- Ита, твой проект уже рассматривали?
- Нет, мам!
- А почему тянут?
- Мам, меня в самый конец очереди поставили. А проектов много: рассматривают по два-три в неделю!

Я вздохнула. Если в классе человек тридцать, то наша очередь придёт месяца через два, аккурат к концу полугодия. Придётся набраться терпения, хоть узнать результаты моей с дочкой работы чертовски интересно. По плану в затее должен был участвовать и какой-то мальчик - Иткин соученик. Но мальчик исчез с началом зимних каникул, а уже в первый день начала занятий проект требовалось отдать в руки преподавательницы, мисс Рэйчел. Мальчика, то бишь соучастника в нелёгком процессе изготовления проекта моя дочка не выбирала: он был назначен ей в приказном порядке. Я подозревала, что другие соученицы успели сговориться и скооперироваться заранее, а наш молодой человек был подарком, от которого дружно отказались остальные. Но в этом я помочь уже не могла: Ита унаследовала от меня мучительную стеснительность, которая мешала ей налаживать дружеские связи в школе, а сама система устройства обучения детей в американских школах сводила и без того хрупкие шансы дочки завести подруг или друзей к нулю.

Американская школа изначально вызывала у меня оторопь. Иткина Милликан, куда моей дочке чудом удалось попасть, считалась самой престижной в округе. За огромным пятиэтажным административным корпусом тянулись нескончаемые цепочки одноэтажных домиков с классными комнатами человек на пятьдесят каждая; пройти из конца в конец кампуса у меня занимало минут сорок, не меньше. Каждый класс был оснащён проектором и огромным экраном, закреплённым над школьной доской. Представления о стабильном классе тут вообще не существовало. В начале семестра каждый ребёнок получал персональное расписание своих занятий, составленное так, чтоб дети пересекались друг с другом разве что на час в неделю. Приходя в нужное время в нужную классную комнату, ребёнок встречал соучеников, которые в тот же день и час учились у доставшегося им от админов мэтра. Но класс в среду по составу разительно отличался от того же класса в пятницу; остальные дети в пятницу учились у других преподавателей совершенно другому предмету. На следующий год учителя сменялись на новых с новыми требованиями и методикой преподавания; учебники у каждого учителя тоже были свои.

Так, к примеру, предыдущий преподаватель английского на уроках, посвящённых английской литературе, отправлял детей к большому картонному ящику, стоявшему в углу класса. В ящике горой были навалены небольшие, страниц на десять, книжки с рассказами для подростков. Тематика рассказов была разнообразна: от приукрашенных приключений ровесников, до описания исторических открытий или опусов о животных. Моя дочь успевала за урок проглотить пару - другую подобных брошюр, заполнить прилагающиеся к ним вопросники и получить две "А" вместо одной.

Нынешняя учительница английского, Мисс Рэйчел акцентировалась на классике. Она ещё на первом родительском собрании пообещала, что в её классе детям скучно не будет, и они, все как один, станут завзятыми книгочеями. Я тогда сдуру обрадовалась: моя Ита искренне гордилась тем, что прочла всего Гарри Потера, но мне, одолевшей в аналогичном возрасте "Отверженных" Гюго, этого было недостаточно. "Вот,- размечталась я,- Иточка начнёт читать не меньше мамы." Никогда не делись Господом Богом своими мечтами...

Проект, заданный на каникулы, был одной из решающих стадий превращения моего ребёнка в завзятого книгочея. Автора-классика, которого будущие любители книг изучали, я вообще никогда не читала, даже имени не слышала. Мы с трудом одолели страниц сорок зубодробительного текста, но так и не уловили основной интриги произведения, а время свидания с Иткиным соучеником неуклонно приближалось. Дети должны были экранизировать один из самых ярких прочитанных эпизодов; хотелось бы сперва его обнаружить. К счастью, мне пришла в голову здравая мысль, что большинство литературных шедевров уже экранизировано, и я действительно нашла экранизацию заданной повести. Сейчас я не очень хорошо помню её сюжет. Кажется, английский джентльмен метался между главной героиней и другой дамой, пытаясь сделать правильный выбор между ними, не нарушив ни устаревшего этикета, ни интересов своей состоятельной семьи. Одним словом, - самое то, что может заинтересовать одиннадцатилетнюю современную девицу, только что одолевшую "всего" Гарри Потера.

