Морьяк

Лунный свет преломлялся в витражах узких окон бывшего храма Пастыря, на стенах и полу лежали багряные и охряные пятна, придавая храму сходство с преддверием Нижнего мира, и впечатление еще больше усиливалось от отсветов пламени факелов.

На месте алтаря и статуи Странника высилась груда обломков, а рядом, на полу, был начерчен углем огромный восьмиугольник, в центре которого находился огромный плоский валун. По разным сторонам от него застыли два человека, однако человеком в полной мере можно было назвать лишь одного из них. На жертвеннике стояло выточенное из алебастра и раскрашенное изваяние долины Венаско. Отроги Эстийского и Арьегского хребтов, изгибы горных речушек, дороги и густые леса, домики деревень, поля возле них и там, где хребты почти смыкались, - крепость в пятиугольнике стен, на которых даже можно было разглядеть крошечные фигурки солдат. Изваяние поражало точностью, казалось, что время под воздействием колдовства лишь на мгновение остановилось, и долина вот-вот оживет. Впрочем, колдовство вершилось. Шаман и посланец Сугаара взывали к своему повелителю. Ночь полнолуния, ночь, когда границы миров истончаются...

В храме присутствовал король Лодо с небольшой свитой. Когда Йахаб заявил о намерении нанести магический удар по альбийской крепости, дабы враги устрашились, а колеблющиеся уверились в могуществе Сугаара, он пожелал увидеть все собственными глазам. Скрестив ноги, он сидел в установленном для него кресле. Вместо Амарры чуть позади и справа стоял маршал Савиньи и еще несколько человек — командующих полками и представителей знатных родов. Лодо иногда поворачивал голову в сторону подданных, словно по выражением лиц стремясь прочитать их мысли, и его взгляд задерживался на графе Соланже. Из аристократии только он да маркиз Шетари до сих пор не надели знак Сугаара. Маркизу, старому другу отца и только по этому причине уцелевшему после провала заговора Вермадуа, это было простительно: Лодо пригласил его, чтобы показать отпрыскам мятежных родов, что не держит больше зла, а вот упрямство Соланжа... Впрочем, во всех других отношениях граф оставался наипреданнейшим вассалом короны. Успеется... тем более, он чуял, что ритуал изменит все.

Напряженную тишину нарушил низкий голос Беласко.

- Этор-ри-и, Суга-а-ар!

Эхо заметалось под под высокими сводами храма.

Йахаб вытянул над жертвенником левую руку, правую, с зажатой в ней Звездой, поднял вверх и шипяще отозвался:

- С-с-сантис-сем дегу-у!

Лунные лучи коснулись реликвии, и камень запульсировал, меняя цвет с синего на густо-фиолетовый. С пальцев левой руки демона потянулись нити тумана, завиваясь в сферу.

- Ерактуш-шь с-сур! - крикнул Йахаб.

В теплую летнюю ночь ворвалась зимняя стужа, от резкого порыва ветра большая часть факелов погасла. Лодо уловил за спиной движение и невнятный ропот, приглушенно охнул Савиньи. Не обращая внимания на смятение, король подался вперед, жадно всматриваясь в происходящее. В зале сверкнула молния, туман комом упал на крепость и расплескался, обвивая белесыми языками стены и башни...

…Поток несет на северо-запад, и пелена, застилающая Северный Пиррей и Галею, проясняется. По горным тропам идут вооруженные люди, пирры и галейцы. Луна холодно отсвечивает на дулах мушкетов. Однако среди них нет ни Беласко, ни Йахаба. Неужели предсказание не сбудется?

Взор Лары смещается восточнее...

Аверн. Древняя, еще Эпохи Тьмы крепость. Тревога сжимает сердце. Выщербленные временем камень низких стен, кое-где носящих следы поспешного ремонта, осыпавшиеся зубцы... Большой отряд вступает в ворота, Лара узнает едущего впереди вельможу в позолоченной кирасе и шлеме с белым плюмажем — граф Люмаж.

