Эрида́н (лат. Eridanus, Eri) — созвездие Южного полушария, шестое по площади среди современных созвездий. Вытянуто от небесного экватора на юг до склонения −58°. Занимает на небе площадь 1137,9 квадратного градуса, содержит 187 звёзд, видимых невооружённым глазом.
Эридан — древнее созвездие. Греки приписывали его Евдоксу, но он, вероятно, только автор первого описания созвездия. Из-за извилистой формы во многих культурах созвездие отождествлялось с рекой. Под этим именем включено в каталог звёздного неба Клавдия Птолемея «Альмагест». Собственно Эридан — река в древнегреческой мифологии, идентифицируемая с различными реками, в частности с Евфратом, По и Нилом. Название главной звезды созвездия, Ахернар, означает по-арабски «конец реки».
Эридан обычно ассоциируется с мифом о Фаэтоне, сыне Гелиоса, который не справился с управлением небесной колесницей Солнца. По одной версии мифа, Зевс поразил Фаэтона молнией и сбросил в реку Эридан, по другой — созвездие представляет собой извилистый путь колесницы.
Эридан — одно из наиболее протяжённых созвездий Южного небесного полушария. Частично наблюдается на всей территории России; чем южнее пункт наблюдения, тем больший фрагмент виден. Однако самую южную часть (ту, в которой находится ярчайшая звезда Эридана — Ахернар) невозможно увидеть не только в России, но и на всей постсоветской территории.  
Здравствуйте, литгалатчане. Сегодня я расскажу вам о второй части созвездия Эридан. В этом созвездии-рубрике на данный момент 114 произведений в открытом доступе. Во вторую часть я включила десять произведений тех авторов, которые не вошли в предыдущий обзор.
Моей Лие врач отрезает крылья... У неё гангрена. Уходит время. И мой страх становится сразу былью, Я иду искать колдовское семя. Это семя Лие подарит силы, Из него взрастить можно, что угодно. Только нелегко отыскать тот дивный Мир, где всяк из нас заживёт свободно. Я иду сквозь век, тороплю событья, Тяжело. С собою не взять подмогу. И тяну клубок, чтобы красной нитью, Не терять назад мне домой дорогу. Там ветра поют, подобляясь волку Мои руки - стынь, тело бьёт ознобом. В сене отыскать проще мне иголку, Только я иду, направляясь Богом. На сырой земле под лоскутным небом, Я лежу без сна, созерцая звёзды. Я давно не пью, не питаюсь хлебом, Я не чую ног, не считаю вёсны. Но меня ведёт тихий голос Лии, В голове моей он звучит струною. Я почти дошла до периферии, Семя отыщу и вернусь с зарею. На краю земли за осколком неба, Там, где ад и рай делят чью-то душу, Я срываю плод из кусочка света, Лия, жди меня. Я приду, не стушу. Но развергся ад, рай раскрыл объятья, Поманив меня, вечность обещая, Демоны мои - в ярко-красных платьях, Ангелы мои - крылья расправляя. Я почти сдалась, пав безвольной птицей Разум мне шептал, что бессмертье близко. И бежали дни мимо вереницей, Мне взлететь бы ввысь, только небо низко. Из туманных снов, из бредовой яви, Голос Лии пел, звал меня в дорогу. Уж душа моя в полпути от Нави, То ли к черту в ад, то ли в кущи к Богу. Я смогла пройти лабиринт сознанья, В кулаке храня колдовское семя. Не нарушу я, Лия, обещанья, Только жди меня, наберись терпенья. Сколько дней прошло и ночей бездомных, Возвращаюсь я к своей милой Лие. Было нелегко, но мой дух не сломлен. Краше и сильней будут Лии крылья. ________________________
Из палаты "7" врач седой выходит, Белый спецхалат разукрашен кровью. И, пожав плечом, взгляд с меня отводит, Замечаю лишь, как наполнен болью. Вот же, доктор! Вот колдовское семя! Я нашла его, дай скорее Лие. Он в ответ вздохнул: - Беспощадно время, Лии больше нет, ни к чему ей крылья...
Вот такое мистическое стихотворение открывает вторую часть моего обзора – стихотворение, полное боли, веры, надежды, но заканчивающееся горем, несмотря на все усилия ЛГ в поисках колдовского семени.
Моей Лие врач отрезает крылья... У неё гангрена. Уходит время. И мой страх становится сразу былью, Я иду искать колдовское семя. ... На краю земли за осколком неба, Там, где ад и рай делят чью-то душу, Я срываю плод из кусочка света, Лия, жди меня. Я приду, не стушу. ... Я смогла пройти лабиринт сознанья, В кулаке храня колдовское семя. Не нарушу я, Лия, обещанья, Только жди меня, наберись терпенья.
