрывистые восклицания, переходящие в ропот... Их было шестнадцать, на вид — обычные моряки. Какому-то торговцу не повезло встретиться с сахрейнскими хищниками. Однако, если Эль-Сауф взял пленных, то он намерен вернуться в Саэтту.

- Не скажите ли, добрые люди, где мы находимся? - спросил Арно у новых товарищей по несчастью, оказавшихся в одной с ним клетке.

Те переглянулись, затем один хрипло произнес:

- Два дня пути до Талассы.

- К восходу?

- К полуночи... Домой из Амальфи шли...

А он думал, что шебека идет вдоль побережья Ибера! Видимо, шторм отнес их на юг. До Саэтты теперь даже ближе, чем в начале его злоключений. А чем дальше шебека будет отходить от Орнея, тем невозможнее побег. На Джузе тоже не стоит рассчитывать. Арно прикрыл глаза и вздохнул. Отупляющая усталость охватила его.

***

Джузе, дрожа, стоял на самом носу шебеки. Боль толчками билась в висках.

«Твоя душа не погибла...»

Ой ли? Однажды он хотел бы храбрым. Не удалось. Тогда он познал, как низко может пасть. Жрец давно ушел, а он так и корчился у ног статуи Сейд Тахрира, лепеча бессвязные мольбы. Потом его купил Эль-Сауф, и он был счастлив — как может быть счастлив пес или другое бессловесное животное.

Но во сне его преследовал цепенящий взгляд жестокого бога...

Почему он сразу не выдал Фальго?! Сегодня все случилось по словам проклятого северянина. Впередсмотрящие заметили потрепанный штормом альбийский полакр*, и Эль-Сауф решил захватить его...

«Неуж наука о флюидах не предполагает занятных фокусов? Или Паук выел не душу, а мозги?»

...Ректор считал студиоуса Джузе из уважаемой семьи Орсала лучшим из курса. Поэтому и отправил на Коэрт. И Джузе-раб все еще помнил немало занятных фокусов, предполагаемых наукой о флюидах. Например, сделать так, чтобы корабль окутал густой белый дым. Суеверные сахрейны увидели бы в этом неблагоприятный знак. В любом случае, беглецы могли бы воспользоваться заминкой. Но у него есть только соль, и нет ни купоросного масла**, ни поташа, ни кристаллов нушадира***.

Позади послышался гогот. Джузе оглянулся на вселившихся пиратов.

Груз полакра составляли шелковые ткани, высоко ценимые в знойном Сахрейне и превосходное этруррское вино. «Кровь Дракона». Терпкое, темное, как кровь пущенная из жил... Капитан, вознося благодарственные молитвы, приказал взять курс на Саэтту. Еще бы! Богатая добыча, новые рабы и призовое судно. А для свободных от вахты он выставил бочонок вина.

Орсала презрительно скривил губы. Привыкшие к дурному пойлу пустыни, эти собаки вряд ли могли оценить тонкий букет «Крови», и уж тем более не подозревали о коварстве вина из вяленого на солнце винограда. Вахтенные и вооруженный мушкетом часовой, поставленный у люка в трюм, жадно поглядывали на товарищей, явно желая поучаствовать в веселье.

А может, пробраться в пороховую камеру и разбить там лампу? Отправить сахрейнцев к обольстительным девам их посмертия? Верные Страннику уйдут за Предел, а что уготовано ему?

- Эй, Джузе! Капитан желает видеть тебя! - крикнул стоящий посреди палубы Мусайед.

Кивнув, Орсала поплелся на корму.

Помощник раздраженно пыхтел. В отличии от остальных, он не слишком жаловал вино и поэтому разве что пригубил. Вполголоса помянув Аль-Бахра, он пошел вместе с лекарем в капитанскую каюту. Эль-Сауф, в белоснежной сорочке и шароварах, полулежал на обтянутой цветастым бархатом кушетке. Перед ним на низком столике стоял кувшин и два бокала; аромат «Крови Дракона» плыл в воздухе.

