Осенний лес протяжен, сучковат,
цепляется за влажные штормовки
случайных грибников, без остановки
кряхтит, скрипит, вздыхает – в аккурат
столетний дед Макар: его телят
ленивый лишь не вспомнит – знамениты.

Дождями к соснам накрепко пришиты
бродяги-облака - не улетят
за стаями кочующих гусей
на вольные хлеба чужого юга.

Невидим, но опознан крот-зверюга,
как будто государь поляны всей,
подземным правит миром: от жуков
до замерших в преддверии зимовки
лесных червей.

А лес без остановки
дурачит, хороводит чудаков
с корзинами пустыми. Невпопад
то снег, то листопад, то дятел стукнет,
то кто-то спохватившийся аукнет:
ты где, баб Зин, сворачивай назад!

Ответно промолчит остывший лес,
наполнен до краев осенней влагой –
и каждый новый день ему во благо,
и вызывает хвойный интерес
любой, к нему зашедший как домой
отвлечься от глобальных дел-делишек
и взять на память пару-тройку шишек
и бледный гриб с прозрачной бахромой.