Часть I. «Реконы» царской России

Истоки исторической реконструкции в России нужно искать среди немногочисленных представителей дворянского сословия и царских особ. В основной массе своей, населенье страны тогда не имело ни ресурсов, ни времени заниматься воссозданием культуры прошлых эпох, да и вряд ли ему, по большей части неграмотному, вообще было интересно такое вот «господское баловство». К тому же для Руси допетровского периода совершенно не традиционное – если уж начинать с самых-самых истоков, то первым русским историческим реконструктором был участник шведского рыцарского турнира, случившегося в предместьях города Ниена в 1653 году, дворянин Иван Опалев (Иоганн Апполов на шведский манер), поступивший на службу к шведам и ставший последним комендантом крепости Ниеншанц. Галантная Франция, а в подражание ей – и прочие европейские государства тогда частенько устраивали «рыцарские карусели» – конные костюмированные состязания, на мечах, с копьями, в железных доспехах. Традиция эта возникла во Франции еще в 16 веке, особенную же популярность она получила при дворе «короля-солнца», Людовика XIV. Пятьдесят лет спустя после рыцарской карусели в предместьях Ниена – между Россией и Швецией случилась Северная война, в ходе которой город был выжжен по приказу Иоганна Апполова, чтобы не достался врагу, а крепость Ниеншанц – сдана Петру I, и уже по его приказу сравнялась с землей. На освободившейся территории началось строительство Санкт-Петербурга, ставшего вскоре столицей государства российского. И именно здесь, при Елизавете Петровне, дочери Петра I, впервые состоялись уже российские рыцарские карусели, традицию которых продолжила Екатерина II.

Самая известная из них была проведена в 1766 году. Кстати, откуда возникло это странное название – «карусель», вызывающее ассоциацию с детским аттракционом? Оказывается, для подготовки к такому турниру при французском дворе существовали… да-да, те самые вращающиеся вокруг столба карусели с деревянными лошадьми, на которых сидели рыцари-«реконструкторы» и тренировали свою ловкость, пытаясь попасть во время вращения копьем в подвешенное кольцо, сбить щит или мяч. В Толковом словаре Даля про это сказано так: «Карусель – воинская конная игра; представление, в подражании рыцарским турнирам». Как видно, в 19 веке, сто лет спустя после начала Благородных Каруселей – такое название было настолько привычным и укоренившимся в речи, что попало в общеупотребительный словарь.

И – возвращаясь к 1766 году. К реконструкции рыцарских ристаний при императорском дворе готовились очень серьезно – старательно изучались книги с изображением каруселей, устраивавшихся во Франции, а обер-шталмейстер, князь Петр Иванович Репнин, бывший на таких каруселях в Мадриде и Вене, разработал подробный план, как сказали бы сейчас, реконского шоу. Он назывался «Описание каруселя», и был высочайше утвержден Екатериной II. 27 мая 1765 года она, как гласило извещение для публики, «повелеть соизволила быть публичному каруселю будущего июля в резиденции своей в Санкт-Петербурге…Теперь стараются о приготовлении к сему великолепному празднику; а в каком порядке все сие происходить должно, о том в печатном плане каруселя обстоятельно объявлено». На Дворцовой площади, представлявшей тогда из себя огромный луг, архитектором Ринальдини был установлен деревянный амфитеатр. Монетный двор чеканил награды для победителей – медали с надписью «С Алфеевых на Невские брега» и профилем императрицы. Шились костюмы для дворян-«реконструкторов». Сами же дворяне – усиленно тренировались, готовясь к турниру, пока еще без лат и доспехов. Для подготовки было выделено обширное Марсово поле.

Ристалище планировалось устроить для четырех родов войск – славянского, древнеримского, индийского и турецкого. Во главе римского должен был стать любимец императрицы Григорий Орлов, во главе турецкого – его брат Алексей, индусы были отданы под начальство князя Репнина. Славянское войско или «кадриль», как его изящно именовали в «Описании каруселя», сначала хотела вести сама Екатерина II, но после она передумала, мудро рассудив, что прочие участники ей поддадутся, и состязание будет неинтересным. В результате во главе войска встал граф Салтыков. Кстати, попасть в «реконструкторский клуб» Екатерины II и участвовать в карусели могли не только царские приближенные – это мог сделать любой дворянин, даже на условиях сохранения анонимности – тогда он должен был представиться обер-шталмейстеру, князю Репнину, давшему честное благородное слово сохранить тайну рыцаря.

