Туманность Пламя (другое название – Туманность Факел) – эмиссионная туманность в созвездии Орион.
Эмиссионная туманность излучает собственный свет, в отличие от отражательных туманностей, которые светят только отраженным звёздным светом, и тёмных туманностей, которые вообще не светят, но тенью проходят по небу, как пропасти в космосе. Свечение туманности Пламя обусловлено большим количеством молодых звёзд, которые постоянно рождаются в данном регионе. В центре видна тёмная пылевая структура, заслоняющая свечение.
Здравствуйте, литгалактяне. В проекте «Туманности» (в отличие от проекта «Созвездия») произведения, включённые в подборку, объединены не конкретной рубрикой, а иной логической закономерностью. Это шестая туманность, собранная мной, сейчас я предлагаю вам подборку из двенадцати стихотворений про костёр или в которых упоминается костёр.
Планирую позже сделать подборки стихотворений про пламя, огонь и, может быть, про факел (если найдётся необходимое количество таких стихотворений).
Снег собьёт последнюю бабочку с озябшей ладони осени, и станет пусто. Осень умрёт под боком моей деревни, сжимая в горсти цветок лапчатки, и в живых останется только ветер, -
вот о чём думал я, разводя костёр у вечерней дороги.
Ко мне подсел человек с гитарой. Просто пришёл и сел, не сказав мне ни слова. В старой куртке, в изорванных башмаках. Седеющая борода, колодцы сияющих чернотою глаз и сосновая хвоинка в длинных волосах, разбросанных по узким плечам.
Что он делает в этой глухомани? Может быть, он тоже, как и я, ищет светлое воспоминание, потерянное в бурьяне прошлого? Оно уже не блестит, не отражает лучей надежды - его разъели слёзы, те самые, что даже зеркало юности превращают в заржавленную жестянку.
Мы глядим на огонь и молчим. Мы оба знаем печальную истину: что люди говорят о том, чего не знают. А если бы узнали - онемели бы от ужаса и стыда.
Наши губы сжаты - они боятся выпустить на волю боль, эту странную субстанцию, остающуюся человеку, после того как мир отнимает у него всё, чем одарил ребёнка.
Мы молчим. Над нами угасает день, Между нами - костёр, один на двоих.
Это был мой огонь, теперь он наш общий. Мы не делим его, мы его любим, а значит, любим друг друга.
Но мы не просто молчим - мы беседуем, не размыкая губ, сохраняя в неприкосновенности океан боли, среди которого затерялся островок радости. Мы беседуем, позволяя мыслям вылетать из темноты и летучими мышами пронзать тишину, придавая немного движения и высоты нашим одиночествам, слившимся в один осенний вечер.
Наверное, так и должны общаться незнакомцы, или старые друзья, или те, что глядят в один и тот же огонь.
«Сегодня не слышно музыки», - молчит он.
«Ты прав, ни единого слова», - безмолвствую я.
«Моя гитара что-то не в духе».
«Моё перо затупилось. Пожалуй, я его выброшу».
«Прочитал бы ты мне что-нибудь красивое, чтобы в сердце вошла тёплая грусть».
«А помнишь ли песню, в которую спряталась твоя молодая радость?»
«К сожалению, я не поэт, но, помню, встретил как-то стихотворение, так вот, там не было ни одной рифмы, зато каждая строчка заканчивалась вздохом любви».
«Да, наверное, хорошо быть музыкантом! Однажды, когда я слушал соловья, небо засверкало моими слезами, и я вдруг понял, что, когда душа остаётся один на один с вечностью, из глаз её льются песни».
«А когда она возвращается на землю, её слова сочатся остывающим светом».
Вот о чём молчали наши уста, в то время как сердца говорили и никак не могли натешиться переплетением голосов.
Пришла ночь и тоже села у костра. Просто пришла и села. И взор её погрузился в огонь. Мы покосились на неё и ничего ей не сказали.
И вдруг наши с ним глаза встретились, его сияющие чернотою колодцы, в которых трепетала музыка, и мои бесцветные лужицы, полные горячих звёзд.
В начале предлагаю заглянуть на огонёк к нашему мастеру верлибра.
Снег собьёт последнюю бабочку с озябшей ладони осени, и станет пусто. Осень умрёт под боком моей деревни, сжимая в горсти цветок лапчатки, и в живых останется только ветер, -
вот о чём думал я, разводя костёр у вечерней дороги.
Мы не первые у этого гостеприимного костра, незнакомый человек с гитарой пришёл и молча подсел к огню. И вот эта мысль о любви очень сильно поразила меня:
Мы молчим. Над нами угасает день, Между нами - костёр, один на двоих.
