Известно: горе от ума.
Зачем, не знаю я сама,
зубрю теорию Эйнштейна наизусть.
Не легче ли, в конце концов,
состроить умное лицо?
Эйнштейн умней меня, пожалуй, ну и пусть.
Мой медицинский толстый том
я отложила на потом —
с коленной чашечкой проблем пока что нет.
Разбита чашка, но не та,
разбита прежняя мечта,
за ней другая не является на свет.
Я склею чашку в сотый раз
моим подругам напоказ,
и станет легче в этой жизни непростой.
Начать бы с чистого листа,
но ты не тот и я не та,
а время мчится, как безумное. Постой!
В театре местном шум и гам.
Ну не театр, а балаган.
Мной на галёрку по карману взят билет.
Второе действие идёт.
Который день, который год
здесь Марлезонский не кончается балет.
Ну а, скорее, без ума.
А к горю ум, по большей части,
Непричастен.
Мы клеим судьбы в сотый раз,
Мы клеим чашки напоказ,
Боимся новое впустить,
Простить, простить и отпустить...
Смятенное состояние автора (или ЛГ) чувствуется и в самом стихотворении, и в послевкусии от прочтения. Понравилась образность, сопоставимость, ассоциативный ряд.