Итак, подготовка шла полным ходом, весь высший свет Петербурга замер в предвкушении великолепного зрелища, но… обещанная в июле 1765 года Благородная Карусель так и не состоялась – как оно бывает в Санкт-Петербурге, на все лето зарядили проливные дожди, и изнеженные «реконы» Екатерины II не желали участвовать в представлении на таких дискомфортных условиях. Высочайшим указом «рекон-шоу» было перенесено на лето 1766 года. Разочарованный произошедшим, знаменитый итальянский путешественник Казанова, бывший в тот момент в России, писал: «Четыре кадрили, по сотне всадников в каждой, должны были преломлять копья за награды великой ценности. Всю империю оповестили о великолепном празднестве… и князи, графы, бароны начали уже съезжаться из самых дальних городов, взяв лучших коней… Погожий день без дождя, ветра или нависших туч – редкое для Петербурга явление. В Италии мы ждем всегда хорошей погоды, в России – дурной. Мне смешно, когда русские, путешествуя по Европе, хвалятся своим климатом. За весь 1765 год в России не выдалось ни одного погожего дня… Подмостки укрыли и праздник состоялся на следующий год. Витязи провели зиму в Петербурге, а у кого на то денег недостало, воротился домой. Среди них принц Карл Курляндский».

Следующее лето побаловало петербуржцев хорошей погодой, и 16 июня 1766 года Благородная Карусель наконец-то открылась. Зрителям были выданы билеты для входа на трибуны амфитеатра. В лучших реконструкторских традициях – на представление пускали всех, дворян и не дворян, главное – чтобы прилично одетых. Шатры для переодевания «реконов» стояли на Царицыном лугу (ныне – Марсово поле), где собирались Славянская и Римская кадриль, а также – на Малой Морской, где переодевались участники Индийской и Турецкой кадрилей. В два часа пополудни адмиралтейские пушки известили об открытии карусели – и представление началось! Окруженные толпою зевак, все кадрили двинулись на Дворцовую площадь. Начались состязанья команд, или, как их называли в программе представления, «курсы». Дамы в костюмах греческих амазонок ехали на колесницах и метали дротики в цель. Рыцари, ехавшие на конях – рубили головы манекенам, поражали пиками картонных медведей и кабанов. По окончании состязаний все кадрили сделали круг почета по амфитеатру, и по Большой Немецкой (а ныне Миллионной) улице двинулись через Царицын луг к Летнему дворцу, где на крыльце их встретила императрица, с пажами, что несли на золотых подносах награды победителям – бриллиантовые украшения, перстни и трости, усыпанные бриллиантами. Победившими оказались графиня Наталья Чернышева, Анна Панина, Екатерина Бутурлина, князь Иван Шаховской, полковник Ребиндер, граф Штейнбек.

Императрица была в восторге, и продолжение банкета не замедлило ждать. 11 июля 1766 года состоялся второй тур карусели, на сей раз – вечером, в сумерках, при свете факелов, что придавало зрелищу особенный вид. В числе победителей карусели были графиня Анна Петровна Шереметева, а также – братья Григорий и Алексей Орловы (ну кто б сомневался!). В знак своего благоволения Екатерина II вручила князю Репнину золотые часы с цепочкой, усыпанные бриллиантами, и четыре тысячи рублей, что по тем временам было целое состояние… собственно, достойный подарок для князя-организатора. И, в завершение шоу, отдельным участникам его была устроена фотосессия… то есть, прошу прощения, их портреты были нарисованы приглашенным датским художником Виргилиусом Эриксеном, запечатлевшим Григория Орлова и Анну Петровну Шереметеву в кадрильных костюмах римлян – в шлемах с плюмажами, кольчугах, с пиками и стрелами, а Алексея Орлова – в турецком костюме. Желающие могут ознакомиться с этими портретами в Эрмитаже. Также участие графа Алексея Орлова в Благородной Карусели тех лет было воспето Гавриилом Державиным в поэме «Афинейскому витязю»:

На бурном видел я коне
В ристаньи моего героя;
С ним брат его, вся Троя,
Полк витязей явились мне!
Их брони, шлемы позлащенны,
Как лесом, перьем осененны
Мне тмили взор; а с копий их, с мечей,
Сквозь пыль сверкал пожар лучей;
Прекрасных вслед Пентезилее
Строй дев их украшали чин;
Венцы Акилла мой бодрее
Низал на дротик исполин.