Это был мой огонь, теперь он наш общий. Мы не делим его, мы его любим, а значит, любим друг друга.
Далее автор показывает нам мысленный диалог между ним и его гостем. Послушаем и мы с вами, о чём они говорят.
Но мы не просто молчим - мы беседуем, не размыкая губ, сохраняя в неприкосновенности океан боли, среди которого затерялся островок радости. Мы беседуем, позволяя мыслям вылетать из темноты и летучими мышами пронзать тишину, придавая немного движения и высоты нашим одиночествам, слившимся в один осенний вечер.
А потом пришла ночь. Нет, она не наступила, как это обычно бывает, а пришла и тоже села у костра. Наверное, ей тоже было одиноко.
Пришла ночь и тоже села у костра. Просто пришла и села. И взор её погрузился в огонь. Мы покосились на неё и ничего ей не сказали.
И вдруг наши с ним глаза встретились, его сияющие чернотою колодцы, в которых трепетала музыка, и мои бесцветные лужицы, полные горячих звёзд.
Красивая концовка. И просто замечательный верлибр!
Слева ёлка, справа ёлка... Ветви связаны узлом. Дремлет лес, но смотрит волком на меня сквозь бурелом. С каждым шагом всё дремучей, чаща гнёт хребты к земле. Холод — злеет, зреют тучи, солнце мается во мгле.
Цедит небо снег-водичку. Онемевшая рука Неуклюже тащит спичку из сырого коробка. Мне б сейчас — удачи малость! Тьма вот-вот захватит власть... Три — потухло, пять — сломалось, но последняя — зажглась!
Задымив — сначала вяло, закрутившись в три листа, В искрах лихо заплясала заводная береста. Поперхнулся мокрый хворост, сплюнул дым промеж сучков, Но пустил, однако, поросль ярко-жёлтых язычков.
Пламя было побежало, да споткнулось на ветру. Проглотив частицу жара, просочилось под кору. Обращая паром влагу из прогнившего нутра, Занялась с боков коряга — тлеть-не стлеть ей до утра.
Острым ветром вновь подуло, но костёр набрался сил, В темноту с веселым гулом свет оранжевый вонзил. До утра танцуй, жар-птица, чтобы холод превозмочь! Как огня, огня боится антрацитовая ночь.
А автору этого замечательного стихотворения не так просто было развести огонь в ночном лесу. А в лесу страшно и холодно:
Слева ёлка, справа ёлка... Ветви связаны узлом. Дремлет лес, но смотрит волком на меня сквозь бурелом. С каждым шагом всё дремучей, чаща гнёт хребты к земле. Холод — злеет, зреют тучи, солнце мается во мгле.
Давайте посмотрим, как разгорался его костёр.
Цедит небо снег-водичку. Онемевшая рука Неуклюже тащит спичку из сырого коробка. Мне б сейчас — удачи малость! Тьма вот-вот захватит власть... Три — потухло, пять — сломалось, но последняя — зажглась!
Рекомендую прочитать стихотворение полностью, потому что его трудно разделить на цитаты. Но концовку выделю:
До утра танцуй, жар-птица, чтобы холод превозмочь! Как огня, огня боится антрацитовая ночь.
Очень энергичное, под стать огню, стихотворение. Мне очень понравилось.
Горит в таёжной полночи костёр. Блуждают искры в крошеве созвездий, где Млечный Путь туманом распростёрт над танцем двух космических медведиц.
Вокруг огня стоит притихший лес. В бесплотной темноте исчезли горы. И кажется - к подножию небес летит Луна, оставшись без опоры.
На ветках сосен сполохи костра дрожат, как сновиденья на ресницах. В ущельях дремлют духи и ветра, а нам с тобой, любимая, не спится.
Тревожат всплески наших голосов покой доисторических отрогов. В горах и храмах нет случайных слов – и тут, и там рукой подать до Бога.
И ещё один ночной таёжный костёр. Как автор его разжигал, осталось за кадром. Костёр уже разгорелся, полюбуемся его пламенем вместе с ЛГ и его любимой.
Горит в таёжной полночи костёр. Блуждают искры в крошеве созвездий, где Млечный Путь туманом распростёрт над танцем двух космических медведиц.
А чем вам представляются сполохи огня? У автора удивительное представление:
На ветках сосен сполохи костра дрожат, как сновиденья на ресницах.
И какая глубокая философская концовка: Тревожат всплески наших голосов покой доисторических отрогов. В горах и храмах нет случайных слов – и тут, и там рукой подать до Бога.
