Беласко дернулся всем телом. Сугаар резко прервал слияние, и отдача вызвала приступ дурноты и неприятными вибрациями отозвалась в мышцах. Должно быть, гнев господина еще не улегся.

«О, Великий Змей, молю, прости ничтожного слугу своего за оплошность!»

О да, его вина огромна, ведь ритуал был нарушен в последний миг! Он уже ощущал присутствие Сугаара и в своем ликовании прозевал приближение врагов. Шаман скрежетнул зубами и с кряхтением сел. Сломанная нога не позволила ему бросится в погоню за Искрой, а появившийся в долине отряд альбийцев вынудил покинуть Ордес. Но не все потеряно, он все еще держит ее душу в своей руке и тот, другой, сам пришел к нему... Нет ли здесь божественного провидения? Беласко поднял глаза к небу. Полная луна заливала острые пики хребта Аргельез призрачным светом. Илларга еще раз должна умереть и вновь достичь расцвета, и тогда Галейский Лев сломает Альбийскую Розу. Война — время Сугаара, время обильной жатвы...

«Да напитается кровью земля, да взрастет на ней лоза гнева... Харц и другие храбрые отправились служить тебе, так не оставь Аратс своей благосклонностью!»

Неясное бормотание послышался слева, и Беласко повернул голову.

- Менату!

Молодой воин, сидевший у костра, встал и, подойдя к шаману, почтительно наклонил голову.

- Желаю взглянуть на пленника.

Менату помог Беласко подняться и подал костыль. Обхватив юношу рукой за плечи, шаман доковылял до мечущегося в глубоком забытьи человека. Запрокинутое лицо пленника временами искажалось от гнева, но вдруг на нем появлялось выражение безграничного счастья. Одаренный шел по спирали Сугаара, к самому центру, где нет разницы между высшим блаженством и великим страданием. Однажды он уже начал этот путь, а сейчас пришло время закончить. В храме Исароса Великий змей примет его в свое лоно...

***

Ночь выдалась ясной. Луна, Ночная Гостья, во всем своем великолепии шествовала извечным путем по небу Орнея, побуждая влюбленных в Альби и Галее, в Ибере и вольных городах вздыхать и предаваться грезам, а поэтов — браться за перо. Капитан контрабандистской забары, дрейфующей возле эйрландских берегов, скупо улыбался и невесть отчего вспоминал другую ночь начала лета и себя, пятнадцатилетнего, впервые познавшего сладость губ соседской девчонки. А в отдыхающей от дневного зноя Рагасте девушка, одетая в хламиду ордена Сестер, взирала на луну с надеждой, мысленно произнося слова молитвы о путешествующих и прося оградить от беды в дальнем краю...

Однако луна не только вызывала прилив вдохновения или сладостных воспоминаний. Часовые на стенах Квилиана напряженно вглядывались в ночь, время от времени с тревогой посматривая на ясное небо: не заволокут ли его тучи, не опустится ли на крепость туман, несущий смерть.

Пиррей тоже был залит светом Ночной Гостьи. На скальном уступе, нависающем над долиной Ордеса, застыла темная фигура: мужчина, стиснув рукой эфес шпаги, смотрел на сияющий серебрянный диск и в глазах его были горечь и боль.



…Преследование продолжалось уже седмицу. Собаки, поначалу бросившиеся в погоню за пиррами, через лигу принялись неуверенно рыскать по склонам, то и дело возвращаясь к хозяину. Однако это не обескуражило Тенеко, который заявил, что через перевал Квилиана ведет лишь одна дорога. И действительно, уже на землях Мендико они наткнулись на заваленные камнями трупы и свежее костровище. Отряд продолжал идти на север, к границе с Галеей, время от времени обнаруживая признаки, что пирры шли тем же путем. Но расстояние межу ними не сокращалось, и даже как будто стало увеличиваться. Позавчера на них вылетели всадники, оказавшиеся дозорными Горных котов. Командир дозора рассказ о чужаках, замеченных на рассвете и шедших к Монте-Сут, Огненной горе, и в сердце Оденара затеплилась надежда.