Конечно, Благородные Карусели продолжались и после, но были уже не так пышны. При Павле I они проходили в Гатчине, где для этих целей был выстроен каменный амфитеатр, обломки которого можно увидеть и сейчас. А Александр I, вступивший на престол после него, к исторической реконструкции был, по всей видимости, глубоко равнодушен, и никакого касательства к проводившимся при нем каруселям он не имел. Их несколько раз организовывали в Москве высокопоставленные дворяне, по собственной инициативе и на собственные средства. Входные билеты таких каруселей были, разумеется, платные. Средства, собранные от их продажи – часто шли на благотворительность, помощь раненым солдатам, бедным офицерам и вдовам. Одним из организаторов таких каруселей выступал граф Алексей Орлов. Возможно, он был не в силах забыть о своем удачнейшем опыте на той, еще императорской Благородной Карусели 1766 года… а может, граф просто хотел сделать приятное своей дочери Анне, такой же любительнице «рекон-шоу», как и он сам? Об этом мы никогда не узнаем.

Время шло. Вступивший на престол в 1825 году Николай I – решил возобновить Благородные Карусели своей бабки, Екатерины Великой. Всплеск интереса к ним случился у императора в 1842 году, аккурат к двадцать пятой годовщине его бракосочетания с императрицей. Событию предшествовали долгие и изнурительные тренировки, и вот, наконец, 23 мая с площади Царскосельского Арсенала неспешною рысью выехал целый рыцарский кортеж, состоявший из шестнадцати дам и такого же числа кавалеров. Их сопровождала пышная свита. Впереди, как и положено по канону – шел герольд с булавой в могучей деснице (роль его исполнил генерал от инфантерии Семен Алексеевич Юрьевич), вслед за ним двигался хор трубачей в шлемах и латах, замыкал процессию взвод черкес, также канонично одетых в кольчуги. Возглавившие кортеж император Николай I и цесаревич Александр – были в доспехах времен Максимилиана (подлинных, взятых царственными «реконами» напрокат из того самого Арсенала!), дамы – в платьях шестнадцатого столетия, а младшие великие князья, ехавшие вместе с ними – надели костюмы средневековых пажей. На площади перед Александровским дворцом ими была исполнена карусель, состоявшая из кадрили и других конных строевых эволюций. После чего на глазах изумленной публики участники карусели гордо отбыли в том направлении, откуда приехали. По мотивам произошедшего художником Орасом Вернье была создана картина «Царскосельская карусель», которую можно увидеть в музее в Гатчине… на чем игры в рыцарей царственными «реконструкторами» были окончательно прекращены – ибо светлейший монарх утомился, упарившись в тяжелых доспехах, и в целом был игрой недоволен, как, впрочем, и цесаревич Александр, будущий император Александр II.

Последующая «историческая реконструкция» с участием царских особ состоялась лишь шестьдесят лет спустя, в 1903 году. Организовавший ее Николай II не любил рыцарей. Фанат входившей тогда в моду в великосветских кругах допетровской русской истории, он выбрал образцом для подражания царя Алексея Тишайшего, и организованный костюмированный «реконструкторский» бал должен был проходить в костюмах этой эпохи. Император не был оригинален. Подобного рода «рекон-шоу» в стиле а-ля рус уже давно проходили в лучших домах Петербурга – и во дворце Шереметевых, и во дворце великого князя Владимира Александровича, хотя, разумеется, были не столь пышны. За границей же нечто подобное можно было наблюдать на Девонширском балу 1897 года, когда Великобритания отмечала бриллиантовый юбилей правления королевы Виктории.

Готовились к этому балу приглашенные долго и тщательно. По эскизам художника Сергея Соломко десятками лучших петербургских портных шились платья семнадцатого века, участниками разучивались каноничные танцы. «Завтра в двенадцать у меня будут портниха Иванова и какой-то господин, которого я видела на выставке (исторический костюм) и просила его сделать мне рисунок башмака! Он, по-видимому, понимает кой что в старине и может дать указание по поводу костюма!.. Также для кокошника рисунок Фаберже мне прислал…» – писала своей подруге зимой 1903 года великая княгиня Ксения Александровна. Царская семья тоже времени зря не теряла. Из Оружейной палаты Кремля Николаю II был выдан подлинный жезл Алексея Тишайшего, а по эскизам, разработанным директором Эрмитажа Иваном Всеволожским, костюмер Императорских театров Каффи сшил каноничный костюм (включавший в себя кафтан и опашень из золотой парчи, сапоги и царскую шапку), в коем Николай II тренировался сидеть на престоле и величественно перемещаться по палатам, то есть, по Зимнему дворцу под ручку с царицей, изображавшей Марию Ильиничну Милославскую. Бал не был закрытым семейным мероприятием – на него была приглашено около четырехсот человек, вся политическая элита России, а также иностранные послы. Кстати, Григория Распутина, который приехал в Петербург в том же году, не было в их числе (хотя со своей внешностью и манерою поведения он бы отлично вписался в царскую «реконструкцию») – Николаю II старец был представлен лишь два года спустя.