Воодушевление офицеров и простах солдат , комендант Аверна почтительно приветствует маршала, но Лара чувствет — где-то поблизости враг... Опасность!

Войска под стенами Аверна. Хаотично мелькают образы, взгляд выхватывает галейцев, идущих на приступ, ядра, крушашие и без того ветхие стены. И вот комендант с искаженным от гнева лицом стоит перед Люмажем, что-то гневно доказывая.

Невесть откуда взявшийся человек в жреческой хламиде набрасывает удавку на шею коменданта.

С фальшивым жрецом что-то странное, никак не удается различить лицо...

Яркая вспышка привлекает внимание: на северо-востоке, в Галее. Осознание приходит внезапно: Звезда! Вершится ритуал, и над Орнеем возникает угольно-черная воронка. Будто открываются двери, ведущие на изнанку мира. И само пространство вдруг содрогается. Лару обдает морозом, отбрасывает прочь, она вновь оказывается над Квилианом. Там происходит что-то невообразимое. Крепость затоплена туманом. Нет, это не туман, а нечто, обладающее собственным разумом, грузно ворочается, урчит. Убивает.

- Нет!

Лара выбрасывает вперед руку, направляя силу в центр облака. Тьма отвечает разрядом молнии, пронзающем тело невыносимой болью...

...Тишина была такой, что кровь набатом стучала в висках. Застыл Квилиан, ощетинясь пушками в сторону севера, и застыла сама природа — молчали птицы, и даже плеска реки почти не было слышно. Луна заливала окрестности, и сколько Тоне не вглядывался в сторону перевала, он не мог различить ни малейшего движения.

- На башне? - крикнул он.

- Ничего, сьер майор! - отозвался часовой с донжона.

- Все спокойно, сьер Тоне, - подтвердил стоящий рядом сержант-артиллерист и подавил зевок. - Скоро и светать начнет. Упасет, поди, Странничек, видано ли дело...

- Смотри в оба, - перебив его, строго сказал Тоне. - То не знаешь, есть у пирров привычка нападать, когда чуть забрезжит.

Он оглядел выстроившихся возле орудий пушкарей, затем поля и вьющуюся меж них дорогу и повернулся, чтобы спустится во двор, как вдруг порыв ветра пронесся над крепостью. Тоне поднял голову и обомлел: на Квилиан опускалось крутящееся серое облако.

- Тревога! - заорал он, выдергивая из-за пояса маску. - Надеть маски!

Затем подскочил к завороженно уставившемуся на облако сержанту, тряхнул за плечо:

- Где маска?! Надевай!

Тот оторопело взглянул на него, затем медленно повиновался.

- Разжечь пальники, но стрелять по команде!

Поспешно натянув на голову клювастое уродство, Тоне выхватил из кобуры пистолет и обернулся на двор. Часть солдат, уже в масках и с мушкетами в руках, бежали на стены, часть застыли, пялясь в небо. Тоне пальнул в воздух:

- Чего рты раззявили?! К бою, чтоб вас Твари дрючили!

Стекляшки в маске запотели; ругаясь сквозь зубы, он перезарядил пистолет и вновь задрал голову. Облако уже касалось рваным брюхом вершин башен.

- Запаливай, Энри!

И в этот миг сверху раздался первый крик — утробный, скорее звериный, чем человеческий. Часовой заметался по площадке и, побежав ко краю, выметнулся за зубцы. Тело упало с глухим, шлепающим звуком. Все замерли.

- Что, демоны меня дери, происходит?!

С восточной стены донесся еще один крик. Громыхнула пушка.

«Куда палят, болваны!»

Тоне до сих пор не замечал ни малейших признаков приближения врага. А затем будто полчище демонов набросилось на них. Туманные сгустки обволакивали солдат, те падали, катались по плитам двора. У тех, кто был без масок, кожа мгновенно покрывалась кровавыми волдырями, несчастные раздирали себе лица ногтями, и бились в судорогах, захлебываясь кровью. Хрипы и вой обезумевших людей ввинчивались в мозг, оглушали, не давая отвести взгляд от творившейся жути. Позади сержант срывающимся голосом забормотал молитву, и Тоне вышел из оцепенения. Мгла надвигались с юго-востока и пока не добралась до них. Но он отчетливо осознавал, что это конец. Странное спокойствие охватило его. Он обернулся: сержант с тлеющим пальником пятился, в его глазах тоже стояло безумие.