Подножия Монте-Сут они достигли к вечеру. Собаки вдруг заметались, взлаивая и скуля. Тенеко свистом призвал их к порядку, затем встряхнул за шкирку вожака и коротко скомандовал что-то на пиррейском. Кобель утробно взвыл и неохотно потрусил вперед. Скоро причина беспокойства собак стала очевидна и для людей: порыв ветра принес запах крови и смерти. Когда же они вышли на площадку жертвоприношений, Оденар на миг замер на месте, затем бросился к столбам с истерзанными останками. Заляпанные кровью мундиры, валяющиеся на камнях, не оставляли сомнений в том, кем были несчастные, однако он никого не мог опознать. Кого-то из рядовых бурно вырвало, сопровождающие их пирры ничком попадали на землю, бормоча молитвы. Еще курились угли огромного костра, значит, они опоздали совсем на немного...

- Сьер полковник... - Тенеко протянул ему скомканные куртку и рубашку. Свирепые псы, мелко дрожжа, жались к ногам проводника.

Да... Одежда принадлежала Ларе. Оденар прикрыл глаза. Внутри будто все оборвалось. До последнего он был уверен, что Искра нужна шаману, чтобы использовать ее способности, а значит был шанс нагнать его. Спасти... И сейчас разум отказывался воспринимать увиденное. Усилем воли он подавил ужас и отчаяние и еще раз оглядел площадку. Восемь жертв — число совпадало с пропавшими солдатами охраны Лары. Центральный столб пустовал, но обрывки веревок свидетельствовали, что и к нему была привязана жертва. Надежда возрождалась в нем - как бы ни были обезображены были тела, все же можно было понять, что среди них нет женщины.

- Сьеры Лары здесь нет, - сдавленно сказал он Тенеко. - Мы должны без промедления идти дальше!

Тенеко кивнул и, отойдя в сторону, заговорил о чем-то с Горными котами, однако у тех его слова явно не вызвали восторга.

- Аратс вызвали Сугаара. Мендико чуют его гнев и боятся, - пояснил он.

- Так почему же он до сих вор не обрушил на нас свой гнев? Если они боятся, пусть возвращаются восвояси. И прячутся под юбками своих жен, - бросил Оденар.

Каждое мгновение задержки приводило его в ярость. Словно одержимый, он готов был вскочить в седло и нестись во весь опор, если бы только знать — куда. Тенеко вновь обратился к пиррам, в чем-то с жаром убеждая их. Переглянувшись, те наконец согласились.

Едва они отошли от площадки, собаки воспряли духом и бодро припустили вперед, шумно обнюхивая камни и землю. После осмотра окрестностей выяснилось, что враги спешно покинули святилище и ушли на северо-восток. Оденар приказал двигаться следом, пока темнота не сделала погоню бессмысленной. Весь следующий день они блуждали по Ордесу — как если Сумеречники играли в догонялки. Чем было вызвано такое странное поведение и почему враги не идут кратчайшим путем, Оденар не мог себе объяснить. На закате следы исчезли, и как бы Тенеко не понуждал собак вновь отыскать их, все было бесполезно. Аратс будто растворились в воздухе...

Лунный свет осязаемой тяжестью давил на веки. Что там, в Квилиане? Исполнилось ли пророчество? Оденар тряхнул головой, борясь с глухим, отупляющим отчаянием. Они оказались в глубине Пиррея, перед ними неприступные отроги Аргильеза, а дальше - земли Сумрака. Он отгонял от себя мысли о том, что приходится переживать сейчас Ларе, но твердо верил в то, что она жива. Сам он готов был преследовать пирров на их землях, однако чутье говорило, что назревает еще одна проблема, и это не измотанность людей или недостаток провианта — благо, что во встретившейся на пути деревне Мендико их снабдили всем необходимым. Нет. После святилища Сугаара он все чаще замечал мелькающий в глазах солдат страх. Пока они держатся, однако угнетенность рано или поздно скажется на их духе. В чем его долг? Идти до конца и с большой вероятностью сгинуть в лабиринтах ущелий без пользы и смысла? Отказаться от поисков жены, вернуться и отстаивать страну, давшую им приют, сталью и порохом, не надеясь больше на чудесный дар? Но Лара - что будет с ней? А что будет с тысячами других женщин в Альби? Оденар скрипнул зубами, с ненавистью глядя на Ночную Гостью.

«Странник, направь своею мудростью разум мой... - едва слышно прошептал он. - Ибо я лишь смертный, и не дано мне прозревать грядущее...»