Зимняя темень почти не сулит тепла - разве что бросится в ноги кусачий плед. Мелко дрожит занавеска, как белый флаг, тихо сдаваясь на милость ветрам и мгле.
Тени шагают под уличным фонарём - два шага вправо, два - влево, а дальше - мрак. Мимо промчится машина и наорёт на непутёвых, что шастают просто так.
Дров нарубить и разжечь до небес костёр - тусклый февраль уберётся за край земли - и наблюдать, как несмело трава растёт, и выпекается солнце, как первый блин.
А теперь посмотрим, что и в квартире можно мечтать о костре и его живительном действии.
Зимняя темень почти не сулит тепла - разве что бросится в ноги кусачий плед.
Отличный образ кусачего пледа, бросившегося в ноги! А на улице в это время
Тени шагают под уличным фонарём - два шага вправо, два - влево, а дальше - мрак.
Так зачем же ЛГ костёр?
Дров нарубить и разжечь до небес костёр - тусклый февраль уберётся за край земли - и наблюдать, как несмело трава растёт, и выпекается солнце, как первый блин.
Хорошее предназначение у авторского костра и хорошее стихотворение!
Он все рычал, свистел и плетью щёлкал И пламя, разрываясь на куски, Глотало ветер жадной пастью волка И шарили на ощупь язычки, Рисуя смерти чёрные дорожки На высохшей утоптанной траве. А по краям уже лежали головёшки... Он жить хотел. А жизнь была вовне Испепеляемого ненавистью круга - Короны на безумной голове И пламя обжигающе упруго Искало путь спасения себе И верной гибели вокруг всему живому. Ну а когда он, все-таки, угас… Могу поклясться, что метнулся снова По уголькам азарт горящих глаз.
А теперь я приглашаю вас присмотреться и прислушаться к ещё одному костру.
Он все рычал, свистел и плетью щёлкал И пламя, разрываясь на куски, Глотало ветер жадной пастью волка И шарили на ощупь язычки, Рисуя смерти чёрные дорожки На высохшей утоптанной траве.
Стихотворение описывает стремление огня к жизни – к жизни через гибель всего окружающего.
И пламя обжигающе упруго Искало путь спасения себе И верной гибели вокруг всему живому.
А вы замечали что-то подобное в угасшем костре?
Ну а когда он, все-таки, угас… Могу поклясться, что метнулся снова По уголькам азарт горящих глаз.
Я не могу обманывать себя: Смотреть на мир через цветные стёкла И видеть только радость бытия В тоскливой суете и жизни блёклой. Я не хочу печаль коротких снов Разменивать на мишуру соблазна. Сухой листвой разбуженных стихов Кормлю костёр, в огонь бросая фразы. Мне хочется забыться у огня, Прожитых лет переложить дорогу, Но в зеркалах, что смотрят на меня, Я не хочу ловить твою тревогу. Пусть приоткрыто сонное окно И светом злую мглу пронзают свечи — Я не могу в холодное стекло Дышать во тьме, когда дышать мне нечем. В ночь заметают поздние снега Тягучий сумрак замершего сада, Я не найду ответов никогда На те вопросы, что себе не задал. А звёзды над спокойствием снегов, Вращая небо в вечной карусели, Безмолвствуют, как пепел от стихов, Что в пламени костра уже сгорели…
Мы видели с вами, как разжигался костёр при помощи спичек и бересты. А знаете, чем ещё можно поддерживать пламя костра?
Сухой листвой разбуженных стихов Кормлю костёр, в огонь бросая фразы.
И пусть этот костёр только образный, а может быть, это свеча представляется автору костром, но какие острые мысли и чувства он испытывает!
Пусть приоткрыто сонное окно И светом злую мглу пронзают свечи — Я не могу в холодное стекло Дышать во тьме, когда дышать мне нечем.
И концовка интересная:
А звёзды над спокойствием снегов, Вращая небо в вечной карусели, Безмолвствуют, как пепел от стихов, Что в пламени костра уже сгорели…
Опрокинулось небо и наземь упало внезапно, Расплескав синеву по бесчисленным пятнам озёр, Оглушающий звон тишины отразился стократно... Горстью жёлтой листвы опадали минуты в костёр Палача-сентября. А упав, загорались мгновенно, Серым пеплом потом рассыпались, утратив запал. Горечь липла к губам и привычно гуляла по венам... Доигралась в пророчицу - морок реальностью стал.
