Арно осторожно выглянул из-за валуна, рассматривая Алтуа-рока. Западная сторона горы представляла собой почти вертикальную гранитную стену, по более пологому, восточному серой лентой вилась дорога. По словам Эледера, за горой находился храм Сугаара. Если Джузе жив, то его наверняка держат там. Время от времени по дороге проходили люди и проезжали запряженные мулами или монтанеро повозки. Чахлый кустарник и редкие деревья давали весьма сомнительное укрытие. Следовало ждать темноты и надеяться на покровительство Странника и Оста.

- Есть ли другая дорога? - спросил Арно у пирра.

Тот показал на западный склон:

- Там берет начало Тропа Веры. Чужак не пройдет, и кости тех, кто по глупости или корысти ступил на Тропу, валяются на дне ущелья. Метки Тропы известны только Аратс. Все наши юноши обязаны одолеть ее, те, кто дрогнет - не считаются мужчинами. Инор-ец, никто. Даже ребенок имеет право убить инор-ец, а их душам суждено вечно скитаться в ледяной пустоши, - он криво усмехнулся. - Если решимость не оставила вас, я покажу вам метки и проведу по Тропе.

Арно извлек из футляра подзорную трубу и навел ее на западный склон Алтуа-Рока в попытке разглядеть хоть малейший намек на какую-либо тропу. С этого расстояния утесы выглядели совершенно неприступными.

...«Надеюсь, тебе хватит ума вовремя повернуть назад» - так напутствовал его Астигар.

Разговор с вождем выдался не из простых. Выслушав новости, Астигар помрачнел, и отрицательно мотнул головой, когда Арно заявил о своем намерении отправится на выручку Джузе.

«Ты хочешь подвергнуть себя и моих воинов напрасному и глупому риску. Ныне на счету каждый, умеющий сражаться!»

Кейноа, так же присутствующая при разговоре и на чью поддержку Арно рассчитывал, молчала, и ее изрезанное морщинами лицо не выражало никаких чувств.

Тогда он упрямо произнес:

«Я пойду один.

«Твой друг уже мертв».

«Джузе — Одаренный. Если Сугаар до сих пор не поглотил мир — а ведь этого не произошло, Мудрая Кейноа? - Арно перевел взгляда на шаманку и та медленно, как будто нехотя, кивнула, «Значит, жертвоприношения не было. И я должен попытаться освободить его!»

«Есть жизнь, что хуже смерти, - наконец разлепила губы Кейноа. - Север окутывает мрак. Если Одаренный жив, то живо лишь тело, а душу забрал Сугаар».

«Но ведь ты не знаешь того наверняка, о Кейноа? - возразил Арно. - Шаману не удалось заставить служить Змею сьеру Оденар. Если есть хоть малейший шанс, что Джузе не сдался... Это изменит многое».

Кейноа несколько ударов сердца смотрела на него, затем изрекла:

«Что же, иди. Я вижу, что в этом твой путь» - она резко повернулась к Астигару - негоже мешать Илларге, нидерра. Дай им в проводники Эледера».

Услышав незнакомое имя, Арно вопросительно взглянул на вождя. Тот насупился и неохотно пояснил:

«Эледер — из Аратс. Вышел на наш пограничный дозор в прошлую седмицу. Заявил, что со Змеем ему не пути».

«Он не лгал, - веско произнесла шаманка. - Я прочитала это в его сердце».

«Не для того он бежал от своих, чтобы вернутся обратно» - не желал сдаваться Астигар.