Тишина была ему ответом, ни один листик не шелохнулся, и даже ухавший в лесистом распадке филин замолк. Видно, Посланец звезд позабыл про Орней и не стоит более уповать на его милость. Или в этом и есть ответ? Раймон горько усмехнулся. Если завтра собаки не возьмут след, он отдаст приказ возвращаться в Альби.

***

Неглубокое озерцо казалось драгоценным аквамарином в натруженных ладонях. На привал остановились на поляне, в тени деревьев. По берегам во множестве гнездились утки, и Арно удалось подстрелить двух. Он выпотрошил тушки и обмазал их глиной, намереваясь запечь в углях. Сюда они вышли на четвертый день скитаний. Все складывалось как нельзя более удачно, но тревога продолжала звенеть в нем.

«Здесь нам ничто не угрожает», - сказала Лара.

Прозвучало привычно — но когда это успело стать привычным? Он оглянулся на озеро, где плескалась Лара. Солнце рождало искры в капельках воды на обнаженной коже. Искры. Искра...

Удастся ли ей преодолеть отвращение к мясу? Сухари закончились, другой еды, кроме попадающихся на опушках ягод и первых грибов, неоткуда было взять. Но... Ордес уже близко, а там - земли Фальго.

Впрочем, Лара и вправду немного оправилась, поскольку смогла сьесть несколько исходящих соком кусочков.

- Снова ночь... - бросив взгляд на низко стоявшее солнце, она сжалась и опустила голову.

Арно тяжело вздохнул. Кошмары продолжали терзать Лару. Днем она спокойно расспрашивала о землях, где ему довелось побывать, о Коэрте и обычаях пирров, и он охотно рассказывал ей случаи из своей жизни, выбирая при этом что-либо курьезное или забавное. Но как только сгущались сумерки, и они устраивались на ночлег, Лара затихала, и напрасно он твердил, что ничего дурного с ней не случится. Она соглашалась и закрывала глаза, но по сбивчивому дыханию Арно догадывался, что она не спит. Однако, утомление брало вверх, а затем она вновь захлебывалась криком. Как и в первую ночь, он был не в силах прервать кошмар, пока шаман не выпускал Лару из своих тенет. Ему отставалось лишь прижимать ее к себе, мысленно проклиная темное колдовство.

...Она не давала себе уснуть, вонзая ногти в ладони, но проваливалась в сон как в омут. И снова веревки впивались в тело и жертвенный нож плыл к ней. Грудь пронзала непереносимая боль, и гремел в ушах глумливый хохот:

- Я не отпущу тебя! - Беласко подносил к своему рту ее пульсирующее сердце, намереваясь впиться в него подпиленными зубами.

Наползала ледяная мгла, и шаман обращался в змея с головой человека. Взгляд немигающих глаз проникал в самую душу, и Лара падала, бесконечно падала в черноту. Но в этот раз на краю помраченного сознания вдруг затрепетал язычок пламени, разгораясь все ярче.

«Это сон, только сон, любовь моя. Борись!»

И тогда она рванулась прочь от пыточного столба. Веревки исчезли, пламя взметнулось стеной, ослепляя, выжигая страх и сомнения, обращая в пепел хрупкую плоть. Лара выгнулась в мучительной судороге и последним усилием выбросила руку вперед, направляя ярость туда, где свивались и развивались кольца исполинского змеиного тела. Рушились горы и иссыхали моря, само мироздание распадалось и погибало в бешенном огне. И вдруг все закончилось. Открыв глаза, Лара увидела низкое серое небо, к которому в немой мольбе простирали черные ветви деревья. Так уже было... когда-то. С другой женщиной, чья душа сгорела до тла. Или это было с ней?

- Это поможет тебе, Искра.

Она обернулась. Перед ней стоял старик в ветхой жреческой хламиде, его ладони был полны прозрачной воды, и синяя звезда сияла в глубине. Лара опустилась на колени:

- У меня нет больше реликвии...

- Не беда. Реликвии ничего не значат, если нет внутренней силы. Испей.

Она припала губами к воде, и каждый глоток, возрождая, менял ее.

- Благослови мой путь, Странник, - успела сказать она, прежде чем видение исчезло.