«Сигнал!»

Часовой погиб, не успев подать сигнал, и в Карде еще долго ничего не узнают.

- Давай сюда! - рявкнул Тоне и вырвал из трясущихся рук артиллериста пальник.

Сержант повернулся и бросился бежать — коменданту гибнущего Квилиана до него уже не было никакого дела. Он шагнул к пушке, но засомневался: гонец ожидает увидеть пламя, догадается ли, услышит ли пальбу? Тоне заозирался, его взгляд упал на стоящие в пяти туазах горшки с Дыханием дракона — подарок от этррурского лекаря. Пригодились же.

«Помирать - так чтоб демонам жарко стало!» - залихватски подумал он.

Подхватил два пороховых зарядов и в несколько прыжков оказался рядом с чудо-оружием. Но и колдовской туман — вот он. Обжигающе лизнул кисти рук, проник под бесполезную маску. У смерти отчего-то был запах цветов. Тоне задержал дыхание, чтобы не спалило легкие, прежде чем он сделает то, что нужно. Маска, казалось, припаялась к лицу. Лопнула кожа на губах, невыносимо жгло глаза.

«Ничего, с этакими дивными огнями враз по Звездному Мосту пролечу...»

Он бросил заряды на горшки и поднес пальник...

… В ночи полыхнуло, дрогнула земля, и рокот взрыва отразился от скал. Сидевший на деревянном обрубке гонец вскочил и поднес подзорную трубу к глазам. Над Квилианом стояло подсвеченное оранжевым и багровым облако, в котором что-то двигалось... Или кто-то, огромный, многорукий...

- Странник, спаси нас и помилуй! - гонец очертил перед собой знак рассеченного круга и бросился к коню.

…Это ее кожа пузырилась и слезала клочьями, обнажая кровоточащую плоть, это она заходилась в приступе кашля, выплевывая легкие, впивалась ногтями себе в глаза и билась в невыносимом огне боли... Душа все глубже погружалась в омут, все быстрее — не выплыть, не вздохнуть. Где же светлое воинство Странника, или вправду он покинул Орней? Но вдруг мрак прорезало с ревом взвившее пламя, и Лара встрепенулась.

Зрение прояснилось. Она увидела, что все уже кончено. Северная стена Квилиана частично обрушилась, над камнями плясал огонь. Двор и остальные стены были завалены телами солдат. Так и было в ее проклятом видении!

«Но взрыва не было...»

Да, и не было всадника, который мчался в Карду, нахлестывая коня. И... людей на большой поляне посреди леса едва ли в четверти лиги от Квилиана. Десяток телег, привязанные к ним коровы и овцы. Жители деревни. Страшный взрыв всполошил их, мужчины спорили и жестикулировали, особенно старался грузный седобородый старик, показывая рукой на запад, куда, по его мнению, следовало идти. Женщины, державшие плачущих детей на руках, сгрудились рядом с ними. Отдельно стояли четыре солдата и капрал — охрана. Они не принимали участие в споре, хмурый капрал, прикусив длинный ус, и вовсе отвернулся.

Пришло ощущение угрозы - колдовское облако, будто почувствовало присутствие живых и поплыло в сторону поляны. Сердце оборвалось. Она не может стать бессильной свидетельницей гибели и этих людей! Вмешаться - но как?! Никогда еще не приходилось воздействовать через эфир...

«Расстояния не имеют значения. Ты уже там. Прикоснись...»