Кейноа не ответила, ее лицо стало окончательно отрешенным, и Арно подумалось, что шаманке наскучил спор, и в зале осталась лишь бренное тело, а душа унеслась беседовать с Илларгой. Прежде его вера в Странника была несколько умозрительной; в море, да во время шторма, он, как и другие моряки, уповал скорее на Ниму. Ананк вела его дорогами странствий. И только встреча с Ларой перевернула его мир, подарив как мгновения ослепительного счастья, так и горечь. И впервые он столкнулся с непостижимым для разума обычного человека. А теперь ему предстоит побороться за Джузе. Он верил Кейноа, и теперь ему было странно, что вождя одолевают сомнения. Впрочем, после явной внутренней борьбы, Астигар с досадой буркнул:

«Сумеречник перережет тебе горло ночью на привале. Но так и быть. Я дам тебе пять воинов. Не больше. И только если найдутся те, кто пойдут с тобой по своей воле».

Добровольцев, к удивлению Арно, набралось около десятка. Хмурившийся Астигар выбрал пятерых. Сумеречник, щуплый и верткий парень, после недолгого раздумья согласился сопровождать их к храму и поклялся Наргином на собственной крови, что не предаст. Теперь пришло время проверить цену его клятвы.

...Арно оторвался от созерцания горы и испытующе взглянул в глаза Эледера.

- Мудрая сказала, что ты не лжешь, говоря, что выбрал иной путь.

- Ты не веришь Мудрой?

- Я хочу понять. Ты — инор-ец?

- Нет. Я прошел Тропу.

- Тогда кто не прошел?

Лицо сумеречника исказилось:

- Брат, младший. На охоте он распорол ногу о камни. Но Беласко не дал ему оправиться и настоял на проведении обряда.

- Какой в том был смысл?

- Наша мать много зим назад приглянулась Мудрому Беласко. Он хотел, чтобы она служила Змею вместе с ним. Но она связала свою судьбу с отцом.

- Зачем было столько ждать?

- Отец был дружен с нидеррой Алархом, а с его сыном, Харцем, мы устроили немало славных проказ, - Эледер скупо улыбнулся. - Отец и мать покинули подлунный мир еще при Алархе, Харца избрали нидеррой, и все изменилось. Блеско стал заправлять всем в клане. Прежде увечный или больной всегда получали отсрочку. Я принес в жертву черного петуха, дабы умилостивить Сугаара, но наутро за братом пришли, - пирр запнулся, затем с трудом договорил. - Он погиб в бесчестье. А теперь, когда сгинул и Харц... На пороге дома я нашел перо ворона и понял, что пришел мой черед.

История выглядела вполне правдоподобной, к тому же Арно полагался на интуицию шаманки. Тем не менее, он задал новый вопрос:

- Тропу никто не охраняет?

- Аратс вряд ли могут ждать нападения с этой стороны.

Тоже весьма правдоподобно.

- А как отнесется Сугаар к отступнику?

Эледер криво усмехнулся:

- Думаешь, что Аратс поклоняются Сугаару в жажде истребить весь род людской? Нет, Великий Змей дает нам свободу. В чести у нас были и Наргин, и Ост. Раньше. Теперь иначе. Но Ост сильнее Змея, так было от веку. Не попустит и впредь.

Арно оглянулся на воинов Фальго. Для себя он все уже решил, и если бы в этот миг Фальго решили повернуть назад — не собирался как-либо принуждать их. Старший, Кемен, неразговорчивый и жилистый с проседью в стянутых в хвост волосах, помедлив, кивнул, на лицах остальных — не было ни тени сомнения или страха.

- Да поможет нам Ост.

***

Неудача с Искрой ничуть не обескуражила Йахаба, ведь он ощущал, что сила его растет. Беласко говорил о необходимости встречи с королем Лодо, заверяя, что в Галее уже курятся благовония во славу Сугаара. Господину это было угодно, и Йахаб согласился.

Некотрое время потребовалось на то, чтобы освоиться в новом теле и - в Срединном мире, оказавшимся необычайно ярким, даже манящим. Воплощался ли он прежде и когда? Йахаб не знал. Теперь же самым главным чувством, владеющим им, было любопытство. Смертные сопровождали его повсюду и почтительно ожидали в отдалении, пока он подолгу наблюдал за преломлением солнечного света в струях водопада или полетом коршуна.

