Здесь темнота чужая, потому
не знаешь как же лучше подступиться
к ней, абсолютно острой по уму,
сумевшей ба-знакомые-все-лица
прибрать к рукам, утешить, укачать
и нежно разложить по дням и койкам.
Мне твоего коснуться бы плеча,
костистого, как ты сама, настолько,
что кажется, из острых лишь углов
ты состоишь, лишенная всех линий –
ни сердца, ни судьбы.
Ни даже слов
сегодня нет. И не было в помине.

И может быть, сквозь шорохи и скрипы,
отыщешь дверь, возьмешься за кольцо –
и в глубине дворовой старой липы
увидишь птицу с бабкиным лицом.