Лара, не задаваясь вопросом, чей голос слышит, вняла совету. Однако бурлящее море эмоций не давало ей даже на краткий миг подчинить себе толпу. Мелькнуло нечто знакомое в рисунках аур, она пригляделась: на одной из телег сидели понурый Уно, Сандра и Тильда. Коснуться Уно? Нет, его не послушают. А вот Тильда... Тильду в деревне уважают и побаиваются. Женщина с безучастным видом крутила обручальный браслет на запястье. Лара, мысленно попросив у нее прощения, вторглась в ее разум.

...Тильда вздрогнула, слово от толчка, затем забралась с ногами на телегу и встала в полный рост.

- Слушайте меня! Вы, все! На Квилиан напал враг, - громко, властно заговорила она. - Сьер Тоне приказал идти в Карду, не так ли, почтенный Агдейл? - слегка поклонилась она старейшине. - Не оставаться здесь, мы слишком близко, и нас легко обнаружат, и тем более — не идти в Мартеск, как ты предлагаешь, ведь дорога к нему проходит у самой крепости.

Спорящие изумленно умолкли, и Лара воспользовалась этим, чтобы пригасить гнев и упрямство старейшины и особо рьяных его последователей. И поняла, что слова, которые она собиралась нашептать жене коменданта, исходят из сердца самой Тильды. Как если вмешательство лишь помогло той очнуться от горестных дум.

- В крепости - мой супруг, - Тильда подняла руку, показывая браслет, — и как бы не разрывалось от тревоги сердце, я подчиняюсь ему. И вы, — обратилась она еще к нескольким женщинам, - ваши мужья сражаются и верят, что вы в безопасности! Как можно обмануть их доверие?

- Госпожа Тильда права, - подала голос одна из солдатских жен. - Я тоже слышала приказ — идти в Карду.

- Мартеск-то уже поди захватили, - добавил мужской голос. - Зря ты, Агдейл, народ мутишь. Или пиррам продался?

Старейшина открыл было рот, но чуя, что настроения изменились, ничего не сказал, лишь злобно зыркнул на Тильду.

...Ядовитое облако тем временем подобралось уже к границе леса. Оно не был однородным, серые пласты сплетались и расплетались, и было в этом что-то, бесконечно отвратительное.

«Сейчас!»

Она яростно ударила, рассекая мерзкую колыхающуюся массу. Туман забурлил, как закипевшая вода, распался на рваные клочки и... вдруг исчез. Лишь почерневшая, как после огня, трава и свернувшиеся, высохшие листья деревьев отмечали границы злой волшбы.

Лара наконец-то смогла вздохнуть свободно.

...Люди на поляне сворачивали стоянку и запрягали лошадей. Капрал махнул двум солдатам на селян — помогайте, а сам подошел к Тильде:

- Госпожа Тильда, нам бы назад. Оставлю с вами двоих, все ж оружные. Вы тепереча не пропадете, а нам надо разведать, что в крепости. Тихо стало, к чему бы?

Поколебавшись, Тильда кивнула, и капрал поклонился и отступил, затем кивнул оставшимся солдатам, и вскоре все трое исчезли в зарослях.

Победа, хотя совсем незначительная, придала Ларе сил. Ее неудержимо тянуло на северо-восток — туда, где все еще тускло светилась Звезда.

***

- Свершилось! - возвестил Беласко.

Йахаб в ответ прошипел нечленораздельную фразу и опустил руку, в которой держал Звезду. В этот миг облако, окутывающее Квилиан, вспыхнуло изнутри; Лодо вытянул шею, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Посланец Сугаара сделал пасс правой рукой, и облако, повинуясь, выплыло за пределы крепости.

Послышались изумленные восклицания. В северной стене образовался огромный провал, фигурки солдат теперь лежали, скорчившись в неестественных позах, во дворе и на уцелевших стенах. Пахнуло кровью и тем непередаваемым запахом, что знаком каждому, кому хоть раз довелось участвовать в сражении. Лодо нервно провел кончиком языка по сухим губам.

- Потрясающе! - севшим голосом сказал он.

Позади послышались восхищенные шепотки, и резким диссонансом прозвучал надтреснутый тенор Шатори:

- Но точно ли свершилось сие, и не стали ли мы все жертвой наведенных грез?

