Внезапно выступив из тени,
Когда густеющая мгла
Вдруг упустила из застенка
Луну, явилась гладь стола,
За ним, в просветах ромбовидных,
Шпалера – ни вьюнков, ни роз,
И абрис яблони порфирной,
И ели колкое перо.
И все как будто оживилось:
Кузнечиков завелся хор,
Гамак, висящий на стропилах
Крыльца, подвигался легко,
Захлопотав, нырнула птица
Под кровли скат, и темнота
Над крышей начала звездиться
И расступаться. И тогда
Земля под августовским платьем
Вздохнет, хоть видеть ей невмочь,
Как небо в галстуке галактик
Одарит ожерельем ночь.