Но не успела ЛГ, не дождалась её Лия. И это горько. Сильное стихотворение.
…Вот бы выросла шерсть погуще и подлинней, и молочные зубы сменились зараз клыками. Чтобы встретить во всеоружии детства – смерть. Отстоять, в схватке с избранным, право на жизнь под солнцем. А сцепившись с землёй шагнуть, не остолбенев. Кто стоит, тот рискует врасти, превратившись в камень. Тем, кто скрылся в тени от Хорса, не стать золой. Но и не засиять всуе дня золочёной бронзой…
Спрячь волчонка внутри, укрыв от пытливых глаз. Он ещё не окреп, он не справится с этим миром. Пусть в тепле проживёт пастельные январи, переходы взросления. От любопытства гибнут. Стужа может обжечь дыханием грубых ласк. Размывай акварель, покажи, что под ней мир сирый. Только так, по-другому зверя не уберечь. Впрочем, разве спасёшь кого от своих ошибок?
Вот придёт время "Че", открой перед ним окно. Пусть взлетает. Забыла сказать – это очень важно: крылья крохе пришей заранее, без врачей. Ты ведь справишься с этим сама, без анестезии? Пусть почувствует боль, тебе же не всё равно. Так ему будет легче, когда он об мир пейзажный обломает большие крылья. Да не неволь, не держи, оттого наступает шизофрения.
А отпустишь, назад его не зови, не плачь. Он уже не вернётся, не будет таким, как раньше. Пусть узрит, как "крылатых" люди в миру казнят. Если выживет, встанет на лапы, вцепившись в землю, и пойдет, побежит. А следом пойдёт палач. Вот тогда повзрослеет твой зверь, став на детство старше. И решит, как прожить свою небольшую жизнь: в тень уйти или солнце наметить заветной целью.
И ещё одно стихотворение о крыльях, о жизни и о взрослении.
Спрячь волчонка внутри, укрыв от пытливых глаз. Он ещё не окреп, он не справится с этим миром. Пусть в тепле проживёт пастельные январи, переходы взросления. ... Вот придёт время "Че", открой перед ним окно. Пусть взлетает. Забыла сказать – это очень важно: крылья крохе пришей заранее, без врачей. Ты ведь справишься с этим сама, без анестезии? Пусть почувствует боль, тебе же не всё равно. Так ему будет легче, когда он об мир пейзажный обломает большие крылья…
Это стихотворение нельзя пересказывать, его нужно читать. Сильное стихотворение!
Напрасно на неё легла печать смертельно страшной, тёмной и жестокой. Желая злую славу развенчать, я проведу вас от её истока. Там, где заря из золота прядет лучи надежды, радости и блага, пробив сквозь землю тоненький проход, родник струит божественную влагу. Сочатся рядом братья-родники, сливаясь вместе, силу набирают. Их струи и прозрачны, и звонки – и рвётся на простор река большая! Её разлив широк и величав, он прям, как полотно большой дороги. По берегам, среди душистых трав сомн аистов гуляет тонконогих. И днём, и ночью птицы сторожат, под отдаленный звук небесных горнов – лишь ангелы положат малыша на лист кувшинки, гладкий и просторный, его подхватят ловко и летят, расправив крылья над волнами Леты туда, где с нетерпеньем ждут дитя и свято верят в добрые приметы. Потом река сквозь жизни всех людей несет свои всеведущие волны, становится и гуще, и темней – страстей и бед, и катаклизмов полной... Мелеет, сохнет... На краю земли она речушкой мутной обернётся и водопадом скатится в Аид, где нет мерцанья звёзд и света солнца. Там, в чёрной вене Леты отражён, веками, без усталости и лени, гребёт веслом за денежку Харон, перевозя куда-то души-тени... Ну, а река... На золотой заре, в лучах надежды, радости и блага, хрустальным родником, ещё бодрей, плеснёт наверх божественную влагу...
А это стихотворение показывает нам, что смерть – это не конец. Для этого автор нас знакомит с рекой забвения – Летой.
Напрасно на неё легла печать смертельно страшной, тёмной и жестокой. ... Там, где заря из золота прядет лучи надежды, радости и блага, пробив сквозь землю тоненький проход, родник струит божественную влагу. – вот так красиво выглядит исток Леты, а вы задумывались об этом?
А что там дальше происходит по течению реки? Прочитайте, это интересно. Мне понравилось.
