Лес шумит за деревенькой старой,
вдоль просёлка рожь да васильки.
В небе, серебристою отарой,
облаков кудрявые клочки.

Лето… На завалинке трухлявой
щурится на солнце старый дед –
личность необузданного нрава,
а в душе художник и поэт.

Вот ведь, чем он опытней и старше,
чем мудрее мысли и светлей,
тем сильнее бьётся под рубашкой,
море человеческих страстей.

Будто на округу смотрит свыше,
и вперёд почти на пол версты –
как туманом тёплым речка дышит,
и дрожат под росами кусты,

издалёка слышит крик утиный,
а потом из этого всего
складывает чУдные картины
собеседник сердца своего.

К вечеру, решив проведать мужа,
завершив дневную кутерьму,
приплетётся старенькая муза,
сядет на завалинку к нему.

Дед обнимет, неуклюже ластясь,
сложит стих про общие дела,
и она засветится от счастья,
грозами отмыта добела.

Помолчат с мечтательной улыбкой,
а потом тихонечко споют.
Что казалось призрачным и зыбким,
близким сердцу делается тут.

Крылышком пичуги беззаботной
бьётся на ветру седая прядь…
Здесь не только дышится свободно –
здесь не страшно даже умирать.