Первая часть Марлезонского балета, то есть, прошу прощения, костюмированного царского бала, состоялась 11 февраля. Собравшись в Романовской галерее Эрмитажа, гости попарно приветствовали императорскую семью, совершив русский поклон. Шаляпин в Эрмитажном театре исполнил для гостей арию Бориса Годунова, балерина Анна Павлова – танцевала «Лебединое озеро». После спектакля – участвующие в Павильонном зале сплясали «Русскую».

Затем – «реконструкторам» дали сутки на передышку, и 13 февраля грянула вторая, основная часть. «Русская», хоровод и плясовая, под руководством главного режиссера балетной труппы Аистова и танцовщика Феликса Кшесинского (отца той самой Матильды) – исполнялись уже в каноничных костюмах. Дамы были одеты в кокошники и сарафаны, а кавалеры – в платья стрельцов или сокольничих. Играл придворный оркестр в костюмах трубачей. Шестьдесят пять «танцующих офицеров» задавали тон празднику, выплясывая практически на профессиональном уровне. Ужинали – под знаменитый Архангельский хор.

«Впечатление получилось сказочное, – позднее писал один из восторженных очевидцев события, – от массы старинных национальных костюмов, богато украшенных редкими мехами, великолепными бриллиантами, жемчугами и самоцветными камнями, по большей части в старинных оправах. В этот день фамильные драгоценности появились в таком изобилии, которое превосходило всякие ожидания».

Естественно, не запечатлеть такое событие было нельзя. На сей раз решили обойтись без художников. Лучшие фотографы Санкт-Петербурга по заказу императрицы создавали одиночные портреты и групповые снимки участников действа. Год спустя – был выпущен подарочный «Альбом костюмированного бала в Зимнем дворце», в котором была двадцать одна гелиогравюра и сто семьдесят четыре фототипии. Все средства от продажи альбома пошли на благотворительные цели. А семь лет спустя, перед самой войною с Германией – немецкая фабрика карточных игр фирмы «Дондорф» изготовила эскизы для колоды игральных карт «Русский стиль», короли, валеты и дамы которой были в костюмах того самого бала. Карты были отпечатаны на Александровской мануфактуре к празднованию Трехсотлетия дома Романовых. Сами же костюмы отдельных участников «реконструкции» хранятся до сих пор в Эрмитаже, одним своим видом вызывая, должно быть, приступы зависти у современных реконов – ведь таких возможностей для исторической реконструкции, которые были у российских императоров и императриц, у них нет, не было, да никогда и не будет… хотя – стоит ли в такой ситуации завидовать царственным «реконструкторам»? Ведь то, что они проводили с такой широтой и размахом, не скупясь на казенные средства – было всего лишь разовым развлеченьем для них, а отнюдь не мечтою, не увлечением, не делом всей жизни, каким оно стало для реконструкторов из простого народа шестьдесят лет спустя после Романовских празднеств, во времена позднего СССР.

Но об этом – уже иная история.

Часть II. Реконы позднего СССР

Привычное нам историческое реконструкторство как стихийное объединенье людей, увлекающихся воссозданием быта и культуры определенных исторических эпох – возникло во времена позднего СССР. И получилось это отнюдь не в рамках патриотического воспитания молодежи некими государственными объединениями – нет, первые реконы СССР были, как говорят сейчас, эскапистами, уходящими в свой интерес к исторической реконструкции от набившей уже оскомину советской действительности. В некотором роде, это было диссидентство. Тихий, безгласный протест, как у битломанов и хиппи, длинноволосых «детей цветов», яростно преследуемых КГБ за «чуждый советскому человеку» образ жизни. И отношение государственных органов к «идеологически чуждым» реконам было поначалу ничуть не лучше, чем к тем же хиппи. Со временем оно трансформировалось в прямо противоположное… впрочем, не будем забегать вперед, а начнем по порядку.