На краю… на холодном и остром краю континента люди льда в снег вонзают гарпун дымно-белого цвета – кость кита. И под ритмы камланья взывают к удаче, карабины и пули с ухмылками пряча. Улыбается старый шаман: ничего, на охоте поймут - не потеха песня бубна – от мудрости прадедов эхо. И, вдыхая курений туман, улетает над тундрой, к горам, к Шаолиню, там к нему обращаются: Ши-(дальше имя), а желание ты загадал? Он смеётся: огонь и бумага не могут, даже в небе летая, добраться до бога - мне не нужен пустой ритуал…
За стеной… за обычной стеной из стекла и бетона прячешь ты яркий дивный мирок на экране смартфона. Там киты и фонарик желания плавают в сини. Самолёт, что уносит любовь из России, чертит белым экран голубой. Стоя в раме окна, отдаёшь воле ветра лоскуты от сердечка из красного фетра и кричишь: бог – любовь, чёрт с тобой… А недавно легенды о Рэу и Нау на себя примеряла и ставила аву: Кит плюс Кэт - океан и любовь. И китайским традициям следуя слепо, свято верила в счастье, упавшее с неба. Почему же теперь power off? В миг, когда старый Ши ясно видится Каму, вновь идёшь в интернет. Ветер хлопает рамой…
Бог вздохнёт: Бога нет, и погасит экраны.
На краю...
А вот это стихотворение для меня так и осталось загадкой. Может быть, вам удастся его разгадать. Мистика в нём точно есть. Тревожное стихотворение.
Понравились мудрые слова шамана:
Он смеётся: … огонь и бумага не могут, даже в небе летая, добраться до бога - мне не нужен пустой ритуал…
В нашем городе скользкой змеёй поселяется страх, Там во тьме остывающей скалится небо по-волчьи, И блаженный на паперти снова несчастья пророчит, А в толпе - я слыхала - судачат, что дело в ветрах, Приносящих в долину гнилые туманы с болот, От которых слабеют, худеют и харкают кровью. Подступают ночные кошмары - ползут к изголовью. Да, дела принимают совсем уж худой оборот...
За ворота текут ручейки уходящих людей - Испугавшись, торопятся жители город покинуть. В опустевших домах зарастают углы паутиной, И становится с каждым мгновением всё холодней... Не измерить беду - для неё не придуман аршин. К обречённому городу тихая смерть подступает, По неубранным улицам бродит старуха седая И колотит, как в бубен, рукой в опустевший кувшин.
И ещё одно тревожное стихотворение.
В нашем городе скользкой змеёй поселяется страх, Там во тьме остывающей скалится небо по-волчьи ... Не измерить беду - для неё не придуман аршин. К обречённому городу тихая смерть подступает, По неубранным улицам бродит старуха седая И колотит, как в бубен, рукой в опустевший кувшин. – чем не шаман?
В наших ладонях – обломки миров, океаны, Тонут иллюзии, с воем уносятся шквалы Вдаль от земли. Меркнут столетия, пылью становятся страны, Падают башни, врастают мгновения в скалы, Спят корабли.
В наших ладонях – пустыни, песчаные бури, Вечные мифы, летящие в сумрак драконы, Холод ветров. Серые камни под небом безбрежным и хмурым - Мрачные гордые рифы дорог полусонных, Пепел и кровь.
В нашем неверии скорбно скитаются души, Призрачно стынут во льдах почерневшие реки, Гаснет огонь. Сквозь летаргию привычно предвидеть и слушать: Смех, голоса в бесконечном бессмысленном беге, И – никого.
В нашем безумии рушатся стены и своды, В хаос кромешный сливаются роли, оттенки, Мысли, слова. Здесь так легко в безрассудстве пьянящей свободы Комкать реальности, судьбы, мотивы и темы - Но выживать.
Сложное стихотворение. Его можно было бы отнести к философской поэзии, на мой взгляд.
В наших ладонях – обломки миров, океаны, Тонут иллюзии, с воем уносятся шквалы Вдаль от земли. ... В нашем неверии скорбно скитаются души, Призрачно стынут во льдах почерневшие реки, Гаснет огонь.
Немного обнадёживает концовка:
Здесь так легко в безрассудстве пьянящей свободы Комкать реальности, судьбы, мотивы и темы - Но выживать.
Истекает медью короткий день, сон-трава ложится, росой пьяна. Тихо листья падают, чуть задень. Выплывает огненная луна. На охоту сыч не спешит лететь, затаилась в ужасе заболоть. На Сухом Веретье большой медведь раздирает с рёвом живую плоть. Опадает эхом собачий вой на краю пустеющего села. Вот ещё один не придёт домой — и его лесавка на смерть свела. В позабытом богом лесном углу храбреца и с факелом не найти. Трусоват народец да к воплям глух. Нет безумца — в ночь со двора идти. Все укрылись в избах, не спят, дрожат — ставят, ставят свечки под образа...