Лара села, озираясь по сторонам. Потрескивал костер, небо на востоке посветлело, предвещая скорый рассвет. Удушливая пелена, окутывающая ее все эти дни, спала и снова были внятны малейшие изменения ткани бытия, более того — теперь все казалось еще ярче и насыщеннее и не вызывало желания закрыться.

- Я... вырвалась.

- Лара... - Арно обнял ее за плечи и привлек к себе.

Она чувствовала его тревогу и любовь, и душа тянулась к нему, но долг неумолимо ставил между ними преграду.

- Подожди, - она отстранилась, прижала пальцы к вискам, сосредоточилась.

Поток вознес ее над Ордесом. Она видела небольшой вооруженный отряд, расположившийся на ночлег в десятке лиг к северу. Пришло узнавание: сьер Раймон и его солдаты! Завтра они встретятся. Дальше. Еще мгновение — и ей открылся Квилиан. Пламя факелов освещало стены, по которым спокойно прохаживались часовые. Нападения не было! Ликование, но и ощущение опасности...

«Пока не было».

И все же — надежда есть. Она выдохнула. Глаза закрывались от неимоверной усталости, однако оставалось еще одно важное дело.

- Дай мне ожерелье, - тихо проговорила она.

- Разве ты совладаешь с этой дрянью? - с беспокойством спросил Арно.

- Все хорошо. Дар вернулся ко мне...

Он кивнул и дотянулся до сумки, матово блеснули бусины, холодной тяжестью ложась ей в руки. Она видела темную суть артефакта, но знала теперь, как разрушить его. Еще одно напряжение сил — и ожерелье рассыпалось пылью.

- Завтра... я скажу, куда нам двигаться, и... - не закончив фразы, Лара склонила голову ему на плечо.

...Лара заснула мгновенно, и даже не почувствовала, как он уложил ее и укрыл плащом. И Арно еще долго, любуясь, смотрел на нее. Этой ночью он на долгий, страшный миг был уверен, что она мертва, но затем ее губы дрогнули и дыхание всколыхнуло грудь. Какую борьбу она вела? И какой вернулась?

Все изменилось. Зримое ли проявление силы, или строгость, проступившая в чертах ее лица, но что-то безвозвратно ушло, оставив лишь светлую печаль...

***

Обильные дожди конца весны погнали травы в рост, и теперь, на исходе второй седмицы лета, высокие стебли по пояс скрывали едущих на одном коне по берегу мелкой речушки мужчину и женщину. Взгляды путников невольно обращались к зловещей Монте-Сут, которая высилась в нескольких лигах севернее. Они уже были в долине Ордеса, а речка, по видимому, являлась одним из притоков Нисы.

- Надо идти к горе, - тихо сказала Лара. - там мы встретимся с отрядом сьера Раймона.

Арно через плечо покосился на нее. Возвращение дара слово воздвигло между ними незримую, но непреодолимую преграду.

...Едва Лара проснулась, он сказал:

- Едем со мной! Как ты вернешься к мужу?

- Нет, Арно, - мягко ответила она. - Я — Искра и должна оставаться в Талассе. А ты — разве ты не связан обязательствами перед твоим кланом? - Она с грустью, но в тоже время твердо смотрела на него: - То, что было между нами, не должно открыться.

- Но почему?! - он заговорил быстро, жадно вглядываясь в ставшее замкнутым и как будто незнакомым лицо Лары: - Я буду к услугам сьера Оденара, для поединка на его условиях!

- Нет, - повторила Лара. - Просто поверь мне. Сейчас, когда на кону судьбы всего Орнея, нельзя... следовать своим чувствам, как бы сильными они ни были...

Арно опустил голову, лихорадочно ища доводы, что могли бы переубедить Лару и в то же время осознавая, что врядли удасться найти их.

- Хорошо, - наконец пробормотал он и вновь страстно и отчаянно взглянул в ее глаза: - Однако война не продлится вечность!

Лара лишь вздохнула, а у него слова замерли на языке, и он молча принялся собирать вещи...

Сердце до сих пор щемило от невысказанного и невозможности высказать, и оставалось лишь мысленно повторять слова Лары:

«Если бы все было можно изменить! Уехать с вами! Далеко!»

«О, как бы я желал того же, сьера Лара...»

Что она думает о том, что случилось между ними? Осуждает себя или его? Или для Искры чужды метания, свойственные обычным смертным? Горько усмехнувшись, Арно упрекнул себя за несправедливые суждения. Разве он не видит, каким тяжким грузом является дар?