СОВЕТСКИЕ КРАСНОКОЖИЕ

В 1967 году советским кинозрителям был представлен ГДР-овский фильм «Сыновья Большой Медведицы», с югославским актером Гойко Митичем. Отважные индейцы, крадущиеся по прерии с томагавками наперевес! Злобные бледнолицые, их враги! Вигвамы! Мокасины! Трубка Мира и танцы у костра! Фильм вышел на школьных каникулах, к восторгу пересмотревших его не по одному разу мальчишек, тут же взявшихся проигрывать увиденное в дворовых играх. Через год зрителей догнало продолжением – «Чингачгук – Большой Змей», и тут уже не устояли не только мальчишки, но и вполне себе взрослые дяди, а вслед за ними и тети. В Советском Союзе зародилось движение индеанистов – людей, увлеченных бытом и культурой индейцев.

Нельзя сказать, что до этого рокового события интереса к индейцам на территории СССР не было вовсе. Кто из нас в детстве, хотя бы разово, не побывал вождем краснокожих? И историки, изучавшие индейские племена – в СССР их было предостаточно. К примеру, Юлия Павловна Аверкиева, советский этнограф, написавшая множество диссертаций, посвященных индейцам, жившая какое-то время в индейском племени квакиютль, прошедшая инициацию с получением от индейцев нового имени Хвуана, а также родового тотема в виде орла. Или историк и антрополог Валерий Александрович Тишков, завсектором народов Америки… кстати, именно через него стали знакомиться между собой свежеобразовавшиеся индеанисты. Через него – и таких же, как он, историков-специалистов по индейской культуре, ставших не организаторами, а, скорей, координаторами движения реконструкторов, массово распространившегося по всему Союзу. Диссертации и монографии этих ученых на индейскую тему ценились в реконской среде на вес золота.

Впрочем, как и положено диссидентам, индеанисты-реконы вскоре начали тайно печатать и распространять свою самиздатовскую литературу. Набранный на печатной машинке, с самодельною сборкой, и, кстати, неплохими иллюстрациями – журнал «Томагавк» вышел в народ. На его страницах реконы делились друг с другом секретами, как правильно сшить и украсить рубаху и мокасины, как изготовить аутентичные бубны и трубки, в рубрике «Литературный вигвам» – печатали свои стихи. ПауВау, всесоюзные слеты индеанистов, проходившие в СССР с 1981 года, собирали десятки и сотни последователей, вызывая неудовольствие вездесущего КГБ. Лидеров ПауВау, пытающихся договориться с системой, комитет госбезопасности совестил – мол, ну вот зачем вы столь глубоко изучаете чуждые советскому человеку элементы, увлекались бы, к примеру, этнографией народов Северного Кавказа, и вопросов бы к вам не было! А то мешаетесь тут комсомолу… фашисты с томагавками, вот вы кто!

И лишь в перестроечные времена власть сменила свой гнев на милость. В 1988 году Московский РК ВЛКСМ города Ленинграда взял шефство над заблудшими душами индеанистов, впервые в истории выписав разрешение на легальное проведение летнего ПауВау под Ленинградом. Год спустя – об индеанистах вышла статья в «Уральском следопыте», написанная в непривычно благожелательном тоне. Мол, наши они, советские краснокожие! Борются с капитализмом, письма пишут на клятый запад с требованием выпустить из тюрьмы индейских патриотов… не надо их обижать!

Дальнейшие годы реконы жили спокойно, танцуя у крашеных краской палаток под бубны и аутентичные флейты. Тихие и немногочисленные (увы, молодежь к ним не слишком-то тянется) среди современных реконов… да и реконами-то себя называть они не особенно любят! «Мы – индеанисты», – говорят они о себе, что, впрочем, не мешает им присутствовать на современных реконструкторских фестивалях. Люди-загадки… что ж, нам, бледнолицым, индейской души не понять.

ИСТОРИК И НАПОЛЕОН

В 1966 году по кинотеатрам СССР прошел свежеотснятый фильм «Война и мир» Сергея Бондарчука, созданный по одноименному роману Льва Толстого. Картина, снятая предельно канонично, с шикарными батальными сценами и великолепной актерской игрой – произвела неизгладимое впечатление на десятилетнего ленинградского школьника Олега Соколова. Годы спустя, будучи студентом ленинградского института, он собрал вокруг себя таких же, увлеченных наполеонистикой. Они рисовали эскизы военных мундиров и амуниции армии Франции, изучали старинные армейские регламенты и репетировали строевые упражнения. Вопрос, на какую тему писать диссертацию по окончании института, перед Олегом Валерьевичем даже и не стоял – конечно же, о Наполеоне!