- Чего... изволит господин Эль-Сауф? - спросил Орсала.

- Взгляни, - капитан протянул правую руку. Вокруг глубокого пореза на большом пальце расползалась багровая припухлость, а ноготь посинел. - Я считаю, что это пустяк, а Мусайед возражает.

Джузе наклонился, пристально осматривая порез.

- Даже такая рана может быть опасной, господин. Я принесу целебную мазь.

В своей каморке Джузе открыл лекарский ящик, достал баночку с экстрактом акилеи**** и прополиса и моток бинтов. Он хотел было уже уйти, но взгляд упал на фляжку, в которой он хранил Свет Луны. И пришло решение, испугавшее его до озноба. Слово во сне, он положил банку с мазью и бинты обратно, затем скрутил с фляжки крышечку; осторожно, чтобы не пролить зелье, взял ящик и понес его в капитанскую каюту.

- Порез глубокий, его надо почистить, чтобы огневица***** не пошла, господин, - побормотал он, водружая ящик на стол.

… Самым сложным было унять дрожь в пальцах. Но Орсала представил, что все происходит не с ним, он лишь смотрит спектакль бродячих актеров. Обработав и перевязав рану, он принялся копаться в ящике и неловким движением смахнул бокал капитана со стола.

Эль-Сауф, беседующий с Мусайедом, бросил на него досадливый взгляд. Джузе заохал, гнусаво запричитал, воздевая руки. С гримасой отвращения пират отвернулся. Лекарь поднял бокал и, постаравшись встать так, чтобы закрыть собой столик, щедро плеснул лунного зелья в кувшин, затем наполнил вином оба бокала.

- Что ты возишься, раб? - подозрительно спросил Мусайед.

- Боюсь оплошать, почтенный... Ведь это же «Кровь Дракона»!

Орсала обернулся и, угодливо склонившись, протянул вино капитану. Руки подрагивали, а жалкая улыбка намертво приклеилась к губам. Эль-Сауф, поморщившись, взял бокал и отхлебнул из него.

- Этрурри — никчемные воины, но вино делают не самое плохое, - он в два глотка осушил бокал и приглашающе кивнул помощнику: - Выпей, мой верный Мусайед, пусть никакие печали не омрачат сегодня твое чело.

Кажется, оба забыли о лекаре. А Орсала зачарованно смотрел, как капитан вновь разливает вино. В груди было холодно и вместе с тем - пьяно кружилась голова, будто он сам одолел целую бутылку солнечной крови Этррури.

___________________________________________________________________________

* полакр -в истории Земли - суда Средиземноморья, которые в основном занимались торговыми перевозками. Они имели три мачты, на грот-мачте несли прямые паруса, а на фок- и бизань-мачтах латинские.

** купоросное масло - старинное название серной кислоты

*** нушадир — аммиак (речь идет о реакции «дым без огня»)

**** акилея - тысячелистник

***** общее заражение крови

__________________________________________________________________________

***

Солнце клонилось к закату и рыжие отсветы падали на кромку люка. На палубе пираты отмечали свою удачу, а запертые в трюме пленные хранили угрюмое молчание. Микеле и рунеец вернулись, двум другим рабам повезло меньше.

«Хотя с какой стороны взглянуть», — с горькой иронией подумалось Арно.

Но теперь до конца плавания недостатка в людской силе не будет. Содержимое трюмов купца также перекочевало на шебеку, и судя по восхищенным восклицаниям, у сахрейнцев были все поводы для радости.

Он лежал, заложив руки за голову, рассматривая доски палубного настила над головой, и когда кто-то подошел к клетке, не сразу повернул голову. В замке скрежетнул ключ.

Арно вскинулся: Джузе смотрел на него в упор, и на его губах играла шалая улыбка.

- Иди, Фальго... господин зовет тебя, - лекарь открыл дверцу.

- Что желает солнцеликий Эль-Сауф? - ровно спросил он, поднимаясь на ноги.

