Моему другу...
.
.
В разведотряде старший из бойцов –
служивый с позывным «товарищ Пушкин» –
в сердцах ворчит: – Бездумный – бестолков!
Война – солдату, дураку – войнушка!
«Костлявой» наплевать на героизм,
небрежно сшитый куражом нелепым.
Расплата – тут как тут: свинцовый визг
и… рюмка на столе с кусочком хлеба.

Служивый ранен восемь дней назад.
Слегка задела ногу вражья пуля.
Теперь спешит ребятам рассказать
о чём-то важном, кашу карауля.

Уходит в ночь пятёрка пацанов.
Он в спины крестит их: – «Прошу, вернитесь!
Господь, храни в пути своих сынов!»
Слова молитвы – Божьей веры нити.

… Рассвет качает в небе тишину.
– Вернётся группа, знаю! Нет сомнений! –
служивый замирает – Ну и ну!
На взгорке, под сосной – цветок весенний.

«Товарищ Пушкин» /каска набекрень/
бежит к нему: – Привет, от лета ключик!
Живой, братишка? Выстоял? Кремень!
Я тоже уцелел в бою! Везучий!

Последний первоцвет – надежды знак,
дозорный на израненной опушке.

Не молкнет шёпот леса допоздна,
и долгий неустанный счёт кукушки…