Собственно, на одной диссертации он не остановился. Их было множество, статей и монографий на русском, французском и польском языках: о политической обстановке во Франции тех времен, структуре французской армии, русско-французских отношениях… Со временем, Олег Валерьевич Соколов стал ведущим, без преувеличения, специалистом по истории наполеоновских войн в мире. Впоследствии многократно приглашаемый иностранными кинокомпаниями на съемки исторических передач, до начала перестройки этот советский ученый не мог даже выехать из СССР во Францию, дабы работать в парижских библиотеках, с научными архивами, которые были так необходимы ему! Все, что он мог – это копить материал для работы над книгою «Армия Наполеона» и… устраивать с единомышленниками реконские походы, по местам боевой славы великого французского императора. Они не обходились без казусов. К примеру, в 1988 году, во время уже официально разрешенного властями похода «От Бородино до Березины», обыватели, видя французскую армию, в полной боевой выкладке вступавшую в город, реагировали неадекватно – кто-то бежал в ужасе, а кто-то… начинал бить в церковный набат, очевидно, приняв Соколова со товарищи за попаданцев из девятнадцатого столетия.

В великолепно пошитом мундире императора Франции, с характерным профилем – Олег Валерьевич и впрямь был похож на Наполеона. Это сходство впоследствии использовал канал BBC, снявший его в передаче про Наполеона, и History channel, где Олег Соколов сыграл главную роль в художественном фильме «Последняя армия Наполеона». Таким образом, сам о том не мечтая, Соколов стал киноактером… впрочем, любой реконструктор уже есть актер по сути своей, разве не так? Судьба обрадовала историка еще и второю наградой, о которой он, опять же, и не мечтал, почитая эту мечту чрезмерно дерзкой – с легкой руки французов Олег Валерьевич стал… кавалером Ордена Почетного легиона, учрежденного самим Наполеоном Бонапартом.

Наконец, третьей наградой историка и реконструктора Соколова Олега Валерьевича стали его ученики. Его боевые реконы, объединенные им в Военно-историческую ассоциацию, с которыми каждый год, начиная с 1989, он проводил и проводит фестиваль исторической реконструкции «День Бородино» – их численность растет с каждым днем, прирастает все новыми клубами. «Московский гренадер», «Литовские уланы», «Лейб-гвардии Преображенский полк» – и множество других клубов в пятидесяти двух регионах России. Поистине, императорский размах! Достойная память о Наполеоне.

АРГОНАВТЫ ИЗ КЕРЧИ

«Арго-о, разве путь твой ближе, чем дорога млечная?» – пел ВИА «Иверия» в телевизионном мюзикле «Весёлая хроника опасного путешествия», вышедшем на экраны Союза в 1986 году. Совпадение или нет, но вскоре после выхода фильм-мюзикла о путешествии Одиссея, в том же 1986, в городе Керчи, что в конце седьмого века до нашей эры звался Пантикапей и был столицей Боспорского государства – был создан военно-исторический клуб «Боспор». Создатель его, Коваленко Валентин Павлович, славный потомок греческих колонистов, некогда основавших Пантикапей, послушал «Иверию» под передачу о том, как реконструкторы из ФРГ, переодетые римлянами, ходят маршем по дорогам Германии, и понял, что за державу ему таки обидно. Почему они, потомки германских варваров, могут, а мы, кому сам Зевс велел уважать свое давнее прошлое – нет? Сказано – сделано. Связавшись с ученым Владимиром Петровичем Толстиковым, специалистом по древней Пантикапее, Коваленко приступил к тщательной реконструкции.