Вкус вина на языке или аромат свежеиспеченного хлеба, смертоносный блеск клинка или ласкающий тело мех — все было равно занимательно для него. Он предавался созерцанию крыла бабочки, умершей по его воле, или белых остроконечных лепестков идары — цветка, что растет высоко в горах, у границы вечных снегов, не вянущего, потому что он так пожелал.

Воспоминания и чувства Джузе из Амальфи переплетались с видениями бесплодных заледенелых равнин или багрового жара нижнего мира, где Йахаб бесчисленное число раз рассыпался в пепел и возрождался вновь. Служение и подчинение, что бы не предназначил для него господин.

Смертные развлекали. Разноцветными светлячками мерцали их души, заключенные в хрупкую плоть. Все их эмоции и устремления были внятны ему. Одни боялись, другие скрывали ненависть за подобострастием. Лишь Беласко он признал себе равным — насколько это было возможно, - ибо тот тоже истово служил господину.

Для своего обиталища он выбрал жертвенный зал, где Великий Змей дарил ему свою мощь. Йахаб знал, что вдали от храма станет слабее и поэтому жадно впитывал силу.

В зал по приказу Беласко притащили кровать, застелили ее драгоценными мехами инеистого волка. Подавали самую лучшую еду и вино. Вот только синий камень не покорялся ему. Иногда казалось, что дела шли на лад, мир раскрывался бесчисленными гранями, но жесткая отдача опрокидывала его на роскошное ложе.

Так пролетело несколько дней, пока Йахаб наконец не понял, что готов покинуть храм. Вечером, накануне отъезда, в зал вошла красивая, совсем юная девушка, чью наготу едва прикрывала короткая туника. Желание опалило его, лавой подземного мира прокатилось по жилам, и это было забавно. Йахаб не спеша, будто вкушая диковинный фрукт, насладился очередным подношением смертных. Ему показалось, что светлячок этой души горит ярче, чем у остальных. Из любопытства Йахаб коснулся его. И... то ли касание вышло слишком грубым, то ли связь души с телом оказалась непрочной, но девушка забилась, а потом замерла, уставившись перед собой бессмысленными, широко раскрытыми глазами. Под низким сводом заметалась светящая точка, и одновременно в глубине разума Йахаба прозвучал отчаянный крик. Он с досадой пожал плечами; первым порывом было вернуть душу обратно, но светлячок продолжал метаться, то скользя по телу девушки, то вновь взмывая вверх. Взгляд Йахаба упал на невянущую идару, лежащую на жертвеннике. В голову пришла иная идея, так же показавшаяся забавной. Он приказал светлячку опуститься на ладонь и сосредоточился, взывая к господину. И Змей ответил: в зале полыхнула зарница. Подойдя к жертвеннику, Йахаб осторожно взял цветок и повертел в пальцах. Идара будто светилась изнутри, от нее определенно распространялась волна силы, и это заслуживало внимания.

- Я буду заботится о тебе, милая.

Позади раздался всхлип, и Йахаб обернулся: из уголка рта девушки, недвижно распростертой на ложе, потянулась ниточка слюны. Он недовольно поморщился и резко взмахнул кистью руки, обрывая никчемную жизнь.

***

Лошадей и вьюки с сентиту и прочим походным добром оставили в уединенной лощине, которую указал Эледер. Кемен не стал утруждаться бросанием жребия и попросту ткнул пальцем в самого молодого из воинов, коротко приказав:

- Тебе стеречь.

Не лице юнца мелькнули досада и разочарование: очевидно, что он жаждал показать себя, пройдя Тропой Веры. Впрочем, под пристальным взглядом старшего, он тут же подобрался и, сурово сжав губы, кивнул.

С собой брали лишь припасы на день, оружие, веревки и атсилоки — горские топорики, напоминавшие Арно древние клевцы, но с короткой рукоятью и меньше по размеру - незаменимые, чтобы взобраться по отвесной скале и которые вполне могли использоваться как оружие. По склону горы в нескольких местах сбегали нитки горных ручьев, а значит, вода будет в достатке.

