Пнув дверь ногой, Злопухунья вошла, важно отклячив пятую точку.

— Давно пора стелить ковёр, — помахивая засаленной салфеткой, сказала местная смотрящая. — Я, между прочим, украшаю это место просто своим присутствием.

— Какие люди и без охраны! — упав низко в ноги Злопухуньи, восторженно запричитала местная Крикунья. — Заждались тебя, не можем начать наш ритуал очищения.

Злопухунья, довольная, расплылась в улыбке, поправляя самодельную корону, сделанную своими же руками много лет назад на Новый год дочурке.

— Всё на мне, — закатывая глаза к небу, хихикнула она. — Кто там у нас сегодня на очереди? — пытливо вглядываясь вдаль, пробормотала она.

— Пройдёмся по списку, — потирая ручки, ответила Крикунья. — Дожать Прану, Марь Иванну и выскочку Летку. Ну и пройтись, поставить на место плодовитых гениев.

Злопухунья от предвкушения предстоящей процедуры мечтательно закатила глаза и в трансе начала бормотать:

Я ль на свете всех милее,
Всех чудесней и нежнее.
В сердце бисер, жемчуга,
Строки нежатся пока...

— Браво, браво! — зааплодировали подтянувшиеся зеваки. — Вы на свете всех милее! Смело пишете... Острее.

— Я такая... Это да, строки просятся в меня... Я царевна и княжна, — раскачиваясь, начала декламировать Злопухунья. — Я богиня — это дар...

Подружка Хлопотунья хлопала в ладоши и поддакивала, зная, как любила щедрые комплименты подружайка.

— Лавровый венок! – крикнул из толпы Гладиатор. — Великолепнейшей и непревзойдённой Злопухунье за добросовестный и тяжкий труд на творческом поприще!

— Достойна, достойна! — восторженно кричали местные жители и крестились от страха, сжав кукиш в кармане.