Когда дрожащий свет далеких лун
Мерцаньем нежным Землю заливает,
Ко мне влетает птах - мой Гамаюн,
Hапомнить мне, что я еще живая.

Он так умён, любой ему знаком,
Я каждому его созвучью верю,
В былом Эдеме двери под замком,
Но словно распахнулись эти двери

Как сладко слушать песню обо мне!
И я почти нисколько не ревную,
Когда мелькнув, как радуга, в окне,
Он мчит к другой, чтоб песню петь иную...

Но день приходит, как суровый гунн,
Ночной дурман глаза уже не застит.
Я сознаю, что Гамаюн - не юн,
Он жаждет пониманья и участья.

Что будет, если он не прилетит
И не развеет грозный мрак руладой?
Что, если Беренику бросит Тит,
А Гамаюн найдет Шехерезаду?

И я клянусь ночному миражу,
Что расскажу ему, как он мне дорог,
Что, выслушав, пойму и поддержу...
А день все длится, длится... День так долог...

А ночью он твердит своё, шутя;
Ни тени укоризны и упрёка,
И я внимаю песне, как дитя,
Забывшее вчерашние уроки...