Слесарь цеха деколи завода имени Войкова, Валентин Павлович умел работать руками. Вместе с ним, под его руководством, ребята, пришедшие в клуб, изготовляли оружие и снаряжение древних греков, шили одежду и обувь, приучались есть улиток и мидий. В полной воинской выкладке ходили в походы, вызывая испуг и недоумение обывателей Керчи. Спали на голой земле, закаляя тело и дух, как их далекие предки. Китей, Акра, Нимфей, Илурат. Переправа через пролив и поход на Анапу... Попривыкшие обыватели радостно приветствовали их – наши греки идут! Тиритака, Пантикапей, Мирмекий, Порфмий. Реставрация стен разрушенных древнегреческих городищ. И – мечта плавать, четырехлетняя мечта, вот-вот готовая сбыться. «Боспор» строил корабль, греческую унирему, готовясь к долгому странствию – клуб был приглашен в ассоциацию путешественников, президентом которой был известный телеведущий Юрий Сенкевич… Увы, боги были неблагосклонны к аргонавтам из Керчи. Практически достроенный, корабль сгорел, подожженный неизвестными злоумышленниками, и путешествие не состоялось.

«Боспор» сосредоточился на театральной деятельности, создав при поддержке завода имени Войкова и керчинских комсомольских организаций античный театр «Олимп». На его подмостках декламировали и танцевали, взывали к богам, кипели гладиаторские бои. «Боспор» разрастался, сделавшись родоначальником множества клубов античной реконструкции по всей России. В 1999 году им был основан фестиваль античного искусства «Боспорские агоны»… «Арго-о, о каких потерях плачет птица встречная?..» Клуб «Боспор» жалеет разве что об отсутствии помещения для театра, из-за чего, просуществовав три года, «Олимп» вынужден был закрыться. Наступивший капитализм оказался суров к аргонавтам… Но они не теряют надежды – говорят, она единственная осталась на дне сосуда Пандоры в утешение людям.

МУШКЕТЕРЫ ИЗ ГОРОДА КИЕВА

В 1979 на экраны СССР вышел культовый фильм – «Д’Артаньян и три мушкетёра», и детско-подростковую аудиторию охватила мушкетеромания. Пугая родителей, пацаны бились во дворах самодельными шпагами, кои изображали обычные палки, дворовое выяснение отношений именовалось «вызовом на дуэль», а самой популярною темой любительских и профессиональных спектаклей стала, конечно же, мушкетерская.

И вот, после одного из таких спектаклей, «Мушкетеры и бандиты», сыгранного на сцене киевского «Зеленого театра» в 1980, архитектор Валентин Мысливый, бывший на тот момент уже далеко не подростком, внезапно проникся. Начал он… с чего повсеместно начинали мальчишки – с фехтования палками на пустыре вместе с единомышленниками, тоже возгоревшимися от мушкетерской романтики. Впрочем, имея за плечами серьезную физ. подготовку – занятия самбо, борьбой, фехтованием, Мысливый и его команда довольно скоро вышли на иной уровень – организовав в родном городе театр исторического фехтования «Эпос». И нет, это не было показушное махание пластмассовыми шпагами на потеху публике! Валентин Михайлович подошел к делу с основательностью настоящего реконструктора. Приемы единоборств всех эпох и народов, все виды холодного оружия, драки не только на шпагах, но и на мечах, топорах, дротиках, копьях, пращах, булавах запорожских казаков… Мысливый изучал все это по кинофильмам и книгам, за которые порой выкладывал последние деньги. Ходил в музеи, рассматривая на греческих вазах сцены битв. Пропадал часами в библиотеках. Костюмы для театральных постановок сотрудники «Эпоса» шили сами, а латы, кольчуги, оружие – Мысливый ковал, организовав кузницу у себя на балконе квартиры. «Слесарь пятого разряда – что ж я, шлем себе не скую?» – пожимал он плечами в ответ на вопросы любопытствующих.

Развившись как следует, театр «Эпос» перешел под патронаж государства, сделавшись профессиональной каскадерскою группой. Его приглашали на съемки «Янки при дворе короля Артура», «Сердца четырех», «Похищение чародея», «Американский полицейский»… и еще около полусотни фильмов СССР, а впоследствии – Украины, России, Великобритании. Кинокарьера Валентина Мысливого также стремительно двигалась в гору. Сейчас он выступает в роли режиссера-постановщика и кинопродюсера, организатора кинофорумов и кинофестивалей, в основном для детей и подростков. Что еще нужно рекону, чтобы спокойно встретить старость?

СВЕРДЛОВСКИЕ РЫЦАРИ

Семь лет спустя после успешного старта театра «Эпос» продолжателем историческо-фехтовального дела стал Александр Щербаков из Свердловска. Еще в школе, на уроках истории, он задумался – а как мог чувствовать себя рыцарь в полной железной амуниции? Правда ли, что он был настолько неповоротлив, что, упав с коня, не мог на него впоследствии сесть самостоятельно?