- Там все... узнаешь, - Джузе схватил его за руку и потащил к трапу, горячечно шепча: - Я опоил их...

Сердце бешено заколотилось, но Арно не спешил верить:

- Ты говоришь о...

- Да! Остатки вылил в бочонок с вином... Быстрее... - он сунул Арно два кинжала. - Забрал. Пистолетов не было...

- Да погоди же! - Арно, отцепив его пальцы с запястья, шагнул обратно: - Открой вторую клетку.

Джузе заколебался, нерешительно переводя взгляд с Арно на зашевелившихся пленников.

- Микеле! Не передумал?

- Я с тобой, Фальго.

- Перебьют... — обреченно протянул кто-то из пленных.

- Так тоже недолго на свете задержишься, - буркнул Микеле. - Вот уж поверь.

Рунеец подошел вплотную к решетке.

- Кто не чувствует в себе смелости рискнуть, пусть останется здесь. А ты, рунеец, что?

- Отчего бы нет, господин.

- Зови меня Фальго.

- Вольх.

Еще несколько человек встали и приблизились к ним. Арно посчитал — вместе с ним было десяток. Не так уж и плохо.

Лекарь открыл замок и шикнул на загомонивших пленников:

- Тихо, всех переполошите...

- Где оружейная? - спросил Брикасс.

- Оружие заперто в капитанской каюте. Думаю, Свет Луны уже подействовал и на тех, кто пирует на палубе. Ломейни я тоже поднес кружку, - Джузе, казалось, справился с лихорадочным возбуждением: - Часть команды на полакре, идет позади. Остаются вахтенные и часовой у трапа, — на его лице проступило презрение пополам с ненавистью. - Но с этим я знаю, как поступить. Заманю его в трюм. А вы уж приготовьтесь.

- Хорошо. Нужно проникнуть в пороховой склад. Взять порох и картечь. Микеле, бери двух человек. Сможешь открыть замок? - Арно протянул Ринетти один из кинжалов.

- А то нет! - в глазах Микеле вспыхнул хищный огонь.

Лекарь гибко скользнул к трапу.

- Сдается мне, Фальго, тебе кинжал несподручный, - проговорил Вольх. - Не из варнаков ты.

- Верно, - Арно пристально глянул на рунейца, затем отдал второй кинжал ему.

Они прокрались вслед за лекарем и замерли, прижимаясь к борту.

- Махлаан, Реис!

Темная фигура часового, вырисовывающаяся на фоне закатного неба, шевельнулась. Он наклонился над люком и что-то спросил. Джузе ответил - хрипло, с низкими, вибрирующими интонациями. Арно, который не до конца был уверен в том, что лекарь управится с часовым, с удивлением увидел, как тот расплылся в ухмылке и начал спускаться вниз. Как только он оказался под палубой, за его спиной возник Вольх. Короткий взмах кинжалом, и часовой осел, даже не вскрикнув. Рунеец не дал ему упасть и осторожно уложил возле трапа.

Арно выдохнул и обернулся к пленным:

- Кто-то знает сахрейнский?

Вперед выступил седобородый альбиец.

- Надень его одежду и возьми мушкет.

Он поднялся по трапу и осторожно выглянул из люка. Лекарь был прав — свободные от вахты были на пути к блаженству. Однако, это еще полдела.

Подоспевший Микеле показал ему продолговатые цилиндры, наполненные картечью, и мешочки с порохом.

- Я, Вольх и Джузе — в капитанскую каюту. Микеле и вы двое, - тихо сказал Арно и указал на переодетого альбийца и стоящего рядом с ним юношу: - Идите на корму. Уберете рулевого, но по-тихому, и ты, Микеле, займешь его место. Зарядите пушки. Остальным ждать. Сигнал — пистолетный выстрел. Да будет Странник к нам милостив, - он громко обратился к лекарю: - Джузе, ну так веди меня к господину, он уже терпение потерял. И Вольха веди, его тоже звали.

