Подруга моя – Фёкла – фразу "я согласна" не употребляла в своей речи в принципе.
По любому – самому ничтожному – поводу она была готова затеять многочасовую дискуссию, нередко перераставшую в ожесточённые словесные баталии. Противника — а противником становился каждый, кто по неопытности или глупости осмеливался Фёкле противоречить — она нередко просто брала измором: не отпускала до тех пор, пока оппонент не начинал смиренно молить о пощаде.
Неудивительно, что от Фёклы сбежали два мужа. Красота красотой, но мужчины не любят считать себя побеждёнными.
...Мы дружили с Фёклой с самого первого в нашей жизни школьного дня. Маленькая девочка с огромным белым бантом и застенчивым взглядом — такой я вижу подругу на первой школьной фотографии, изредка извлекая из недр шкафа пыльные альбомы тридцатилетней давности.
После линейки волею случая мы оказались за одной партой.
– Тебя как зовут? Меня Люшей, – сказала я, – но можно просто Олей.
– Только не смей называть меня Свёклой! – в ответ заявила соседка громким шёпотом.
Глаза её грозно сверкнули, а нос предательски сморщился.
— Почему это свёклой? – удивилась я.
– Потому, что я — Фёкла, и в детском саду меня все свёклой звали, — внезапно заплакала девочка, – а я ненавижу винегрет!
– Не плачь, мне нравится твоё имя! — шепнула я, прижала палец к губам и показала глазами на учительницу: та с воодушевлением рассказывала, как новоиспечённые ученики должны вести себя на уроках.
Мы стали дружить.
Конечно, с таким редким именем в детском коллективе выживать нелегко. Детсадовское прозвище переползло в младшую школу, а в старших классах зловредный отличник Артём, втайне влюблённый в мою красавицу-подругу, придумал ей совсем уж дурное прозвище: Фекалька.
Фёкла злилась, скандалила, била увесистым портфелем обзывальщиков — да всех не перебьёшь... Характер у неё совершенно испортился: из примерной девочки с пятёркой по поведению к выпускному классу вылупилась недоверчивая, вечно готовая к обороне и ядовитая на язык злючка.
Когда Фёкла готовилась дать отпор очередному обидчику, она краснела, нервно облизывала губы кончиком языка и надувала щёки.
"Вылитая кобра!" — в такие моменты думала я, сжимая кулаки и готовясь прийти на выручку рассерженной подруге.
...Кстати, первым мужем Фёклы – сразу после выпускного – стал, естественно, тот самый Артём.
– Я просто хотела ему отомстить за свои школьные страдания! – смеялась Фёкла, когда мы через несколько месяцев после свадьбы отмечали в баре её развод.
– Получилось? – спросила я, усмехаясь.
— А то! – захохотала подруга. – Я его переспорила ровно девяносто раз! Это было нелегко! Ты же знаешь, он, Артёмка наш, умненький... И упряменький...
Так оно дальше и шло. Дух противоречия в Фёкле был неукротим. Она вступала во все споры в интернете, ругалась с бабушками в транспорте, судилась с коммунальщиками из-за копеечных ошибок в счетах...
Выносить мозг Фёкла умела совершенно виртуозно. Любая мелочь, не стоящая – с моей точки зрения – даже секунды драгоценного времени – становилась для неё поводом доказать свою правоту и независимость.
Второй муж, Коля, которого я даже не успела толком разглядеть — настолько быстро он исчез — был сражён, по рассказам общих приятелей, спором о вопросах благоустройства городской среды. Разговор зашёл о целесообразности делать на остановках общественного транспорта "карманы" для заезда автобусов. Коля утверждал, что "карманы" не нужны, Фёкла принципиально доказывала обратное. Проспорив с мужем до утра и почти сорвав голос, Фёкла вышла из спора победительницей. Муж, шатаясь от изнеможения, ушёл на работу, да так и не вернулся назад...
Фёкла была весьма расстроена, но выводов не сделала: натура её к тому времени уже полностью сформировалась.
Но с третьим супругом всё получилось иначе.
... Пышной свадьбы молодожёны не устраивали – мимоходом расписались в ЗАГСе, никого не приглашая.
— А чего ты меня в свидетели в этот раз не позвала? – возмутилась я, узнав новость из Фёклиного статуса в социальной сети, — традиции нарушаем, значит?!
– Да ну, мне тебя уж стыдно каждый раз дёргать, — виновато отозвалась Фёкла, – ты же знаешь, это всё ненадолго. Ну, просто чтобы окончательно убедиться, что я не способна к семейной жизни.
– Ну хоть в гости-то позови, мне ж интересно посмотреть на нового смельчака! А то ведь даже и не узнаю, как его зовут.
– Лёней его зовут. Конечно, давай к нам в гости! – обрадовалась подруга.
И я пришла. Молодые поселились на двадцать втором этаже – в квартире Леонида.
Фёкла, нацепив ярко-оранжевый фартук старательно готовила какой-то затейливый пирог из кислых дачных яблок.
Лёня – молодой, но уже чуть лысоватый бородач-программист – сидел на кухне, любуясь грациозными движениями молодой жены: уж готовить-то Фёкла умела – и делала это всегда изящно, зрелищно, словно красуясь перед многомиллионной аудиторией.
Кухня была белой-белой — ни пылинки, ни пятнышка – а вся посуда — чёрной. Чёрные чашки, тарелки, кастрюли, сахарница, поварёшки. Яблоки для выпечки были измельчены при помощи какой-то хитроумной — тоже, естественно, чёрной – тёрки.
– Фёкличка, солнце моё! – сказал муж, – я думаю, ты неправильно пользуешься этой разделочной доской.
"Фёкличка"? – подумала я с ужасом, – ну, сейчас начнётся!
Фёкла в возмущении открыла рот, собираясь сообщить наглецу, что она лучше разбирается в вопросах применения кухонных принадлежностей.
Но Лёня её опередил:
– Ты ж моя радость! – ласково сказал он.
– В смысле? – набычилась Фёкла.
– В прямом. Ты меня радуешь – значит, ты моя радость.
– Не, ну я не знаю... Думаешь, надо с другого конца доски яблоки скидывать? С узкого? – растерянно спросила Фёкла.
— Да без разницы, милая, делай, как тебе хочется! Лишь бы тебе нравилось.
– Да... Ты, наверное, прав...
Фёкла покраснела и на миг превратилась в ту самую, знакомую мне наивную первоклашку с пышным бантом в тощей косичке. Она вновь обернулась к плите и начала аккуратно сбрасывать нарезанные яблоки в кипящий сироп – с правильной стороны доски. Я не верила своим глазам и ушам: впервые на моей памяти Фёкла не завелась на грандиозную разборку... Не будучи экстрасенсом, я почувствовала – или вообразила? – что её искорёженная, помятая бесчисленными обидами аура расправляется и начинает сиять, переливаться всеми цветами женского счастья.
Я сидела тихо, наблюдая и боясь даже вздохнуть, чтобы не разрушить странное очарование этой минуты. За окном полыхал багровый закат, и похожая на крокодила ультрамариновая туча разинула зубастую пасть, готовясь проглотить соседнюю многоэтажку. Сваренные в карамельном сиропе яблоки источали сладкий одуряющий аромат... Фёкла суетилась у плиты – расслабленная, мягкая. Незнакомая.
Лёня покосился в мою сторону, едва заметно – краешком рта – понимающе улыбнулся, подмигнул мне и повторил:
– Ты ж моя радость, Фёкличка!