Эпиграф:
Если ты долго смотришь в бездну,
то бездна тоже смотрит в тебя.
Фридрих Ницше

Глаша

Она смеётся - долго, жалко, страшно,
размазывая слёзы по щекам,
забыть пытаясь, как страдала раньше,
и мать кричала жуткое «Тикай!»

Куда тикать? Здесь - хата, кукла Янка,
а в печке - хлеб овсяный с лебедой.
Зачем вели в сарай солдаты мамку
с ревущей Василинкой? На убой…

От громких криков, речи непонятной
и лая обозлённых грозных псов
она дрожала в страхе и с оглядкой
закрыть старалась старенький засов.

Одним ударом вышиб дверь каратель,
схватил малышку, что была без сил,
толкнул прикладом, и, подняв за платье,
швырнул об угол, думая - убил.

Ей было три, поди-ка точно вспомни.
Смеётся бабка - горб как Эверест,
крючком спина и боли - черный омут,
видать, от смерти спас нательный крест.

Давно глуха, болеет «паркинсоном».
Всё чаще - в прошлом, просится к семье,
малышкой Глашей тихо ночью стонет,
во сне кричит беспомощно: «Не смей…»