Эледер утверждал, что особой охраны не было, однако, у шамана могли быть и свои способы обнаружения врагов, тем более все могло измениться теперь, когда он заполучил столь ценного пленника. Но что гадать, скоро они все проверят на собственной шкуре.

Арно вздохнул. Тревога, не оставлявшая его после слов Лары, будто сгустилась, и он гнал от себя мысль, что Джузе уже может быть мертв. Или... покорился демону Хаоса? Нет. Это Тьма шепчет ему. Ведь ничто не свидетельствовало, что разверзлись врата нижнего мира.

Он посмотрел на перевалившее полуденную черту солнце: если они хотят пройти Тропу до наступления темноты, им нужно спешить.

… Пройти по Тропе, пусть и при наличии проводника, оказалась сложнее, чем Арно себе представлял. Карниз, шириной в две ступни, с редкими площадками, где можно было перевести дух, и порывистый ветер, так и норовящий смахнуть чужаков со склона. Они беспрекословно подчинялись Эледеру: куда поставить ногу, какая трещина в скале годится, чтобы воткнуть атсилок. Даже опытные в преодолении вершин фальго выбивались из сил. Арно выручали морской опыт и врожденное чувство равновесия. Стиснув зубы, он заставлял себя сделать очередной шаг. А затем — следующий. От напряжения сводило все мышцы, пот заливал глаза. Он не сразу понял, что Тропа закончилась. Вдруг стало возможно дышать, и стих злой ветер, а под ногами оказалась земля, поросшая травой.

Фальго хлопали друг друга по плечам, послышались смешки впрочем, быстро стихшие после негромкого приказа Кемена.

Арно, тяжело дыша, опустился на колени в густую траву. Прошли, все-таки прошли!

- До храма не больше пасосса, - сказал подошедший Эледер.

Арно прикинул — примерно треть лиги. Тропа вывела их в небольшой перелесок. Солнце уже наполовину зашло за вершины, не пройдет и получасия, как все погрузится во мрак. Нет смысла соваться к храму сейчас, тем более, когда переход измотал их всех

- Отдыхать, - хрипло бросил он. - На рассвете пойдем к святилищу.

Костра, опасаясь выдать себя, не разжигали. Воины фальго быстро забылись сном, на краю поляны застыл часовой. Вечер щедрого месяца Летних костров напитал теплом и ароматами разнотравья воздух, луна в последней четверти заливала Пиррей бледным светом. Чирикнула сонная птица, внизу, в лощине отозвалась тявканьем лисица. Мироздание вершило свой круговорот. И так странно было осознавать, что совсем рядом притаилось древнее зло... Что ждет их завтра? Как им удастся проникнуть — а главное уйти из храма? Пусть даже нападения и не ждут, вряд ли сумеречники настолько беспечны, чтобы вовсе оставить святилище без охраны. Что же — у них эффект внезапности, а на рассвете сторожа теряют бдительность.

Арно дожевал лепешку с вымоченными в меду орехами, глотнул воды из фляги и улегся прямо на землю. Ананк вела его всегда, так будет и впредь...

Йахаб проснулся рано, в тот миг когда короткая летняя ночь лишь начала уступать свои права утру. Находясь в толще горы, нельзя было понять, встало солнце или нет, тем не менее, посланец Суагаара четко ощущал каждый миг дня и ночи. Храм был объят тишиной и спокойствием, однако непонятное волнение обуревало Йахаба — будто со дна бокала игристого вина поднимались пузырьки... Сегодня он покинет это пристанище и отправится к правителю смертных. Но не оторванность от господина и сосредоточения его силы вызывала волнение. Он прислушался к себе и с удивлением понял, что источником странного чувства бы прежний хозяин тела.

- Джу-узе Орс-с-сала, - шелестяще произнес Йахаб, пробуя имя на вкус.