Лодо резко обернулся и встретился взглядом с бесцветными глазами маркиза. Рядом с ним стоял Соланж и смотрел в пол. Не много ли на себя взял старый гриф? И Соланж туда же! Лодо гневно выдохнул, однако пока он готовился осадить маркиза, заговорил Беласко:

- Вскоре вы получите все доказательства, благородный Шатори. Отряд воинов Аратс уже близко от долины Венаско. Они прошли, не встретив никакого сопротивления со стороны союзников Монтего. Ваш сын со своими воинами почел за честь идти с ними и представлять его величество Лодо.

Лицо Шатори побагровело, он хватанул ртом воздух. Но еще что-либо сказать Лодо ему не дал.

- Шатори, ваши сомнения неуместны, и стоит трижды подумать, прежде чем делиться ими. Месьеры! Что стоят байки о деяниях лже-мессии, о коих досель разглагольствовали жрецы? Мы стали свидетелями истинной магии и истинной силы! Так можно выиграть войну, не пролив ни капли галейской крови!

- Если гарнизон крепости погиб... Наши солдаты из плоти и крови. Разве могут они ступить на зараженные земли и остаться в живых? - угрюмо спросил Соланж.

- Сугаар несет возмездие отринувшим его, но не делает непригодными ни землю, ни воздух, - вставил шаман.

- Взгляните, мой король! - воскликнул Савиньи.

Облако над Венаско распалось на части, будто разрубленное незримым клинком, и исчезло.

- Ваше вели-и-ичество, - хрипло произнес Йахаб, растягивая гласные, - Мой повелитель не-е будет является на ваш зов, подо-обно-о слуге... или фаворитке. Он не оста-а-вит вас, однако теперь ваш черед показать пре-еданность Великому Змею.

Лодо взглянул на него и невольно отшатнулся: лицо посланца, с ввалившимися глазами и остро обозначившимися скулами было похоже на череп, обтянутый желтой кожей.

- С-с-славьте Суга-а-ара! - Йахаб покачнулся, оседая на пол.

Беласко метнулся вперед и подхватил его.

- Господину Йахабу необходим отдых. Могущество Сугаара безмерно, но увы, смертное тело не может долго выдерживать его...

***

- С-з-з-везда... - шипит Йахаб и мечется по роскошному ложу. - Чужая... чужая...

- Вы еще не вошли в полную силу... - потерянно говорит Беласко.

Йахаб отмахивается.

- Я использовал артефакт, чтобы соединить одаренность с могуществом Повелителя... И да, сработало. Однако облако гнева должно было идти дальше, на юг. Ты думаешь, оно исчезло, потому что Сугаар так пожелал?

- Разве... было не так? - растерянность на лице шамана сменяется паникой.

- Его уничтожила Искра! Слабый маг, но ее слабость — обманчива, тебе ли не знать. - Йахаб пытается сесть, но снова валится навзничь. - Посмотри на меня. Звезда пожирает меня, каждый раз, когда я касаюсь ее.

- А... наш Повелитель?

- Еще не настал миг, когда он войдет в мир... О-о-х, как все горит! Весьма неудобно быть заключенным в теле смертного...

- Желаете вина с маковым настоем?

- Желаю. И не скупись с настоем. Не сметь тревожить меня как минимум день. Передай королю Лодо, что следующую крепость ему придется брать силами своей армии.

...Йахаб забывается во сне, и в его ауре вдруг проглядывают иные цвета.

- Джузе, - шепчет Лара. - Ты... здесь?

… Весенний ветер касается лица, разгонят смрад подземелья, где он заключен уже годы и годы. Джузе улыбается, но улыбка тут же меркнет. Видит Странник, он пытался помочь, но теперь... слишком много зла, слишком слаб огонек его души.

«Ты справишься, Искра».

«Без тебя — нет!»

«Твоя душа не погибла!» - говорит другой голос.

Джузе хочет разорвать тяжкие оковы, удерживающие его, но тщетно.

«Прости, Фальго. Я оказался плохим другом...»

