Бывают в жизни случаи настолько чудные, что сам себе не веришь, когда рассказываешь. Ну вот и со мной однажды подобная история приключилась.

Попал я как-то в незнакомые места. Не по своему желанию, конечно. Лошадь внезапно понесла, как очумелая. И никакие крики, удары хлыстом и попытки успокоить её к успеху не приводили. Еле в седле удержался. Скакала родимая несколько часов, пока, наконец, без сил не свалилась на землю. А всего и делов-то было - чихнул я над её ухом неожиданно и оглушительно. Она на дыбы и взвилась да куда глаза глядят метнулась.

Так вот и я во время её падения тоже к земле головой приложился и сознание на минуту потерял. И не поверишь, но из тела-то и вышел. Поднялся с земли. Бледный, прозрачный и сказать ничего не могу. Лошадь рядом. Бока у неё вздымаются, вся в поту, в грязи. Шевельнуться не может. Только глазом укоризненно косит да хрипит - мол, сам виноват. Ну, думаю, либо сдохнет животина, либо полежит в тенёчке и оклемается. И пошёл осмотреться.
А вокруг – ни души. Тропинка лесная, давно заросшая. Дебри дремучие. Даже птицы не поют. Поежился я от страха, да чую – опять в ноздрях щекочет, будто бес изнутри просится наружу. И от этого свербения раздуваться я стал, словно пузырь мыльный. Ну думаю, беда. Так и лопнуть недолго. Поднатужился немножко, да как чихну! Эхо так и пошло по чаще гулять – апчхи… чхи… чьи…хи…и…. А я ввысь взлетел.

Гляжу –​ внизу какая-то мерзкая на вид баба моё бездыханное тело тащит. Так и поверишь в нечисть лесную. То ли пообедать мной намеревается, то ли худшую зловредную пакость сотворить хочет. Я от возмущения даже затрясся. А закричать-то и спуститься сам не могу. Ветерок меня в воздухе туда-сюда подбрасывает, будто на гигантских качелях. Даже тошно на душе стало. Пригорюнился я сильнее некуда.

И вдруг – толчок сзади. Изловчился я да и повернулся вокруг себя. Ну такое сальто-мортале проделал. А там – душа моей лошади нарисовалась. Эх, скотинушка. Преставилась, значит. Ну я, не долго думая, верхом на неё и вскочил. Как саданул ногами по бокам, так она, как живая, вниз понеслась. Да на старуху, что моё тело волочила. Пикируем мы на голову бабки со свистом, земля аж дрожит.

Та увидала – ручищами замахала, вот-вот заворожит. Нет, думаю, не дамся. И направился прямиком в своё тело. Как по маслу душа вошла в родное-то. Вскочил я, зажмурил глаза, и давай лупить по-боксёрски, надеясь ведьму зацепить.
Только слышу – голосок знакомый.

‐ Да ты что, ирод, с дуба рухнул, что ли?

Приоткрыл глаза и осторожно присматриваюсь. Глядь - а надо мной жена стоит. Руки в боки, лицо пылает, зубы скрипят. Чисто мегера. Ну и рассказала мне супружница, что я на солнышке у дома уснул, так видно, и примерещилось от жары невидаль несусветная. Так да не так…

Вот только с той поры иной раз, как взгляну на жену, так мне злая старуха мерещится. Вот и гадаю – живой я или мертвый уж давно, дома нахожусь или в сказку попал, баба Яга рядом со мной или супружница… Вот так-то…

Дед Матвей натужно закашлялся и, отдышавшись, печально взглянул на чёрного кота, который вылизывал лоснящуюся на солнце когтистую лапу. Грустно покачал головой, затем поднялся с завалинки и побрел в избушку на курьих ножках...