Он считал, что Орсала исчез, оставив лишь смутные воспоминания и не обладая более собственной волей, однако это оказалось не так. Прервать цепочку серебристых горошин! Однако ярость, которой он намеревался изничтожить внезапно проявившегося прежнюю личность, вдруг обернулась обморочной слабостью. Он откинулся на подушки, пережидая, когда рассеется туман перед глазами. Затем выдохнул и вновь прислушался: ничего. Волнение схлынуло, однако теперь он знал, что часть Джузе из Амальфи все еще обитает в этом теле. Неприятное открытие.

Но что послужило причиной пробуждения Орсалы? Йахаб сосредоточился, внутренним зрением озирая окрестности храма. И заметил чужаков, затаившихся в перелеске. Он потянулся было к гонгу: поднять тревогу и повелеть расправиться с безумцами. Но остановился. Пятеро — обычные горцы, с тусклыми огоньками душ, в которых жажда убивать не могла скрыть ужаса перед непостижимым для их скудных умов. Но вот шестой... его аура полыхала ярким голубым пламенем. И в то же время Йахаб не ощущал угрозы себе... или нет, не себе — а Орсале.

- Любопытно... - прошептал он, садясь на ложе. - Какой красивый цвет... Арно... - из глубин памяти пришло имя, и он повторил: - Любопытно...

Храм Сугаара впечатлял, но не красотой и гармоничностью линий — напротив, странными для восприятия изломами и асимметрией. В утренних сумерках сложно было понять, где дело рук человеческих переходило в прихотливую игру сил природы. Изваяния полуживотных-полудемонов в нишах фасада и отвращали, и притягивали взгляд. Раззявленные пасти, странные формы черепов и искривленные тела, застывшие в неестественных позах Уродство, возведенное в абсолют. Арно услышал, как вполголоса выругался один из фальго, ему ответил другой, призывая гнев Оста на богопротивное капище. Шикнул Кемен и все замолкли.

Арно, хмурясь, разглядывал площадку перед храмом. Царившее на ней оживление отменяло первоначальный план, заключавшийся в попытке как можно незаметнее проникнуть вовнутрь. У коновязи топтались с десяток лошадей, сумеречники сновали взад и вперед, несли вьюки, проверяли упряжь. Они явно готовились выступить, и оставалось только ждать. Впрочем, не прошло и децимы, как из дверей вышел прихрамывающий седоволосый пирр в расшитой золотой тесьмой хламиде, и Арно узнал шамана. За ним шел... Джузе. Не истерзанным пленником в цепях — свободным, и на губах его играла легкая улыбка.

- Что будем делать, джан Арно? - едва слышно спросил Кемен.

Самые противоречивые мысли теснились в голове. Джузе покорился? Сумел договориться или подчинил своей воле сумеречников?

- Чуть ниже дорога сужается. По одному пойдут. Можно напасть, - сказал Эледер. - Заросли нас скроют.

Атаковать из засады - иное, чем вслепую бросаться в лабиринт храма Змея. Главное - Джузе жив. А там — посмотрим.

- Решено, - сказал Арно. - Веди.

Светлячки роились вокруг, Йахаб мог бы дотронуться до каждого, растереть меж пальцев как разноцветную пыльцу с крыльев бабочки. Но он медлил, выжидал. Дать приблизиться еще... Сухо затрещало и едущие впереди люди повалились на землю. Он увидел, как разбились, расплескались их ауры и досадливо скривился: не стоило ждать так долго, ведь он даже не успел собрать светлячков их душ. Остальные всполошились, скатываясь с седел и настороженно водя по сторонам жалким оружием смертных. Вздохнув, Йахаб вытянул руку по направлению к засевшим в кустарнике чужакам и сжал пальцы в кулак.

Неведомая сила бросила Арно на землю, лишая дыхания. Борясь за каждый вздох, он повернул голову: рядом распластались Кемен и Эледер, из зарослей доносились хрипы остальных.

