Ей опять снился Боренька, в том прекрасном трогательном возрасте, когда дети верят в сказки и так близки своим мамам. Они стояли у ограды, обвитой вьюнком, и из нежного зева цветка вылетела, как ей показалось, пчела. Но Боренька храбро протянул к ней ладошку, пчела села на один из его пальчиков, а мальчик радостно закричал:

- Мама, смотри, феечка!

И, действительно, на пальчике её сына сидела крохотная девочка с прозрачными крылышками за спиной, а Боренька тут же заканючил:

- Мам, давай возьмём её к нам домой! Она будет жить в спичечной коробке, а я буду кормить её мандаринками! Давай, мам!

- Феечкам нравится летать в небе - строго ответила она сыну, - и феечкина мама будет волноваться!

В реальности всё, конечно, было иначе. Они с Боренькой стояли той же ограды и ждали Аркадия. Хозяин хаты забил телёнка и обещал им продать кусок парного мяса. Но ей не хотелось, чтобы впечатлительный мальчик наблюдал, как разделывают кровоточащую тушу животного, да и самой видеть этого не хотелось, и она, отправив мужа за телятиной, развлекала малыша небылицами. Цветочки, мол волшебные, - не цветы, а граммофончики от невидимых проигрывателей, и феи прилетают сюда по ночам, чтобы танцевать в лунном свете под их музыку.

- А почему же цветочки днём не поют? - удивился Боренька, слушавший её рассказ с раскрытым ртом, - Может, я тоже хочу танцевать под их песни и музыку?

- А может, ты их просто не слышишь? - беспечно заметила она. - Может, к ним нужно получше прислушаться?

И она тут же пожалела о своих неосторожных словах: мальчик прижался своим оттопыренным розовым ухом к ограде с лозой, а ведь не известно, какие там ползают насекомые.

Но всё обошлось, и через минуту Боренька запрыгал на одной ножке, восторженно сияя глазами и тараторя:

- Мам, они поют! Колокольчики очень тихо поют, и их трудно расслышать!

Они с Аркадием и Боренькой почти каждое лето проводили отпуск на базе отдыха от её работы. Муж её постоянно пропадал в ответственных командировках, и она очень ценила эти, выпавшие на её долю, дни совместной семейной идилии. Аккуратные домики, рассыпанные в сосновом лесу, речка, небольшое село под боком, - о чём ещё мечтать? Дважды в неделю на краю базы отдыха работал небольшой базарчик, где она закупала свежие продукты и договаривалась с какой-нибудь бабушкой о парном молоке, таком полезном для ребёнка, и поутру они обычно с Боренькой шли за договоренным молоком в деревню, а муж в это время рыбачил. И когда она возвращалась, в маленьком тазике на кухне уже серебрились караси и краснопёрки. Они с мужем дружно чистили рыбу, потом засаливали её, и к концу отпуска под крышей их домика красовались низки почти готовой таранки, укутанной в марлю - защита от вездесущих ос.

Годы их жизни были похожи друг на друга, - менялся разве что Боренька. Сперва детский сад, потом школа. В пионерский лагерь он ездить не любил, а база отдыха ему нравилась. Со временем он начал с Аркадием удить поутру рыбу, и за молоком она ходила уже одна. Но к полудню мужчины возвращались с уловом, а вечером Аркадий брал лодку, и они все вместе отправлялись на вечернюю прогулку. Сперва грёб муж, потом сын, а ей оставалось лишь наблюдать за скольжением прибрежных пейзажей и с грустью думать, что каникулы не навсегда.

Врочем, она свою работу любила, а Борина учёба проблем ей не доставляла - сынок получал одни пятёрки, и на родительских собраниях краснеть не приходилось.

Однажды, правда, она всполошилась: в шестом классе её тихого послушного мальчика усадили за одну парту с Серёжей Коробовым - второгодником и грозой всей школы. Вдобавок, её сына обязали подтянуть двоечника по учёбе: немыслимое, если подумать, задание для пионера. Но тут уже впряглась она сама, и наводивший на учителей страх хулиган к её удивлению оказался обычным, неглупым, хоть и запустившим учёбу, подростком. Её он почему-то уважал и слушался. По вечерам они занимались втроём: она, Серёжа и Боренька. В итоге и Серёжины оценки полезли вверх, и к концу школы он учился на крепкие четвёрки, а мать его - несчастная, брошенная пьющим мужем женщина, её и Борю боготворила.

Серёжины успехи стоили ей немалых сил и времени, зато у Бори появилась мощная защита от школьной шпаны: при Серёже никто не смел обижать её мальчика. А, может, и защита приятеля была ему не нужна - парень-то рос бесконфликтным, её сына любили и соученики, и учителя. Её лишь раз вызывали в школу, перед самым выпуском: на политинформации при завуче Боря привёл цитату Ленина о том, что революцию на концах штыков в чужие страны не переносят. Получилось, что её сын - против линии партии на оказание интернационального долга братскому афганскому народу. Завуч очень сердилась, назвала сына диссидентом и пригрозила выгнать из комсомола за срыв мероприятия.

И это её-то Бореньку! Когда мальчика приняли в пионеры, он и галстук отказывался снять перед тем, как идти в постель! И в комсомол вступил один из первых! Но афганская война была в народе непопулярна, дети росли на "Пусть всегда будет солнце", а их матери боялись отправлять сыновей под пули душманов. Но говорить об этом было нельзя - никому не нужны лишние неприятности. Все думали одно, а на собраниях тараторили заученные фразы из газет. Странно и страшно вспомнить, как она тогда бранила сына:

- Кому она нужна, твоя правда? Думаешь, что твоя завуч этих истин не знает? Вышвырнут из комсомола - в институт уже не возьмут. И куда ты потом пойдёшь?

К поступлению в институт Боря относился очень серьёзно. Он и в отпуск на их базу отдыха перед вступительными экзаменами притащил внушительную стопку учебников и тетрадок. На рыбалку с Аркадием он вставал по прежнему, - чуть свет, но отец удил рыбу, а сынок чёркал что-то в своих тетрадках. А после рыбалки Боря вытаскивал из домика раскладушку и читал свои учебники в тени деревьев. Однажды она силой оторвала его от раскрытой книжки, - проводи, мол, сынок, в деревню, самой идти боязно, да и от беспрестанной зубрёжки можно свихнуться.

Чудесная вышла тогда прогулка! Солнце заливало лучами луг, по которому они шли, цветы одуряюще пахли и радовали глаза своим многоцветием, а у знакомого плетня у входа в село Боря остановился и, застенчиво улыбаясь, спросил:

- Что, мам, они ещё поют, твои граммофончики-колокольчики? И феи к ним слетаются на танцульки?

Она тогда растерялась от неожиданности - неужели сын до сих пор помнит старую, придуманную ею сказку? Сама-то она давно о выдуманных феечках позабыла, но у Бореньки всегда была блестящая память, и учителя дружно прочили ему не менее блестящее будущее.

Однако в институт в то лето Боря не поступил: провалил экзамен.

- Ничего страшного,- утешала её зашедшая на чаёк Серёжина мама, - он просто переволновался! Отслужит в армии, вернётся, и фору ещё даст этим, нынче поступившим. Мой тоже не поступил. Как бы их только в Афган не послали. Но туда отправляют немногих - большинство служит на границе.

Серёжу таки не послали в Афган, а её Бореньку послали со всей его ротой. И там он геройски погиб, как написал ей Борин начальник. И её граммофончики-колокольчики замолчали навсегда.