- Лара, прошу тебя...

Он молчал, не зная как продолжить свою фразу, потому что любые слова прозвучали бы сейчас напыщенно или лицемерно. О чем же он может просить сьеру Оденар? Забыть все, что было? А сам он в состоянии будет изгнать ее образ из своей памяти?

Хорошо, что она не видит его лица. И — разве он сможет пожимать руку Волку и смотреть ему в глаза?

- Ты... бесконечно дорога мне, и так будет всегда... - пробормотал он наконец, - Прошу, береги себя...

Плечи Лары дрогнули, она прижалась к нему крепче, тогда Арно, остановив Солейна, спешился, и протянул руки, чтобы снять ее с крупа коня.

- Ты сожалеешь, что... поддалась искушению? - спросил Арно, беря ее лицо в ладони и пристально вглядываясь в него, запечатлевая каждую черточку в памяти.

- Не было ни одного мига, чтобы я сожалела о нас, - ответила она и сама потянулась к его губам.

Не сразу им удалось оторваться друг от друга, но вот Лара высвободилась из его объятий и к чему-то прислушалась.

Он насторожился, кладя руку на рукоять пистолета, однако Лара сказала:

- Опасности нет, напротив. Скоро мы встретимся с отрядом сьера Раймона. И... Ты тоже береги себя.

Арно кивнул и потрепал Солейна по взмокшей шее:

- Пройдемся, надо дать отдых коню.

Подавив вздох, он зашагал по берегу, ведя Солейна в поводу. Скоро они расстанутся, и она пойдет по предназначенному ей пути высокого служения. А он - какой путь уготован ему? Он оборвал ход своих мыслей. Что толку раздумывать об отвлеченных материях, нужно как можно скорее отправляться в Руэрбу. Их, поди, уже считают погибшими. И вдруг он остановился, как вкопанный, и Солейн недовольно фыркнул, задирая голову. Если Джузе действительно одаренный, и если Ларе удастся связаться с ним, сейчас, когда способности вернулись к ней?

Арно обернулся и хриплым от волнения голосом спросил:

- Лара, могли ли одаренные в прошлые века общаться друг с другом на расстоянии?

Она удивленно приподняла брови:

- В летописях мне не попадались такие сведения. Но я читала лишь малую часть того, что хранится в библиотеке обители. Почему ты спросил?

- Я не рассказал полностью сразу, а потом из головы вылетело. Мы пришли к месту жертвоприношения, потому что Джузе почуял ритуал вызова Сугаара.

Лара прерывисто вздохнула:

- Тогда... Он тоже может быть Искрой! И если так, это могло бы изменить многое!

- Да. Прежде ты не могла использовать дар в полной мере, а сейчас — можешь ли дотянуться до него? Проверим, возможно ли это, и известим, что скоро я буду в Руэрбе, он ждет меня там.

- Я попробую. Есть ли у тебя что-либо, принадлежащее твоему другу?

Арно на миг задумался, затем, покопавшись в сумке, вытащил кресало — не то, каким разжигал огни все эти дни, другое. С бронзовой рукояткой, сработанной в виде бегущей собаки.

Взяв кресало, Лара закрыла глаза. Арно напряженно смотрел на ее ставшее отрешенным лицо. Через несколько ударов сердца она отрицательно мотнула головой.

- Нет, его нет в Руэрбе, - ее брови горестно изломились: - И я не знаю, где он. Его аура... она разорвана, я едва почувствовала ее.

- Он жив? - растерянно пробормотал Арно.

- Да, но... Вокруг Джузе тьма. И... не могу объяснить, но ты прав. У него действительно есть дар. Прости, больше мне ничего не увиделось.

Джузе попал в беду? В плен?! Запоздалое раскаяние накрыло Арно. Почему он согласился на предложенный Джузе вариант и не придумал ничего другого, не придумал пути отступления для него?

- Прости, - повторила Лара. - Моя жизнь оплачена дорогой ценой. Иногда я думаю — неужели обрывочные видения о событиях, которые я не знаю, как предотвратить, стоят жизней тех людей, что уже умерли. Или еще умрут из-за меня.