Саша подошел к делу по-реконски обстоятельно – найдя в сарае железный щит, он выкопал в земле ямку и «вхолодную», методом чеканки, сделал кирасу-нагрудник и спинку рыцарского обмундирования. Потом задумал сделать кольчугу, для чего скупал в хозяйственных магазинах стальные кольца для подвешивания ковров на стенку. Два месяца ювелирной работы – и советский рыцарь-рекон с гордостью мог примерить на себя семикилограммовый «батник»! Впоследствии в гардеробе Щербакова появился полный рыцарский доспех из алюминия с кирасой, оплечьями, налокотниками, наручью, перчатками, шлемом, «брюками-сапогами». «Неуклюжести» в этом костюме даже не ощущалось – при желании в нем можно было легко станцевать «брейк», популярный танец дискотек восьмидесятых. Щербаков не был слесарем – по профессии он был режиссер, впрочем, его предки были уральскими кузнецами, так что умение работать с металлом было, так сказать, в крови у этого замечательного реконструктора.

Летом, в одном из алтайских сел, Александр Щербаков наконец-то опробовал свои доспехи. Нашел лошадей и вместе с сокомандниками провел настоящий рыцарский турнир, увиденный, по чистой случайности, ребятами из Ленинграда, которые, вернувшись на родину, рассказали о доблестных рыцарях режиссеру ленинградского телевидения, пригласившему Щербакова со товарищи на съемки популярных в то время молодежных передач «Бумеранг» и «Монитор». Съемки велись в Гатчине, на фоне царского дворца. «Рыцарский союз» (так реконы решили назвать свою команду) в процессе съемок консультировали профессиональные каскадеры, снимавшиеся в картине «Рыцари Круглого стола». Они же и предоставили лошадей. Сценарист фильма «Король Лир» одолжил для схваток мечи, использовавшиеся на съемках той самой кинокартины. Первый блин вышел небольшим комом – непривычные к звону мечей, лошади пугались, Щербаков трижды вылетал из седла… к счастью, удачно. Передача вышла на телеэкраны в том же году, что и была отснята. Это был, безусловно, успех.

И да, Щербаков не собирался останавливаться на достигнутом – прочитав в журнале «Вокруг света» о том, что в Великобритании, в графстве Кент, Чилхемском замке, рыцарские турниры, оказывается, давным-давно возрождены – он решил примкнуть к ним, написав письмо Максу Даймонду, президенту Турнирного центра Великобритании. Ответ пришел, и он был положительным – Сашу приняли в рыцари, то есть, в члены турнирной федерации Великобритании. Кроме того, сэр Макс Даймонд посоветовал ему обратиться к полякам, проводившем турниры международного уровня в Голюбском замке.

На дворе был 1988 год, разгар перестройки. Союз шатался, КГБ уже не так лютовало, но все же – советские чиновники решили перебдеть и не пустили Сашу со товарищи на вражеский запад. Поездка на XIII Международный рыцарский турнир состоялась лишь год спустя. «Рыцарский союз» стал бронзовым призером, а Александр Щербаков получил настоящую рыцарскую награду – бронзовый кинжал.

О рыцарях-реконах с Урала заговорили всерьез. В мае 1989 о них вышла статья в «Уральском следопыте», в том же году – Щербакова взял под свою опеку Свердловский городской комитет комсомола. С такою поддержкой от государства – «Рыцарскому союзу» был обеспечен хороший старт, на долгие-долгие годы. Один из старейших реконских клубов, он пережил распад СССР и лихие девяностые, он участвовал в международных турнирах Польши и Украины, он проводил занятия по историческому фехтованию, рукопашному бою, акробатике, хореографии, стрельбе из арбалета… и он до сих пор существует в Свердловске, сменившем свое название на Екатеринбург. Правда, уже пятнадцать лет как Александр Щербаков, «дядя Саша», как звали его ученики, больше не заведует «Рыцарским союзом» – по семейным обстоятельствам он переехал в Москву.

Что ж, все течет, все меняется. На смену старым реконам приходят новые. Клубов исторической реконструкции становится все больше и больше, в Санкт-Петербурге проходит ежегодный фестиваль «РЕКОН», в Москве – «Времена и эпохи», где собираются вместе те, кто когда-то начинал историческую реконструкцию – еще тогда, в эпоху позднего СССР. «Бойцы поминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», – как сказал Александр Сергеевич Пушкин.

Так вспомним и мы.