Вечереет. На кухоньке тесной
шелестят еле слышно страницы
и сюжеты растут словно тесто,
подчиняясь моей интуиции.
Из словесной прессованной толщи
я ловлю их на гриф карандашный,
проверяю на слух и на ощупь,
опасаясь прилипчивой фальши.
Развиваю сюжет постепенно,
словно йог погружаюсь в нирвану.
Исчезают бетонные стены,
проступают нездешние страны.
Мой герой обретает характер
и плывёт по просторам сюжета,
обойдя безопасный фарватер,
сумасбродно скрывается где-то.
Остаётся записывать молча,
то, что он надиктует оттуда...

Я мараю бумагу полночи,
помогая рождению чуда.