- Как поживаешь, Арно?

Над ним возвышался Джузе.

- А тебе... как кажется?

- Полагаю, что не слишком хорошо. Зачем ты пришел?

- Я пришел... за... тобой, Джузе...

Впрочем, взглянув Орсале в глаза, Арно понял, что ошибается — тьма, беспредельная тьма плескала в них. То, что стояло над ним, не могло быть его другом.

Существо беспечно махнуло рукой:

- Вряд ли он тебя услышит. Тебя же предупреждали. О спасении Джузе надо было заботиться раньше. Или не заботиться вовсе.

- Ты... кто?

- Не важно. Поговорим о твоем друге. Самым лучшим выходом для него было погибнуть в бою. Разве ты не видел в нем след моего господина?

- Джузе... боролся, - закашлявшись, Арно выплюнул вязкую слюну. - А Сейд Тахрир... его владения... остались далеко...

- Мой господин властвует повсюду. Смертные знают его под разными именами и в разном обличии. Сейд Тахрир или Сугаар. Или демон Ци-ен для живущих в странах восхода. И он никогда не оставляет тех, кого коснулся. Но я отвлекся. Любовь и привязанность Джузе к тебе были безмерными. Тебе не приходило в голову, что он мечтал стать для тебя больше, чем просто соратником, больше, чем даже другом? А ты — что, ни разу не представлял себе сладость обладания...

- Убирайся... исчадье Тьмы!

Демон рассмеялся:

- Ты забавляешь меня. Признайся, тебе же нравилось держать при себе того, кто не раздумывая, отдаст за тебя жизнь, не так ли?

- Это... был... его выбор... - с трудом выговорил Арно.

- Слишком просто. Ты стоишь за Свет, но не единожды предавал свои идеалы. В любовных утехах с чужой женой ты таже не вспоминал о Джузе. Что же, ему уже не помочь. Но я могу... отомстить за него. Пусть даже вся эта возня и чувства смертных — сухие листья под ногами богов. Во славу моего господина!

Он направил раскрытую ладонь на Арно, и у того от боли потемнело в глазах. Беспомощно корчась под страшным гнетом, он не сдержал стона. Но вдруг боль стихла. Склонив голову к плечу, демон рассматривал его с любопытством:

- Почему-то я не могу убить тебя. Поступим по-другому. У твоей души такой красивый цвет...

В руке его появился белый цветок. На мгновение Арно показался, что лепестки ослепительно вспыхнули, затем все померкло.

Йахаб постоял немного над распростертым Арно, затем провел над ним рукой.

- Я не буду прекращать твое существование. И даже обеспечу сохранность этого тела, - он язвительно рассмеялся и шагнул к лежащим рядом пиррам.

- Эледер, ты предал господина и умрешь. Кемен, когда к тебе вернется способность двигаться, ты доставишь великолепного Арно в свой клан. Пусть полюбуются на того, с кем были связаны надежды многих. Разумом он теперь вряд ли отличается от барана, так что хорошо заботьтесь о нем. И славьте Великого Сугаара, а не ваших слабых божков. Но не только поэтому я оставляю тебе жизнь. - Наклонившись, он коснулся указательным пальцем лба Кемена и прошипел: - Луну акстакобу акталиил кайду!

Затем выпрямился и вытер испарину, выступившую на лбу: все-таки повелитель не наградил его безграничными возможностями да и часть сил пришлось потратить на борьбу с Орсалой. Он и придирчиво оглядел идару. Цветок казался только что сорванным, на лепестках даже блестели капельки росы. Слабое сияние исходило от него, и на губах Йахаба появилась улыбка, которую можно было назвать мечтательной.

- Ты будешь близко от своего друга, Арно. Как вы оба и хотели.

И наконец обернулся на застывших на дороге людей. Даже Беласко не смел приблизиться и стоял, почтительно опустив голову.

- Убейте всех, кроме этих двух. Этим не мешайте покинуть земли Аратс.