Теперь я еду в Питер, а точней,
В какую-то деревню из предместья —
Обитель Божью северных корней
И угорских зеленоглазых бестий
(Хотя, зелёный цвет уходит в серь
Под тусклым солнцем Питерских провинций).
Я еду в Питер — эка канитель,
Но мне уже нельзя остановиться.

Ну что ж, крути колёсами, шофёр,
Гоня автобус пыльной магистралью,
Расстреливая фарами в упор
Ночные подорожные печали,
Деля напополам глухую мглу
(Хотя, теперь сезоны белоночья,
И фонарями на любом углу
Разрушены ночные полномочья).

Плачу за кофе, а верней, за цвет
Без запаха привычного и вкуса.
Тут не кофейня где-нибудь в Москве —
Тут за окном окраины несутся
Цивилизаций. Тут иная блажь —
Прозрачная «святая» самогонка
(Зачем бутылку водки клал в багаж
Своей облагороженной котомки?).

Теперь я еду в Питер. Боже мой,
Какая даль от бывших предпочтений.
Автобус, забере́меневший мной,
Перебирает чётки светоте́ней,
Водитель полудремлет за рулём
(Ему не предлагали местный кофе)
Мы все ещё надеждою живём,
Что мчимся в Питер, а не к катастрофе…