Арно, справившись с собой, возразил:

- Если верно то, что все вершиться по воле звезд, то ничего не напрасно. И их гибель тоже. Но как ты сказала — Джузе жив. Значит, надежда есть и для него. Как далеко отряд сьера Раймона?

- За тем холмом, - Лара указала на север.

- Поспешим. Садись в седло.

Подсадив ее на Солейна, Арно дернул коня за повод и зашагал быстрее, напряженно размышляя, как действовать. Наверняка, Джузе увели на земли Аратс. Согласится ли Астигар дать ему воинов? Или хотя бы проводника? Что же, ежели вождь и дальше рассчитывает на их союз... Он был уверен, что Кейноа поддержит его, тем более, если узнает про дар.

Взобравшись на вершину холма, он остановился. Примерно в полулиге обнаружился вооруженный отряд, двигающийся вдоль берега речки в их направлении. Не было сомнений в том, что это солдаты сьера Оденара: бордовые мундиры «волков» яркими пятнами выделялись на фоне зелени. Арно мотнул головой. С пиррами или нет, но он отправится на помощь Джузе. Он оглянулся на Лару и вдруг осознал, что мгновения текут, словно песок сквозь пальцы, и не удержать, не остановить, а он не может найти слова, чтобы попрощаться с ней.

Она заговорила первой:

- Пообещай мне.

- Лара! - отчаянно воскликнул он. - То, что было и есть между нами — не пустая интрижка. Ананк раз за разом сплетала наши пути, разве ты сама не чувствуешь того же?!

- Возможно, под другими небесами все сложилось бы иначе, - произнесла она тихо, но непреклонно. - Но маятник качнулся.

Он упрямо наклонил голову:

- Если нам суждено пережить грозу... Я не знаю законов Этррури, но в Галее и Альби допускается развод - в особых случаях. Я обращусь к принчепсу Эрнану. Сделаю все.

- Когда вновь наступит равновесие - приходи. И если наши сердца все еще будут стремиться друг к другу...

Арно встретился с ней взглядом: в ее глазах была уже знакомая ему отстраненность, почти неуловимая инаковость. В груди на миг стало холодно, он отогнал тягостное предчувствие и прошептал:

- Искра Странника, я принимаю твое решение и подчиняюсь ему. Но я также обещаю тебе, что приду, даже если придется пересечь Предел.

***

Дозорные издали заметили высокого мужчину, ведущего в поводу коня, на котором ехала женщина. Поначалу на них не обратили особого внимания, приняв за пирров. Однако Оденар заметил необычную золотистую масть коня, и, повинуясь безотчетному порыву, поднес к глазам подзорную трубу, внимательно рассматривая путников. И вдруг сердце бешенно забилось.

— Не может быть... - потрясенно пробормотал он, не отрывая взгляда от лица неведомой пиррянки и подозревая, что обманулся ее сходством с женой.

Однако по мере приближения становилось ясно, что это на самом деле Лара, а заросший густой бородой мужчина — никто иной, как Брикасс. Раймон пришпорил Нера.

- Лара!

Помахав ему рукой, она остановила коня, и Брикасс помог ей спешиться. В несколько ударов сердца Оденар преодолел десяток туазов, что разделяли их, спрыгнул на землю и бросился к жене.

- Ты жива, - сдавленно проговорил он, привлекая ее к себе: - Жива!

В голове о до сих пор не укладывалось, что он обнимает ее - живую, а не пытается поймать бесплотную тень, бесконечно ускользающую от него.

- Да, Раймон.

Он коснулся губами лба Лары, затем провел пальцами по впалой щеке:

- Как ты?

- Я... хорошо.

- Мы преследовали пирров, но у Аргильеза собаки сначала потеряли след, потом издохли одна за другой. Отрава или порча. Затем обвал преградил нам путь. Я принял решение повернуть назад. Считал, что ты или погибла или шаман поработил твою волю. Прости, что усомнился...

- Вам не за что винить себя, - тихо ответила Лара. - Ведь случилось бы, как вы говорите, если бы по милости Странника меня не спасли сьер Брикасс и господин Орсала.

Раймон глубоко вздохнул и отступил от жены: ее спокойный тон подействовал отрезвляюще. Он посмотрел на Брикасса, до сих пор хранившего молчание.

- Рад вас видеть, сьер Брикасс. Не передать словами того, что я испытываю. Совершенное вами... бесценно для Альби. Не угодно ли вам будет присоединиться к нам? В Квилиане я мог бы по заслугам наградить вас.