***

Часы на башне храма Воителя пробили трижды. Час Волка, час, когда темные силы получают наибольшую власть, и сердца людей сжимаются от необъяснимой тоски. Оденар стоял на северо-западном бастионе Буртажа и вглядывался в ночь, будто мог раздвинуть пространство и увидеть, что творится в долине Венаско. Луна уже преодолела половину своего небесного пути, скоро начнет светать.

- Раймон... - он услышал голос жены и обернулся, холодея и успев подумать, что Лара по неведомой причине вновь решилась на безумный шаг и приехала к нему. Однако позади никого не было.

- Лара?! Где вы?

- В Талассе. Не знаю, как долго удасться держать эфирную связь. Квилиан пал. Тоне погиб. Я уничтожила колдовское облако, после... Йахаб использовал Звезду, однако реликвия берет больше, чем дает... Теперь еще не скоро он сможет... Есть надежда...

Ее голос зазвучал тише, глуше, и Оденар напряг слух, чтобы не пропустить ни слова.

- Люмаж - предатель... Аверн не готов к обороне. Скоро ударят... При нем жрец... опасность...

- Лара!

Лишь перекличка часовых, да отдаленный лай собак были ему ответом

«Война началась!»

В том, что это Лара говорила с ним, Оденар не сомневался. Но как бы он ни был готов, известие о взятии Квилиана оглушало.

«Эх, Тоне. Да будет легок твой путь и всех, кто погиб сегодня» - мысленно произнес он древнюю фразу прощания.

Не помогли знание о нападении и предосторожности, и как теперь выстоять в борьбе со злой магией? Тяжкие предчувствия охватили его. Ночь темна, и до рассвета доживут не все из тех, кто сейчас забылся мирным сном или предается веселью. Или, подобно ему, пытается постичь замысел врага. Но сдаться без боя? Никогда! Демон вовсе не так силен, если ему нужна передышка. А если так, то... гибель Квилиана призвана запугать и лишить присутствия духа. Скорее всего. Но самое главное — Звезда. Значит магистр Вальен был прав, что камень наделен собственной волей. Надежда есть. Дар Лары, каким бы далеким от боевой магии он не был, развивается и без реликвии, и это, пожалуй, первая добрая весть за очень, очень долгое время.

Слова Лары про предательство графа Люмажа лишь подтверждали его подозрения. Измена военноначальника такого уровня! Он скрипнул зубами. Ударят по Аверну — завтра или крепость уже атакована? Его светлость Эрнан уже знает или вскоре узнает новости. Однако нет времени на ожидания соизволения из Талассы, тем более, что неясно, какие настроения у маршала Запада.

- Рядовой!

Стоящий в десятке шагов часовой направился к нему, печатая шаг, и козырнул:

- Сьер полковник?

- Передай мой приказ старшим офицерам явиться в Арсенальный зал через получасие. Разыщи теньента Стерена, я жду его здесь.

***

Обрывки жутких видений все еще плавали вокруг нее. Тело затекло от долгой неподвижности, голова разламывалась. Лара подняла веки: стены и потолок плясали в диком хороводе. Тошнота поднялась к горлу.

- Вивьен...

Сильная рука обняла за плечи, помогая приподняться. Лара поперхнулась, сдерживая рвотный позыв. Не удалось. Но стало легче, и она, разглядев того, кто поддерживал ее, отстранилась и гневно воскликнула:

- Магистр Дегуа?! Вы... Да что б вас...

- Твари за Пределом дрючили? - невозмутимо подсказал Дегуа и, усмехнувшись, пересел в кресло напротив. - Где вы научились браниться, сьера Лара?

- Была... такая возможность, - Лара, поморщившись от отвращения и стыда, утерла рот. - Вивьен?

- Я здесь, госпожа. Желаете попить? - горничная протянула бокал, и она с наслаждением глотнула прохладной, как будто только что взятой из источника, воды.

- Сей же час все уберу!