Реальный герой нашего с Иткой романа оказался ещё менее состоятельным, чем литературный. Он просто не пришёл на назначенное им же свидание. Мало того: телефон, им данный, отвечал нам презрительными длинными гудками. Мы несколько дней подряд приходили с Итой к месту встречи с утра и ждали до вечера, в надежде, что мальчик перепутал дату или время встречи. Но парня не было, и за два дня до конца каникул я сказала дочке, что ждать у моря погоды не намерена. Получать пару за отсутствие у незнакомого мне ребёнка чувства коллективизма - непростительная глупость. Ите нужно подумать о своих собственных оценках.

Для эпизода мы выбрали момент, когда главная героиня, наподобие Пушкинской Татьяны, пишет нечто слезоточивое своему избраннику. Кажется, этот момент стал поворотным и в повести, и нам даже удалось найти в книжке текст этого письма. Длинную Иткину косу я с некоторым трудом скрутила в узел на её затылке; пару выбившихся прядей закрутила локонами у висков. В джинсах и потёртом свободном свитере - обычной униформе моей дочки в те годы, героиня восемнадцатого века, вряд ли смотрелась бы, но нам на выручку пришло потрясающее шёлковое платье Белл, диснеевского персонажа из "Beauty and the Beast", аналога нашего "Аленького цветочка". Я сама была поражена, видя, как моя девочка на глазах превратилась в томную аристократическую красавицу, в которую просто невозможно не влюбиться.

Для большей правдоподобности сценического действа я смоталась в магазин дешёвых товаров и купила две массивные стеариновые свечи с подсвечниками "под старину". Перо у меня было - пластмассовая стилизация авторучки в форме гусиного пера, а за чернильницу вполне сошла фаянсовая солонка. Осталось лишь подтащить стол к огромному книжному шкафу, выглядевшему раритетом в современных американских домах, и заснять, как Итка, периодически поднимая мечтательные глаза к потолку, водит ручкой по бумаге и бормочет текст судьбоносного послания. Дочка моя отнюдь не лишена артистического таланта, и выглядела при этом просто очаровательно.

- Ну как, - полюбопытствовала я у дочери в первый же день её занятий, - ты отдала кассету учительнице?
- Хосе сказал, что не хочет быть вторым автором, - обиженно отозвалась Ита, - он ничего в фильме не делал. А он хотел что-то делать.
- А почему тогда он не пришёл в парк? Мы же ждали его!
- Он сказал, что родители его не привезли. Им было некогда! - недовольно буркнула Ита.
- Надеюсь ты отдала учительнице кассету от себя лично? - полюбопытствовала я, - Если твой Хосе хочет получить двойку, то ты тут причём?
- Ага, - отозвалась Итка после незначительной заминки, - я отдала. Но я позже всех её отдавала. Я не знаю, когда её будут обсуждать.

Обсуждения мы так и не дождались. Пару раз я о нём спрашивала, но потом другие дела и хлопоты меня отвлекли: Ита училась в специальном математическом классе, что требовало повышенного внимания, я упала и сломала ногу, моя мама тяжело переболела гриппом.

Вызов в школу от учительницы английского оказался для меня совершеннейшей неожиданностью.

- Вы знаете, что Вашей дочке грозит "Ди" в семестре? - поинтересовалась Мисс Рэйчел, - если она получит "Ди", её исключат из "магнет" программы Милликан.
- Какое "Ди"? - ошарашенно спросила я, помня первые успехи дочери в классе той же учительницы всего полгода назад.
- Давайте, посмотрим в журнал успеваемости, - предложила преподавательница.

После небольшой вереницы Иткиных "А" за первый семестр красовалась жирная "Ф" в самом начале второго полугодия. А за ней в разброску "Си" и "Ди".

- "Ф" - за то, что она не сдала проект, который был ей задан на каникулы, - пояснила учительница. Я предупреждала, что он - обязателен для зачёта.

- А мальчик, с которым она должна была сделать этот проект?

- При чём тут мальчик? Он из бедной мексиканской семьи, родители из сил выбиваются, чтоб поднять детей и дать им образование! - холодно произнесла Мисс Рэйчел, - Мама мальчика на третий день была в школе с объяснениями, почему ребёнок не сделал проект. Я тут же дала ему задание, с которым он успешно справился. И он исправил свою оценку.

- Да, но Ита сделала этот проект, - удивилась я, - причём своевременно. Она все каникулы читала какую-то английскую книгу, а потом заставила меня снимать фильм, как она пишет какое-то письмо...

