Вновь хор ночных теней зовёт меня:
Скитальцы из степей межзвёздных дальних;
Нездешних вопли слов полны печальных,
Проклятий страшных, плачей поминальных,
Что губят разум и лишают сна.
Средь всех один главенствует всегда –
Дыханием дыр чёрных, сверхглубоких
Он заполняет полость моих лёгких,
Выре́зывает на́ сердце иероглиф,
Что можно прочитать как "Малый дар".
А после – начинает свой рассказ,
Повествованье зла и жути по́лно:
О море вакуума, о том, какие волны
Владыка звёздный в нём вздымает, молний,
Метая со́нмы в ярости подчас.
Но мне страшней всегда рассказ про Ха́стур –
До глубины души он леденит:
Там правит жуткий, старше пирамид
Властитель в Жёлтом, коему открыт
Секрет всех судеб –он их архипастырь.
И Хастур и правитель – суть одно:
С рождения слились в растле́нном танце;
Планета как глаза царя багряна,
Рождают оба зла протуберанцы,
Чтоб сокрушить скорее Шар земной.
Ах, как мне жутко речи эти слушать,
Но ни сбежать, ни умереть нет мо́чи;
До у́тра в страхе не смыкаю очи,
А днём трепещет, ожидая ночи,
Нутро моё... и каждый раз всё хуже.