- Лучшая награда - это то, что все закончилось благополучно, сьер Оденар, - тот склонился в учтивейшем поклоне, что не совсем вязалось с напряженным и даже мрачным выражением его лица: - Основная заслуга в спасении вашей супруги принадлежит Джузе. Я не могу принять ваше приглашение. Есть основания считать, что мой друг в беде, поэтому я немедленно еду в Руэрбу.

Удивившись категоричности Брикасса, Раймон собирался было возразить, однако заговорила Лара.

- Раймон, господин Орсала - одаренный. Поэтому очень важно понять, что с ним произошло.

Он настороженно посмотрел на жену: неужели она рассказала галейцу о своем даре?

- Сьер Брикасс знает, кто я, - подтвердила она.

- Даю слово хранить в тайне открывшееся мне, - негромко произнес Брикасс. - Прошу извинить меня, но я чувствую, что должен спешить, сьер Оденар.

- Хорошо, - Раймон не стал переубеждать Брикасса. Галеец спас Лару и вернул надежду им всем. - Вам потребуется помощь, сьер Брикасс. Как далеко Руэрба? Я дам вам людей, здесь теперь неспокойно.

- Дневной переход. Сьер Оденар, вам нет необходимости разделять силы. Сумеречники вернулись восвояси, и, думаю, что Джузе они увели с собой.

- Вы собираетесь искать его? В одиночку? - Раймон не мог скрыть удивления.

- Среди воинов Фальго найдутся те, кто знают земли Аратс. Разве что было бы неплохо пополнить запасы пуль и пороха, - скупо улыбнулся Брикасс.

- Знайте, что моя признательность вам не будет иметь ни срока давности, ни границ, - Оденар наклонил голову, затем повысил голос, подзывая сержанта: - Нескье! Дай сьеру Брикассу все, что он скажет, а также провизию на день. - и вновь обратился к галейцу: - Полагаю, в странствиях по Пиррею вы обладаете гораздо большим опытом, чем я или мои люди, посему не настаиваю. Счастливого пути!

- Благодарю вас. Как только у меня будут новости, я пошлю гонца в Квилиан, сьер Оденар.

Лара шагнула вперед:

- Я от всей души желаю вам удачи и буду ежедневно просить Странника хранить вас и господина Орсалу, — она запнулась и, помолчав, произнесла спокойным тоном: — Прощайте.

— Вы окажете мне большую честь, - Брикасс как будто собирался сказать что-то еще, но опустил голову. - Прощайте, сьера Лара, - снова поклонившись, сказал он, затем взял коня под уздцы и, не оглядываясь, направился к ожидавшему в отдалении сержанту.

Раймон перехватил долгий взгляд Лары, устремленный на Брикасса, и недоуменно нахмурился.

- Раймон, нам нужно поговорить. Случилось... много всего, - тихо сказала Лара.

- Понимаю. Но прежде отдохните. Мы остановимся на привал. Место подходящее.

Муж отошел, а Лара обессиленно опустилась на поросший пучками травы пригорок. Ей хотелось лечь прямо на землю и спать, спать... Золотой Солейн и его хозяин скрылись за спинами солдат. В какой-то момент она ощутила, что выдержка готова изменить Арно, но он справился со собой. Ей не надо было призывать поток, чтобы знать, что их пути разошлись навсегда, и время, отпущенное им звездами, истекло. Мимолетно она увидела его на шканцах прекрасного корабля под светло-серыми парусами, а впереди - очертания огромного материка, проступающие в утреннем тумане. Слабая улыбка коснулась губ. Лети, Сокол...

А что же Раймон? В миг встречи он был счастлив, он... почти любил ее. Обнимая, он пристально смотрел ей в глаза, а Ларе казалось, что их разделяют бесчисленные лиги. Прежде немыслимо было представить, что она изменит мужу, изменит своей клятве, данной над Священным огнем. Но что значат устремления и судьбы людей - песчинок между жерновами богов? Пламя сражения с Сугааром испепелило ее, и лишь телесная оболочка и память связывают ее с той, прежней Ларой. Кем она стала, пренадлежит ли она до сих пор роду человеческому?

