­Радио забито Глинкой, содой и сукном,
Александр Кабанов

Она ни буквы снова не напишет
утонет, подливая виски дню.
Давно бы стала серебристой рыбой
Мешает сигарета и ещё...
Застряла пьеса
на моменте ню.
Забытый пляж. Горячие Карибы.

Спит томик на столе. «Война и мир»
А тут, как ни крути – войны с лихвою.
Роман закрыт. И так нехорошо...
Ей тошно. Надоел сплошной ампир
Мечтает, повернув вовнутрь сапфир:
уехать бы, сажать в траве секвойю
и бросить пьесу.
И войну.
И мир.

Застыла мысль, повисшая в дыму.
Копирка полиняла синькой в воду.
Но верит – каждый будет здесь прощён.
Пусть радио забито снова Глинкой
В мозги втекает голубая муть
Легко в полёте. Руки снова – крылья.
Ломает ненормальную её.
Не в этом ли её земная суть –
молчать.
Закрытый пляж. Карибы.