Когда человек приезжает в чужую страну и испытывает некий дефицит общения с друзьями и периодическое желание вернуться хоть ненадолго в родную языковую среду, что он делает? Правильно, лезет в интернет.
И бывает удивительно, что иногда он находит там совершенно не то, что искал изначально.
...В апреле 2009 года, пролистывая ленту, я прочитала об Ирине Г. – волонтёре из Запорожья. В тот момент шёл сбор средств на операцию по замене коленного сустава для Ириши. Надо же, подумала я, какая девчонка – сама болеет, но помогает онкобольным детям. Надо помочь. Нашла в посте Иркин телефон, позвонила и спросила, куда переводить деньги на операцию, после чего сделала перевод на счёт больницы. Это делали многие, так что Ириша меня вряд ли запомнила. Но так уж вышло, что я стала следить, как у неё дела.
Ирка прибыла в Регенсбург, где её прооперировали. Я позвонила – спросить, как всё идёт. Поговорили так, будто сто лет знакомы. Потом стали общаться в чате. После очередного разговора я подумала: «Сколько здоровых людей ноют и хнычут, как им плохо... Какое же чудо – Ирка, у которой 20 диагнозов, и каждый из них вполне смертелен!»
В тот момент я уже знала, что это чудо не брошу никогда...

В Регенсбурге, во время прогулки по коридору больницы, это случилось впервые: Иришка вдруг отключилась и рухнула на пол... Персонал прибежал, поднял, поставил... Никто тогда не понял, в чем причина внезапной отключки... Вся история с загадочным названием «синдром LQTS» была ещё впереди.

Уехав из Регенсбурга, Ирка вернулась к повседневной работе (спасению детских жизней).
Всё шло потихоньку. И тут...
Смс-ка застала меня с ребёнком в библиотеке: «Если можешь, позвони, у меня проблемы».
Оказалось, что воспалился внутривенный порт, который ей поставили в Регенсбурге. Надо было срочно ехать в Германию, к сосудистым хирургам университетской клиники, где установили порт. Это ставило перед нами кучу оргзадач (одна из них – много говорить по-немецки).

Особая благодарность моему тогдашнему шефу. Он весь рабочий день терпел всё это безобразие – бесконечные звонки и смс-ки то в Регенсбург, то в Украину, более того – всегда переживал за Ирку и интересовался развитием событий.

В сентябре 2009 Ириша с папой прибыли в Регенсбург, операция по замене порта была проведена, после чего был подключен монитор, отслеживающий состояние пациентки. И благодаря ему удалось заметить ещё один эпизод LQTS.
О том, что за «зверь» LQTS, рассказывать долго. Скажу только, что при этом может возникнуть опасная аритмия и даже остановка сердца, причём в любой момент.
Этот диагноз означал: нужна операция по установке дефибриллятора.

Здесь же, в клинике, состоялся разговор с кардиохирургом.
А в первых числах октября уже идёт обсуждение деталей операции с кардиологами и анестезиологами. Я регулярно звоню и тем, и другим, а Ирка (мега-мозг и великий координатор) стремится обсудить всё до малейших деталей. Она всегда подходила к таким вещам очень скурпулёзно. Так как средства на её лечение в основном собирали жертвователи, отрывая кто 100, кто 20, кто 10 гривен от своих семей (что она прекрасно понимала), то она всегда просчитывала все мелочи и торговалась с клиниками за каждый цент – из уважения и благодарности к тем, кто протянул руку помощи.

Как советовал доктор, Ириша уехала домой, в Запорожье – принимать решение и готовиться к операции. Параллельно идёт сбор средств.
А 13 ноября, после разговора с врачом, я пишу ей: «Закрывай сбор: доктор сказал, остаток платит клиника!»

Параллельно с основным сценарием происходило ещё многое. Вдруг появился отёк на ноге, где был установлен порт. Ирка просит позвонить секретарю профессора с непроизносимой фамилией фрау Богенбергер и спросить, что делать: начинать предусмотренный планом новый этап лечения или ждать, пока пройдет отёк. Звоню долго, наконец дозваниваюсь, объясняю непроизносимой тёте ситуацию и прошу узнать у врача, что делать. Тётя идет узнавать, а я с ужасом замечаю, что батарейка в телефоне вот-вот сядет. Я не дома, зарядки нет. Жду и гипнотизирую мобильник: не выключайся, пожалуйста, дотяни... Наконец возвращается тётя и сообщает: врач сказал ждать, пока спадёт отёк. Я ору «филен данк!», и мой телефон вырубается.
Сколько их потом ещё было – ситуаций, когда всё висело на волоске...

24 ноября Ириша поступила в стационар.
Вечером позвонила её мама.
«Соперировали, хотя не без проблем, но уже всё нормально. Рана и швы не болят, но ощущение, будто грудью столкнулась с паровозом. Уже бурчит и требует интернет».
И на следующий день я вижу в гугле зелёный кружочек напротив имени Ирина Г. – Иришка в сети!
А 26-го она просит позвонить профессору в детское отделение и решить вопрос с подшефной девочкой, которая едет в Регенсбург на лечение. Звоню, решаю. Дело не в этом. А в том, что Ирка через два дня после операции на сердце уже продолжает свою работу. Поищите-ка такого среди пациентов, у которых нет двадцати диагнозов...

Она ушла на небеса в январе 2016, мы вместе (врачи, волонтёры, жертвователи) отвоевали шесть лет её удивительной жизни.