В сопровождении Джузе они прошли по палубе, перешагивая через развалившихся пиратов.

Эль-Сауф мечтательно смотрел в подволок и видел нечто, недоступное их взглядам. Однако Мусайед, которого не брало даже лунное зелье, смог подняться. Его руки шарили по кушаку в поисках кинжала, на лбу вздулись сизые вены. Не найдя оружия, помощник повел по сторонам мутными глазами, затем с утробным рыком поднял столик и швырнул его в вошедших. Вольх уклонился и шагнул вперед; в свете лампы блеснул клинок.

Выпад — и на лице помощника отразилось недоумение, затем его глаза закатились и, захрипев, он повалился на пол.

Арно покосился на рунейца, сноровисто прикончившего уже двоих. Тот перехватил его взгляд и по-волчьи ощерился, вытирая клинок об одежду Мусайеда.

- Поделом отродью Тьмы!

Он подступил к кушетке, на которой лежал Эль-Сауф, но Арно остановил его:

- Стой. Просто свяжи его.

Рунеец остановился. Отблеск безумия погас в его глазах, и Арно перевел дух.

Они вскрыли оружейный шкаф. Шпага Брикассов была внутри. Арно надел перевязь и эфес лег в ладонь, будто ласкаясь.

- Стрелять приходилось, Вольх? — Заряжая пистолеты, он чутко ловил все звуки, не поднимется ли тревога. Но с палубы доносились лишь пьяные возгласы, а значит, Микеле не сплоховал.

- Приходилось.

- Бери пистолеты и катласс. Джузе, надо отнести остальные вниз.

Лекарь понимающе кинул, сдернул с изголовья кушетки кафтан Эль-Сауфа, завернул в него оружие и, криво ухмыльнувшись, вышел из каюты.

Арно, в щель между дверными створками наблюдал, как он спокойно идет к трапу. Дождавшись, когда лекарь спустится, он отыскал взглядом вахтенных. Двое — на марсах, один на носу. Еще трое пригорюнились на палубе.

- Пора! — он толкнул двери и выстрелил в ближайшего вахтенного.

Внезапно раздавшиеся выстрелы оповестили тех из пиратов, кто еще в состоянии был отличить свою руку от вымбовки, что их представления об устройстве мира пришли в глубокое противоречие с действительностью. Вырвавшиеся с диким воем из трюма пленные усугубили замешательство.

Оставшиеся часовые стряхнули оцепенение, и Арно сцепился сразу с обоими, парируя шпагой удары сабель На выручку ему пришел альбийский моряк, полоснувший одного из них клинком по шее. И вдруг сам упал: в спине у него торчал нож, который метнули с марса. Вольх метким выстрелом снял марсового; с коротким воплем тот рухнул вниз. Второй сам прыгнул в море и исчез в темных волнах.

С палубы поднялся еще один пират, неожиданно ловко отбил саблей шпагу Арно и взмахнул длинным кинжалом, метя в живот. Но дурман сказался и на нем, исчерпав себя в этом порыве, пират покачнулся, и Арно ударом эфеса спровадил его в глубокий обморок.

На руку было то, что у пиратов не оказалось огнестрельного оружия. Попытки сопротивления были быстро подавлены, и вскоре шебека полностью оказалась в руках восставших, которые потеряли всего лишь троих. Сахрейнцев, кто сразу не отправился на свидание с девами-гайрани, загнали в рабскую клетку.

Арно отметил, что уцелевшие рабы из пустыни Сах, запертые со своими пленителями, все также безучастно сидели на корточках: мир или война совершенно не касались их.

Разумеется, на полакре, идущем в пяти кабельтовых, услышали выстрелы, и он попытался настичь их. Но шебека без особых затруднений оторвалась от поврежденного в бою корабля, со сбитой фок-мачтой и малочисленным экипажем. После того, как сгущающиеся сумерки скрыли их, Арно приказал взять курс на полночь.