Декабрями мороз -  не шалость,
В межокОнном живом мирке
Солнцеветру являет жадность
Тот, что инеем омертвел.

Он, по осени был захвачен,
Унесён, вмëрз  стеклом  в стекло.
Оживает, а как иначе?
Между рамами припекло.

Боль корёжит, ему несладко,
От усов до прозрачных крыл
Бродит жар,  бьют чечётку лапки,
Дрожь - по тельцу - глаза открыл.

Он, примëрзший к зиме когда-то
Встрепенулся, взорвав хитин
Стал  подобен тому солдату,
Что скалой в поле встал один.

Энтропия лишилась слова
Мой солдатик, чудной мотыль,
Лишь на миг возрожденнвй сломан,
Он до жизни охочий, в пыль,

Светлым инеем в межоконье,
Был расплëскан, исчах, издох.
Он  растрогал меня я вспомнил
Насекомого жадный  вздох

Голышом, на столе   под рампой,
Пусть колодец небес глубок,
Я и он, он и я - на равных
Воздух пьëм до нытья зубов.

До конца, до последней жатвы
Презирая её косу.
Не смертельная штука - жадность,
Верь, надейся и в этом суть.