Не время молчать о большом.
Большое ничем не измерить –
не вычерпать звездным ковшом,
висящим сегодня у двери
лачуги моей на краю
пока еще белого света.
Большое сегодня в строю
холодного красного лета,
в котором – застава, в ружье! –
и ночи, и дни, как солдаты
падут безымянным дождем
и орден получат закатный.

В лачуге на рыбьем меху
тревожно соседкам-старухам.
Большое у всех на слуху,
большое мельчает по слухам,
растащено сотнями ртов
по разным эфирам и странам.
И ты, как всегда, будь готов
немодным прослыть или странным,
когда поспешишь, несмотря
на разно-язычные крики
о том, что большое – фигня,
и где он ваш, русский великий –
родное большое сберечь
в себе, глубоко, возле сердца…

… и снова затопится печь
старухам на радость согреться:
глянь, ожили – ах, хорошо!
И все будет правильным, прежним
в лачуге моей под ковшом
большим, добродушно-медвежьим.