Капля пота, как слеза, солёна

Падала на строки от руки —

Старец в ряд выписывал знамёна,

Инок выцарапывал крюки.

Глядя, как строка сползает влево,

Удержав проклятья на устах,

Записи священного распева

Инока учил седой монах.

И в очах его горело пламя,

И в речах жёг пылом каждый звук:

— Мусикийский знак похож на знамя!

— Дивно, Отче, как по мне — на крюк.

Мир не вижу, лишь значков орнамент,

Целый день над книгой прокорпев.

Вот зачем мы пачкаем пергамент,

Если в сердце жив святой напев?

Для чего мои с наукой битвы,

Ведь из уст в уста сын от отца

Постигает таинство молитвы?

— Не у всех открытые сердца.

Память у людей — карман дырявый,

Знания хранить — тяжёлый труд.

Божий глас перепоют коряво,

Позабудут или переврут.

Заповеди в буквах не напрасно:

«Не убей! Не лги! Не укради!»,

Так же точно сбережём мы гласы.

Светлый выше мрачных выводи!

Смуту, лень гони. Молись. Бог с нами.

И трудись, не покладая рук,

Чтобы вера расправляла знамя.

— Души чтоб цеплял молитвы крюк.

Крюки или знамёна — знаки записи гласа (мелодии) знаменного распева — основного вида древнерусского православного молитвенного пения.