Я открываю дверь, я выхожу в день,
Но тень моя остаётся дома впотьмах,
Словно плащ, который забыли надеть,
Словно мозг, давно слетевший с ума
И уже решивший себе: ни то ни сё — это он.
Я выхожу в день, решая вести людей.
Лишь тени — чужие тени — слетают со всех сторон
Под подошвы моих ботинок. Словно Андрей по воде,
Я пытаюсь идти по теням… И погружаюсь во мрак.
Люди за мной не идут. Руки тяну — никого...
Только ветер по-дружески в уши свистит: «Дурак...»,
Солнце пытаясь скрыть за портьерой — облаком,
Чтобы тени пропали. А солнце несётся в закат
Непослушным ребёнком или великим героем;
Ветер призывно свистит: зовёт и зовёт облака,
Они выступают, как на параде, строем —
И, словно младенца, солнце уводят в сны.
Тени шипят, будто угли костра от воды,
По которой идёт как посуху Божий сын,
А может, мираж, фата моргана, дым…
«Дай же мне руку!» — кричу. Ни звука. Словно немой.
И… нет ни теней, ни воды — чёрный ночной асфальт;
Лишь ветер свистит мне в уши: «Они не пойдут за мной»,
Принимая песню за общепризнанный факт.
Я выхожу в день и попадаю во тьму —
Тень за мной не пошла — «They won't go when I go»
Стал накрапывать дождь, я иду по нему,
И вода каменеет там, где ступаю ногой,
А снизу люди стоят, безмолвно разинув рты,
Их тени кривляясь, напрасно пытаются встать.
Но Божий сын, увидев, воскликнул: «Ты?!
Негоже ходить по воде, не постигнув сути креста!»
Вновь открываю дверь, вновь выхожу в день,
Тень свою по привычке бросив под стул,
Словно плащ, который стыдно надеть,
Словно грех, не дающий идти к кресту...