- Вы хотите сказать, что я халатно отношусь к своим обязанностям и сама потеряла эту кассету? У меня её не было,- возмутилась учительница и ехидно полюбопытствовала , - а чем Вы объясните остальные её двойки? Я довольно часто спрашивала её в последнее время, и ничего, кроме "Ди" поставить ей не могла.

Картина стала проясняться. Итка кассету, похоже, не отдала, а мне об этом сказать побоялась. Её стали на уроках допрашивать с пристрастием, и она, чувствуя недоброжелательность, от страха стала путаться в ответах. Чем больше она старалась не ошибаться, тем чаще попадала впросак, как с нею бывает.

- Давайте, я поищу эту злосчастную кассету, - предложила я, и если она у Иты в портфеле...

- Не надо, - не дослушав, перебила меня собеседница, - у Вашей дочки просто нет способностей к языку. И это не удивительно. Ваш английский язык тоже далёк от совершенства. Давайте, я помогу перевести девочку в класс для учеников, у которых английский - не родной, и это тут же положительно скажется на успеваемости Вашего ребёнка.

- Вот ещё! По-моему, никто никогда ещё не жаловался на языковые проблемы моей дочки!- вспыхнула я. Мне и в дурном сне не могло присниться, что Ита будет учиться в подобном классе. Английский был её родным языком. Он, правда, изрядно отличался от языка Шекспира, но ведь и мой русский отличался от лексики из "Слова о полку Игоревом".

- Я не могу судить о профессионализме предыдущих педагогов - возразила мне преподавательница.

- А о своём собственном профессионализме Вы судить можете?- полюбопытствовала я, ткнув пальцем в оценки за предыдущий семестр, - Kто девочке эти "А" понаставлял?

Учительница на минуту запнулась.

- "Би" ей в любом случае не грозит - сухо поведала она, просчитав средне-арифметическое проставленных в журнале оценок, - но за "Си" она ещё может побороться. Через две недели - финальный тест. При финальной "А", она получит "Си" за семестр и останется в нашей школе. Я пришлю Вам список с телефонами репетиторов: они помогут ребёнку догнать остальных студентов.

- Ита, где кассета, которую мы засняли на каникулах?
Дочь старательно изучала ламинат пола, не решаясь посмотреть мне в глаза.
- Ты меня слышишь? Куда делась кассета?
- Она в мусорнике. В школе - чуть слышно пробормотала девочка.
- Но почему?!.
- Потому! - внезапно взорвалась дочка - Ты заставила бы меня отдать её мисс Рэйчел. Или сама бы эту кассету ей отдала. А это - не справедливо. Мне поставили бы "А", а Хосе - "Ди". А он - не виноват, что родители его не привезли. Мисс Рэйчел ясно сказала: проект общий, и делать его нужно сообща! И оценка тоже - общая, одинаковая. Но ты - русская, и слово "сообща" не понимаешь!

- Что-о-о?

- Ты - русская. И все знают, что русские слово "сообща" не понимают! - Итка упрямо вздёрнула свою повинную, но мятежную голову, - Ты тоже постоянно твердишь "Каждый отвечает сам за собственные ошибки". Разве не так?

- Ладно, - прервала я наши, внезапно запахшие политикой, дебаты, - через две недели финальный тест. Провалишь его - вылетишь из престижной школы. Будешь наслаждаться своим "сообща" с другими не столь грамотными недотёпами. Так что, готовься к тесту.

Мисс Рэйчел никаких списков репетиторов мне так и не прислала. Результатом финального теста я принципиально не интересовалась, но среди привычных "А" в Иткином табеле впервые замаячила сиротливая "Си" за полугодие английского.

- Ит, а кто из бывших учителей тебе понравился больше всего? - спросила я месяца через два у дочери.
- Мисс Рэйчел, конечно! - не задумываясь ответила девочка.
- Мисс Рэйчел? - ошарашенно переспросила я, - Почему именно она?
- Но мам... Она же больше всех была похожа на тебя!
- Похожа на меня?
- Конечно! -удивлённо подняла на меня свои ясные глаза дочка, - Она, как и ты, хотела, чтоб я много читала. Она, как и ты, вечно придумывала какие-то странные необычные задания. Она, как и ты, неожиданно становилась очень строгой и принципиальной. Как же я могла её не полюбить?

И я, признаться, не нашлась что сказать дочери в ответ.