Когда я была наивным смешным ребенком,
Я очень любила воробушков на прогулке.
Я звонко смеялась, я сыпала крошки булки,
А в часиках нежно щелкали шестеренки.
И крошки-минуты скользили с моей ладошки,
Но я не жалела, что птички склюют немножко,

Ведь я для воробушков щедрой была богиней!

Минута к минуте, я стала намного старше;
Меня журавлиные стаи манили в небо.
Они, журавли, не хотели простого хлеба,
Они, журавли, не питались домашней кашей;
Они уносили с собою в края скитаний
Часы ожидания счастья, часы мечтаний,

Но я не жалела, что время растает синью.

Да, птиц было много. Я всех этих птиц не вспомню:
Мерцали колибри. Орлы мне клевали печень.
Печалиться не о чем; хвастаться - тоже нечем;
Но мир был прекрасным, праздничным и огромным.
Когда растворился мираж журавлиных далей,
Синички порхали и радостно щебетали.

Хотя и они потерялись в небе бездонном.

Теперь я стара, а вокруг лишь вороньи стаи.
О чем бы я их ни молила, о чем ни просила,
Они мое время из рук выдирают силой,
И я ничего не успею, не наверстаю.
Я им не богиня. Я счастьем живу вчерашним.
Мне хочется нежности, мне, как ребенку страшно:

Я в небо гляжу, а по небу - одни вороны...