Жизнь длинная, а посмотреть с боку и не на что… Трудные девяностые описывать — только слёзы выжимать. Помню, шла из женской консультации, завернула на стихийный рынок. Стою, беременная около бабулек, которые прямо на асфальте расставили свои баночки с консервами и медитирую на горлодёр. Отойти не могу, ноги не слушаются. Кажется, если отвернусь — жизнь кончится. Рядом автолавка, привезли яйца, идёт бойкая торговля. Потом улавливаю какой-то разговор, который идёт уже на повышенных тонах и самое неожиданное — на глазах у всех, кто стоял у автолавки в надежде купить заветную ячейку белых отборных яиц, три громилы начали камнями забрасывать автолавку. В тот момент в моё сознание прочно вошло слово рэкет. Это было какое-то совершенно дикое действие. Через десять минут от яиц ничего не осталось. Многие просто молчали, почти все столкнулись с чем-то до этого момента неизвестным.
Но не хочется продолжать…

Зато вот это вспомнилось с какой-то чистой радостью. Детский сад №150 города н-ска. Это был, наверное, 1971 год, мне шесть лет. Воспитательница Валентина Григорьевна принесла в группу гусли. Необычная форма и яркий жёлтый цвет так и притягивали к себе, этакий магнит для детских глаз! Это была не игрушка, но нам всем разрешили подойти и потрогать инструмент. Он был деревянный, гладкий, с тугими струнами. Когда нас повели на прогулку, гусли взяли с собой. Валентина Григорьевна положила их на колени, прикоснулась к струнам и появилась музыка. Мы стояли кружком возле воспитательницы и не сводили взгляд с её рук, замерев, наверное, от восторга. Ничего подобного я раньше не видела и не слышала. Гусли под перебором пальцев оживали и будто с тобой разговаривали. Это Валентина Григорьевна рассказывала под музыку какую-то сказку, а мы слушали и слушали, а когда сказка закончилась почти все разбежались. Не знаю, почему я не убежала. Так и осталась стоять рядом, словно меня заколдовали.

Я встретила Валентину Григорьевну спустя двадцать лет. Она меня узнала. Да все узнавали, видимо я совсем не изменилась. Она подошла ко мне на улице, и мы разговорились. Поговорить было о чём. Шёл 1991 год. Страна трещала по швам, что-то опасное витало в воздухе.

— А помните, как Вы принесли в группу гусли? Это был самый яркий день в детсадовском детстве.
— Помню. А приводите своих детей в музыкальную школу!
— Вы преподаёте? Как же это замечательно! Я чувствовала, что музыка была с нами всегда рядом.
Мы попрощались, договорившись о новой встрече, которой не суждено было сбыться.

Вроде не самый большой город, а пути в нём такие замысловатые, как моя память. А она говорит мне, что ничего больше не смогло меня поразить так же, как музыка, услышанная в детстве. Со мной остались навсегда удивительное звучание гуслей, солнечный летний день и большие добрые глаза Валентины Григорьевны.