Город проснулся снова,
В белом рассвете рока.
Будит глотками кофе,
Сонный романтик в поле.
В красном девица выйдет,
Зорька в морозе стынет.
В тучах крадучись вспыхнет,
Душу целует солнце.
Стянет снежинка ропот,
В нежный пушистый локон.
Хрупкой корочкой гладкой,
Крутит зеркальный кокон.
рыхлый аморфный лёд.
Таша, когда ходит во сне,
кофе из чашки пьёт.
Вообще-то, когда не спит,
предпочитает бренди.
Но любит и чистый спирт
ближе к обеду.
А потом выходит во двор.
На мороз. Остужает душу.
Ропот снежинок уходит в ор,
увидав открытые уши.
Зорька (корова?) в морозе
краснеет щеками впалыми.
Снег ложится на осень.
Но как его мало.
Не кроет романтика местного
сугробом своим рыхлым.
Так непокрытый и трезвый
до весны и дрыхнет...
Словно хмельной в купели.
Зимним январским утром
Тёплый южанин глухо.
В лужах остатки снега,
Слякоть вбирает небо.
Плачет сосулька горько,
Деда Мороза внучка.
Космы метели спутав,
Жаркий колдует будто.
Роли попутал, в девах
Точно увидел беса.
Праздник случится скоро,
Лютый ударит в посох.
Брови насупит студень
Звоном крещенским вскоре.