Сыну и его другу и соратнику по приключениям соседскому Алёше было лет по десять-одиннадцать, когда из каких-то странствий они привели во двор, а точнее, в наш подъезд, чёрного гладкошёрстного пёселя. Росточка он был малого, коротколапый, но коренастый и какой-то уверенный, основательный.
— Витёк! — сказала я, — ну вот зря вы его привадили! И что за имя такое придумали — Чомба?
Не помню, что Витёк ответил, но иногда руками детей жизнь творит удивительные вещи.
Никто и предположить не мог, что этот случайно заглянувший «на огонёк» собакевич на много лет станет верным сторожем нашего подъезда. Хоть в момент исторической встречи с мальчишками он и был на вольных хлебах, всё-таки гены сторожевой собаки дали о себе знать. Четвёртый подъезд нашей хрущёвки, пять этажей по четыре квартиры на каждом, стал его домом. А каждого из нас он считал своим хозяином.
Обязанности Чомбы, как он сам их для себя определил, включали не только охрану подъезда от чужаков. Периодически он сопровождал кого-нибудь из нас на довольно значительные расстояния, после чего или возвращался вместе с сопровождаемым, или один прибегал в ставший родным двор.
Когда-то и с нами доехал троллейбусом до метро Дорогожичи (примерно пять километров от дома), но дальше с нами пересаживаться не стал. Как же там подъезд без него? Потрусил деловито домой.
На ближние дистанции эскорт был обеспечен. Как-то Чомбик, по своему обыкновению, сопровождал папу в молочный магазин. Пришли, папа стал в очередь, пёс скромно уселся у стеночки и стал ждать.
— Чья собака? — строго вопросила продавщица, глянув в зал.
— Кхм… — сказал папа, — вообще-то пёс не мой. Но если быть честным, он пришёл со мной. Он никого не тронет. Посидит, дождётся меня, и мы уйдём.
Очередь заулыбалась. Продавщица успокоилась.
Пёсик действительно чётко знал, где как себя вести. На охраняемом объекте готов был порвать всех незваных гостей, но на чужих территориях вёл себя тихо и скромно, только за своими приглядывал.
Естественно, кормили его всем подъездом, и добросовестный сторож полностью отрабатывал довольствие.
… Когда хоронили папу, Чомбик меня поразил. Хотя и было не до того, но боковым зрением я отметила: он понимал, что происходит. Людей, пришедших попрощаться, было много. И многие впервые были в нашем дворе, а значит — чужие. Когда все выстроились у гроба, пришёл откуда-то и Чомбик. Тихо сел в рядочек со всеми. И ни единым звуком не нарушил скорбную тишину…
Лет пять или шесть длилась Чомбина служба. Один из рейсов сопровождения закончился трагически. В этот раз Чомба провожал тётю Таню со второго этажа. Она ехала в село, а значит, садилась в электричку на Караваевых дачах. Как рассказывала потом тётя Таня, до станции добрались нормально, после чего пёс пытался и в электричку с ней сесть. Толпа была страшная, все с багажом… одним словом, только Чомбы там и не хватало. Попытки выгнать его из вагона не увенчались успехом, и тогда женщина, изловчившись, буквально выпихнула его ногой из дверей (руки-то были заняты).
Некоторое время все ждали, что он, как всегда, вернётся. Но увы…
Возможно, провалился на рельсы и попал под колёса. Это самая вероятная версия. Мы долго не хотели в неё верить, но в любом другом случае он бы вернулся, наш Чомба. Он всегда возвращался…