Откинувшись на изголовье, Лара медленно приходила в себя. За окнами все еще было темно, проклятая ночь не желала заканчиваться, а казалось, что прошли века. Лицо Дегуа было привычно-бесстрастным, однако это, как ни странно, действовало успокаивающее - в большей степени, как если бы он выражал сочувствие или жалость.

Она мысленно вернулась к видению. Душа плакала о погибших жуткой смертью в Квилиане, но и надежда поселилась в ней. Личность Джузе жива, и если есть возможность говорить с ним, это может... могло бы изменить многое. Пусть он слаб сейчас, но если представить, что Джузе одолеет демона... Тем более, что Звезда дает лишь краткое преимущество и скорее изматывает посланца Сугаара. Нужны веские причины, чтобы он снова прибегнул к ней.

Вивьен, закончив вытирать пол, присела, бормоча пожелание доброй ночи, затем вышла из зала.

- Вам нет нужды смущаться, - едва за горничной закрылись двери, сказал Дегуа. - Хотя это вы и так знаете.

Лара опустила глаза, чувствуя, как к щекам вновь приливает кровь, и в то же время испытывая благодарность — за этот спокойный тон, и в больше степени за то, что она видела в ауре магистра.

– Мы соратники, сьера Лара. Война это далеко не сияющие доспехи и победные трубы, - он вздохнул. - А теперь поведайте, что вам открылось...

***

- Сьер Оденар, вы желали меня видеть? - на стену взобрался запыхавшийся Стерен.

- Война началась, - резко бросил Оденар. - Квилиан захвачен.

- Эк... Гонца же не было? - сипло спросил теньент, меняясь в лице

- Сведения не вызывают сомнений, - Оденар понизил тон. - Слушай меня. Я собираю совещание в Арсенальном зале. Моих полномочий достаточно, чтобы действовать самостоятельно. Поднимай драгун, пойдешь в долину Венаско. Возьмешь две легкие пушки. Увы, больше дать не могу. Разведайте, как далеко продвинулся враг. Я принял решение разделить силы и выдвинуться навстречу галейцам. Аверн под угрозой, а далее открывается дорога чуть ли не на Талассу. Командовать гарнизоном в Буртаже будет майор Эрени. Постоянно поддерживай с ним связь, - он усмехнулся. - Что нам демоны ночи, старина Бьерн, неуж не поквитаемся за Ноорн?

- Как есть, поквитаемся, - сурово кивнул Стерен.

- И да не оставит нас Странник-Воитель. Исполняй.

Стерен ушел, а Оденар еще на миг задержался на стене. Все пришло в равновесие в его душе. Его долг - предотвратить прорыв галейцев возле Аверна. А за самоуправство он ответит после.

...Над Орнеем закатывалась луна — кровавая луна первого дня войны...

«В пятнадцатый день месяца Летних Костров на Альби обрушилось страшное бедствие. Началась война с Галеей. Галейские войска перешли границу и осадили Аверн, а союзные королю Лодо пиррейские кланы вторглись в долину Венаско. Посланец демона Сугаара, призванный шаманами, темным колдовством способствовал им. Что касается кланов Фальго и Мендико, заключивших договор с Альби и на чье содействие расчитывал принчепс Эрнан, то они никак не воспрепятствовали продвижению неприятеля.

Однако смелый маневр полковника Оденара способствовал тому, что Аверн не был захвачен. Благодаря дару, ниспосланному Странником Ларе Оденар, вскрылось предательство маршала Севера графа Люмажа, приведшее к тяжким последствиям: не только Аверн, но и другие северные крепости не были подготовлены к обороне, обозы с провизией и боеприпасами не достигали нуждающихся в них. Командиры получили противоречивые приказы, войска несли большие потери, что позволило галейцам продвинуться на лиги вглубь Альби. Подошедшие полки маршала Востока остановили врага, и армии увязли в позиционных боях, однако возникла новая угроза — король Ибера Анэстас пропустил галейский флот под командованием адмирала Кювилье, тем самым позволив галейцам блокировать Альби с моря...»

Гильем Лора, Орнейские хроники.