Сын в баке мусорном кота словил,
Домой принёс, как вынес приговор.
Обычный кот… ужасно грязен… мил
И мыли мы его, и он нас мыл,
Когтями по рукам, как тёркой тёр.

Стал белым, рыжих пятен – пара штук.
Усы и хвост – вся красота при нём.
А вежлив как! По двери лапой – «стук».
Откройте, ждать мне счастья недосуг,
И запираться нечего вдвоём.

Нет, на кровать – ни лапой, ни хвостом!
Придёт и смотрит: «Прыгнуть разреши?»
И позволяешь. Котик не простой.
Возможно, вышивает он крестом,
Уж больно ладно скроен, крепко сшит.

Он просится до ветру по утрам,
А позовёшь – несётся напрямик.
Мурчит так звонко, добр и не упрям.
Ну, разве я его кому отдам?
Пускай живёт. Весь дом к нему привык.

Кот в марте держит в тонусе весь двор,
Домой является едва живой,
Он на расправу над котами скор.
А кошка поддавайся и не спорь,
Быть наверху котяре не впервой.

Есть у соседей скромный интерес:
Зачем кота мы Ластиком зовём.
Не ласковый, не ластится. Он – бес,
И будто из инстинктов сделан весь,
Назвали б Чёртом или страшным Львом.

Пусть Ластик вам всё сам и объяснит.
Он вытер все подвальные углы,
(Как школьный ластик, выпачкан в графит),
Сто раз избит и восемь раз убит,
Но весел и отчаянно блудлив.

А дома – мур-р-р! – и на колени – бух!
Подрагивая сломанным хвостом,
Он притворяется, что слеп и глух,
Дворовых ненавидит он грязнух…
Чеши за ухом, все дела – потом!