Он, забывший обо всём, —
об игрушках, о прогулках,
был нагружен — как осёл.
Среди толчеи и гула,

меж взбесившихся машин,
проезжающих на красный,
нёс домой карандаши,
вычитаемыми — разность

лета-осени.
Вприпрыг, —
метров сто скакать до дома,
но по правилам игры
он, придавленный котомкой,

брёл голодный, кое-как,
мой волшебный милый ослик.
Он почти на облаках.
Он дошёл. Он рядом. Возле.

Он несёт карандаши.
Дверь. Звонок. Тарелка супа.
Скоротечные штрихи, —
стол, листок, — мой внук рисует:

неба светлого пятно,
журавлей крикливых лента,
школа словно заодно,
взмыла вверх; влекомый, следом —

улетает скучный быт
мирным небом.
А в итоге:
я молю о праве быть,
перед школьным строгим Богом