Она ответит за порушенную супружескую верность, стоя на Звездном мосту, но сейчас Раймон ничего не должен узнать, поскольку это лишь ослабит его дух. Ему предстоит вести в бой солдат. А для нее — для нее уготована другая битва. И гнетущим грузом лежало на душе видение его плена и пыток. Лара свела брови. Ее способности усилились, она попробует изменить грядущее. Странник сказал, что ей теперь не нужен артефакт Этого нет в книгах, но в книгах нет и много другого, с чем ей уже пришлось столкнуться. Она должна.

Послышались шаги, и Лара подняла голову. Раймон шел к ней, неся кружку с водой и тонкие пиррейские лепешки. Его аура искрилась радостью, но в самой глубине сизой тенью стыла тревога. Чуть позади шагал солдат со свернутым плащом в руках.

Расстелив на пригорке плащ, солдат козырнул и вернулся к своим товарищам, споро занимающихся устройством бивака.

Раймон приглашающе указал на плащ, и Лара перебралась на темно-синее сукно.

- Чуть позже приготовят настоящий обед, - сев рядом, муж протянул нехитрую снедь. - Пока перекусите вот этим. Вижу, вам пришлось нелегко.

Лара глотнула воды из кружки и заговорила, глядя перед собой:

- Увы, у меня дурные вести. Звезда в руках шамана Беласко, - она взглянула на мужа. Сжав губы, тот молчал, и в ауре черной стеной вставал — гнев? Неприятие?

- Мне... сложно было даже представить такой исход, - наконец глухо проговорил он. - И я до сих пор не смог понять - зачем вы бросились в Квилиан, а не послали гонца?

Лара на миг заколебалась - говорить ли о том пугающем, о том, что Беласко вел ее? Вина жгуче кольнула в груди. Нет. Прежде она поделится этим с магистром Вальеном.

- Я сожалею. Вы были правы, и я виню себя за опрометчивость. Реликвия оказалась у врага, а люди погибли ужасной смертью... И хотя ритуал был прерван, и Сугаар не вошел в мир, угроза не миновала.

Раймон потер переносицу, на миг прижал ладонь к глазам, затем ответил:

- Я не вправе упрекать вас, ведь вы действовали по зову сердца. Если камень сам выбирает кому служить, он будет бесполезен для сумеречников и Лодо.

- Надеюсь на то, но я не единственная Одаренная. Орсала захвачен в плен, и достаточно его крови, чтобы вновь попытаться открыть портал.

- Почему Беласко до сих пор не сделал этого?

- Не знаю... В последнем сне я сразилась с получеловеком-полузмеем, но до конца он не повержен. Я вижу, что Орсала жив, но аура его разорвана... Это значит, что Беласко подчинил его личность себе. Если Звезда откликается Искрам, она может откликнуться и Орсале. Как случилось со мной.

- Так полагаю, вы узнаете об этом первая. Случилось то, что случилось. Главное - вы живы.

У Лары на миг перехватило дыхание, ведь слова мужа почти повторяли сказанное Арно. Она глубоко вздохнула и спокойно продолжила:

- Есть и добрая весть — Квилиан. Нападения не было.

Лицо Раймона расслабилась, он улыбнулся уголком рта.

- Действительно, добрая весть. Возможно, предначертанное изменилось? Вы спаслись и тем самым изменили все.

- Тьма обманывает, но иногда ей приходится говорить правду. Не в это полнолуние...

Меж бровей мужа залегла упрямая складка.

- Как Беласко пленил вас? - сменил он тему.

- Ему удалось оглушить меня и надеть темный артефакт. Ожерелье, запечатывающее дар. Лишь недавно мне удалось освободиться.

- Где оно? Его можно использовать против одержимых?

От неожиданности Лара улыбнулась.

- Ох, Раймон. Вы прирожденный стратег! - она покачала головой. - Я уничтожила ожерелье. Эта мерзость не из нашего мира, слишком опасно было бы хранить ее.

- Что же, со всем этим мы разберемся по возвращению в Альби. И, как и прежде, будем надеятся.

- Будем, - эхом отозвалась Лара, затем замолкла от внезапно пришедшего ощущения беды. Нити событий переплетаясь, уходили в грядущее, где вздымались языки пламени. Скоро. Совсем скоро! - Война начнется в следующем месяце... по всему Альби, - прошептала она. - Нужно спешить.