Не дождаться весны - не очнуться в безоблачном мае, Чтоб на юные клейкие листья безмолвно взирать. Отвернулась фортуна, не вывезла в поле кривая... Я цеплялась за то, что ушло, но запели ветра: "Не спеши тосковать и себя хоронить раньше смерти. Мир не рухнул - живому не поздно сначала начать..." Я в огонь опускаю письмо в пожелтевшем конверте, Понимая одно - то, что время не двинется вспять.
И вот ещё один удивительный костёр.
Горстью жёлтой листвы опадали минуты в костёр Палача-сентября. А упав, загорались мгновенно, Серым пеплом потом рассыпались, утратив запал.
Депрессия у ЛГ, ветра её утешают. Только сумеют ли?
"Не спеши тосковать и себя хоронить раньше смерти. Мир не рухнул - живому не поздно сначала начать..." Я в огонь опускаю письмо в пожелтевшем конверте, Понимая одно - то, что время не двинется вспять.
...Осенний Бог сжигает письма, Как будто умер адресат. Горит, горит костёр из листьев, И пламя освещает сад. Когда душа почти ослепла, Ни радости, ни боли нет – Как странно видеть в горке пепла Любви нездешний горний свет. Сквозь дыры незакрытых окон Ко мне приходит смерть во сне. Твой ангел сделал всё, что мог он, И не поможет больше мне. Уходит жизнь и ставит точку, Сжигая ненависть и ложь. Но режет мысли на кусочки Мне музыка твоя, как нож. Оцепенели мозг и руки, Разрушен разум и уют. Невыносимы эти звуки – Они убьют меня, убьют!
А с высоты, как с пальцев Бога, Святая капает вода, И смотрит холодно и строго Моя предсмертная звезда.
Чем дальше, тем больше психологии и мыслей о смерти – о смерти человека или любви. Видимо, огонь и смерть – понятия взаимосвязанные.
...Осенний Бог сжигает письма, Как будто умер адресат. Горит, горит костёр из листьев, И пламя освещает сад. Когда душа почти ослепла, Ни радости, ни боли нет – Как странно видеть в горке пепла Любви нездешний горний свет.
Очень сильны переживания ЛГ, но, надеюсь, ему удалось выжить.
Уходит жизнь и ставит точку, Сжигая ненависть и ложь. Но режет мысли на кусочки Мне музыка твоя, как нож. Оцепенели мозг и руки, Разрушен разум и уют. Невыносимы эти звуки – Они убьют меня, убьют!
Еретика колпак надень и, осуждений не приемля, смотри в последний этот день на обезвоженную землю, на католический собор, на обывателей угрюмых. Их правду не возьмёшь с собой в небытия пустые трюмы. Теперь всё просто, и уже не нужно слов и оправданий - ростком колючим на меже твоя борьба их ниву ранит. Но кто объявлен сорняком и осуждён к прополке божьей, тот много лет спустя, потом, в потомках дать побеги сможет. И что теперь тебе костёр - огнём не выжечь новой веры. Не ангел крылья распростёр, но тучи, чьи подбрюшья серы. Неужто дождь в такую сушь тебя в бессмертие проводит? Тела всегда тесны для душ, но покидать их при народе - как обнажаться при гостях – и неуместно, и постыдно. Ведь и в обугленных костях следов раскаянья не видно. И эта милость – удавить перед сожжением – забавна. Им лишь бы крови не пролить... Толпа стозевна и стоглавна: с детьми, с корзинами жратвы – во имя Бога, дайте зрелищ!
О, как невежественны вы, и спасены от ада тем лишь.
Ну и как же можно обойти тему сжигания еретиков на костре? Снова о смерти.
Еретика колпак надень и, осуждений не приемля, смотри в последний этот день на обезвоженную землю, на католический собор, на обывателей угрюмых. Их правду не возьмёшь с собой в небытия пустые трюмы.
Страшная тема. Страшные страницы истории.
Но кто объявлен сорняком и осуждён к прополке божьей, тот много лет спустя, потом, в потомках дать побеги сможет. И что теперь тебе костёр - огнём не выжечь новой веры. Не ангел крылья распростёр, но тучи, чьи подбрюшья серы. Неужто дождь в такую сушь тебя в бессмертие проводит? Тела всегда тесны для душ, но покидать их при народе - как обнажаться при гостях – и неуместно, и постыдно. Ведь и в обугленных костях следов раскаянья не видно.
Костёр, как истинный Везувий, исходит дымом и теплом, и я стою над ним: безумен, и потому прошу о том, чтоб и меня забрал за то, что кругом неправ и виноват, за то, что жить на свете тошно, за то, что сам себе не рад. Как будто, в приступе падучей покорно корчатся в огне очеловеченные сучья, а кажется, горят во мне. От жаркой злобы сатанея, сжирает все, чтоб не остыть – и рушится моя Помпея, и падают мои мосты.
