На портовых артериях Мичигана,
где путаны на задних дворах путанят,
в голенища ботфортов суя купюры,
с моряков приспустив штаны,
в кабаках и борделях пьянеет время.
Обнаженные девочки – чужеземны,
разношерстны – от чёрных до белокурых,
и смущения лишены.

Каждый вечер, в прокуренном местном баре,
словно хищник он ищет глазами Лару,
злится, видя, как носит она мужланам
фри и бургеры за столы.
А они, облизав свои пальцы, после
подзывают её, на пол пепел сбросив,
чаевые достав из карманов драных,
ущипнув, прежде чем свалить.

Лара, скалясь в улыбке, сквозь зубы цедит
что-то там на своём, пьет дешёвый бренди,
с барной стойки стянув пару пачек яда
то ли Marlboro, то ли Kent.
Он выходит из бара, садится в Chrysler,
понимая, что может разбиться насмерть,
если Лара, коснувшись его заряда,
по дороге погасит свет.
Посадив её сзади, уже не в первый,
он спасает их жизни. Впиваясь нервно
в синь насмешливых глаз через амальгаму,
нажимая на газ, летит.
Ненавидя: её телефон и тех, кто
по ту сторону, зная секретный метод,
похищает улыбки её экраном
к их пристанищу по пути.

Но, когда она мокрая, после душа,
так податлива, ласкова и послушна,
прижимаясь к нему чуть дрожащим телом,
шепчет на ухо чёрт-те что,
он вдыхает её и берёт в охапку,
нежно раня щетиной везде, где сладко,
отдавая ей то, что она хотела,
получая за стоном стон
и её – необузданной кобылицей.
Ей, бесстыдной, бы впору потом молиться,
но, она, не прикрывшись, на пледе смятом
спит, теряя со всеми связь.
…Ненавистный мобильник взяв, по привычке
выключая ringtone, он заходит в личку,
будто понял язык, злясь, ложится рядом,
потревожить её боясь.

/09.10.2020 /