В колене согнутый проулок
луны лампадка не согреет.
Здесь каждый шаг поспешный гулок,
теней колышется толпа,
и мёртвый блик висит на рее
во мрак вонзённого столба.

Мурлычет ночь виолончелью.
И в унисон смычку над бездной
скрипят небесные качели
и разливают звёздный брют,
мир очертив дугой диезной,
где тени пляшут и поют.

В кору оконных перепонок
шальная бьётся а капелла.
Как тетива, упруг и звонок
мотив, стреляющий в виски.
И мчит стрела, и метит в тело,
неся под сердце яд тоски...

Игра теней не стоит воска.
Нагрянет заспанное утро
и всё сгребёт в свою авоську.
Лишь лунный смайл зависнет, как
анонс полночного абсурда,
и отзовётся боль в висках.