И в сучьей револьверной сваре кричу: «Огня!» - ещё, ещё!.. Я словно рукопись бесправен, и беззащитен, и прочтён.
И тут ЛГ взывает о смерти.
Костёр, как истинный Везувий, исходит дымом и теплом, и я стою над ним: безумен, и потому прошу о том, чтоб и меня забрал за то, что кругом неправ и виноват, за то, что жить на свете тошно, за то, что сам себе не рад.
И вновь сколько эмоций!
От жаркой злобы сатанея, сжирает все, чтоб не остыть – и рушится моя Помпея, и падают мои мосты.
Отличное стихотворение! И концовка отличная. Прочитайте обязательно!
Ты разжигаешь осени костёр, Охапки листьев по ветру швыряя. Я появлюсь непрошеным ширяем, Вдохну твой запах, горек и остёр, И выдохну. И дрогнут небеса, Качнувши солнца маятник над миром. И замолчит моя шальная лира У ног твоих. И я умолкну сам, Любуясь откровением огня, Его небрежно-тонким покрывалом, Что над Землёй взметнулось вихрем алым И, оседая, обожгло меня.
__________________________________ Ширяй – символ натиска, бури, жёсткого напора.
А это совсем иной костёр – костёр страсти. Не буду цитировать, стихотворение небольшое, прочитайте его полностью.
Прежде чем по новой зажечь огни, Пусть сгорят вчерашние, и дотла. Ведь какие были глаза — угли! А теперь, поди ты, кругом зола. Это всё пройдёт, говоришь, пройдёт, Есть не жизнь — болото, не жизнь — а прах, У тебя же вечный солнцеворот — Кипяток в груди, полымя в мозгах. Оттолкнул — бежать, притянул — опять, И покоя нет, и устоя нет, Потому как всё, что ты можешь дать — слишком яркий свет, но недолгий свет.
А однажды кончится весь запал, Запасных поленьев умолкнет треск. Все уйдут, кто встречи с тобой искал, И одной придётся остаться здесь, И слезой горючей добить костёр, Что совсем погас, что давно остыл, И залить под вечер окно во двор, Синевой сгорающих глаз пустых. Дотлевая, молча стелить постель, Потушив остатки былых огней... Чтобы утром взгляд устремить в метель, Но увидеть алый восход над ней.
И последнее стихотворение в этой подборке. Уже по первым двум строкам видно, что это серьёзное и многообещающее стихотворение.
Прежде чем по новой зажечь огни, Пусть сгорят вчерашние, и дотла.
Тоже очень сложно разделить текст на отдельные цитаты, весь текст – один цельный образ ЛГ. Советую прочитать стихотворение полностью.
Один кусочек только про костёр процитирую:
А однажды кончится весь запал, Запасных поленьев умолкнет треск. Все уйдут, кто встречи с тобой искал, И одной придётся остаться здесь, И слезой горючей добить костёр, Что совсем погас, что давно остыл…
Мне очень понравилось. Психологическое стихотворение.
Спасибо авторам за замечательные стихи, в которых так ярко мудро, грозно или страстно горят удивительные костры. Пусть ваше вдохновение будет таким же ярким!
Ирина, спасибо за подборку.) Какие-то произведения уже читала, а что-то стало для меня открытием. Наверное, это и есть самое главное для подобного рода обзоров.)
Здравствуй, Ирина:) Уже не раз это говорил - мне очень нравятся твои комментарии к стихотворениям в подборках. Очень классно написано, сказано... Ну и подборка очень хорошая получилась. Спасибо:) Радости тебе:) Лис
Здравствуй, Лис) Да, отличная подборка получилась) Мне нравится находить хорошие стихи и отмечать в них самые интересные, удачные, важные, неожиданные, с моей точки зрения, моменты. Спасибо) Радости тебе!
Спасибо, Настя)
А вот моя шуточная: http://litgalaktika.ru/publ/18-1-0-10011
С улыбкой, Галина.
Уже не раз это говорил - мне очень нравятся твои комментарии к стихотворениям в подборках. Очень классно написано, сказано...
Ну и подборка очень хорошая получилась.
Спасибо:)
Радости тебе:)
Лис
Да, отличная подборка получилась)
Мне нравится находить хорошие стихи и отмечать в них самые интересные, удачные, важные, неожиданные, с моей точки зрения, моменты.
Спасибо) Радости тебе!