К ним прибился травник лет пять назад, с ним девчушка тонкая, как лоза. Собирал он травы, лечил людей, от падучей нужные знал слова. Не убивец, вроде, не лиходей, но зловещим дымом ползла молва: "Неспроста он шастает в дальний лес. С лешаками ищет, поди, родства. А девчонка вовсе не дочь, а бес — всё молчит да щурится, как сова. Понимает, ведьма, язык зверей — словно агнцев кормит волков с руки." И однажды осенью на заре запалили нехристей мужики: "Чтоб им, окаянным, дотла сгореть"... От избы пылающей, весь в огне, проломив ограду, бежал медведь да неясыть ухала на спине...
В непролазной чаще построен дом, там немая девочка ждёт отца... И смеётся весело ни о чём, вытирая кровь у него с лица
Это стихотворение, я уверена, многие уже читали. Классическая мистика с оборотнями и упоминанием нечистой силы.
Очень яркое, нагнетающее тревогу, начало:
Истекает медью короткий день, сон-трава ложится, росой пьяна. Тихо листья падают, чуть задень. Выплывает огненная луна. ... К ним прибился травник лет пять назад, с ним девчушка тонкая, как лоза. Собирал он травы, лечил людей, от падучей нужные знал слова. – жил человек, лечил людей.
И всё вроде было хорошо. Так за что же его решили сжечь заживо? Тёмная история. Если кто не знает, чем она закончилась, советую прочитать.
Говорят, что жизнь – не игра, не блажь, что удачу каждый ковать горазд, Если чёрт не близок, читай – не брат, бог тебя, убогого, не предаст. Ты наивно веришь, что выбор дан, что решаешь с кем и зачем идти, Что любовь всесильна – в ней нет вреда, даже если тернии на пути. Я не знаю, кто ты, каких кровей. Только остро чувствую – мой навек. Даже если правды и нет кривей, если знаю сердцем – не человек. Колдовских объятий не разомкнуть – это в глупых книгах любить легко, Ты к надёжно сделанному замку подобрал единственно верный код. Без грошовых хитростей и страстей – оковал, я – пленница без вериг, Крепостная девка в твою постель. Захотел и выиграл. Что ж – бери. Я твоя отныне и навсегда, сожжены сомненья у алтаря, Ни к чему раздумывать и гадать, этой ночью страхи мои сгорят. Обещал, что тайну откроешь мне, чтобы я с тобой её берегла. А луна сегодня бела, как снег, как стальная пуговица кругла, Говорил, для тайны не нужно слов, всё глаза расскажут и лунный свет. Оглянулась – рядом огромный волк, прямо в душу смотрит. А страха нет.
И снова оборотень. Стихотворение одновременно и мистическое, и философское.
Говорят, что жизнь – не игра, не блажь, что удачу каждый ковать горазд, Если чёрт не близок, читай – не брат, бог тебя, убогого, не предаст. Ты наивно веришь, что выбор дан, что решаешь с кем и зачем идти, Что любовь всесильна – в ней нет вреда, даже если тернии на пути. ... Даже если правды и нет кривей – замечательно сказано!
Неожиданная концовка, удивила меня. Это четвёртое стихотворение в подборке, в котором встречается образ волка. По-видимому, волк – самый мистический зверь.
          "Не гореть в груди огню жажды мщения,           Если выбрал путь любви, путь прощения."
Позади двести тридцать лун. Впереди – не иначе, век. Из богатства – худой камзол, пара свитков, перо и лютня. Заклинатель словес и струн, что баллады о счастье пел, не печалясь, что бос и гол, обвинён в колдовстве прилюдно.
Словно ветер улыбки смёл. Кто вчера привечал, теперь удавить бечевой готов, ослепленный вином и злобой. Сторонясь городов и сёл, убегал словно дикий зверь, от дававших когда-то кров. Объясни им, поди, попробуй.
Ветер эхом с горы принес отпевающий душу плач. Разлетается на куски мир, придуманный менестрелем. За спиной поджигают мост. Впереди – с топором палач. Голубая змея реки притаилась на дне ущелья.
Жаль, что мне не дано летать… Не достанешь с земли до звёзд, не заметишь за дымом стрел, только снегом упали перья на толпу, палача и падь. Мир прекрасен, но сердцем чёрств. Я решился, шагнул, запел – так, как раньше ещё не пел я…
И ещё одна история приговорённого к смерти.
Заклинатель словес и струн, что баллады о счастье пел, не печалясь, что бос и гол, обвинён в колдовстве прилюдно.
Интересно передано то, как изменилось отношение к человеку:
Словно ветер улыбки смёл. Кто вчера привечал, теперь удавить бечевой готов, ослепленный вином и злобой.
Но этому ЛГ не повезло.
За спиной поджигают мост. Впереди – с топором палач. Голубая змея реки притаилась на дне ущелья.
Концовка замечательная:
Жаль, что мне не дано летать… Не достанешь с земли до звёзд, не заметишь за дымом стрел, только снегом упали перья на толпу, палача и падь. Мир прекрасен, но сердцем чёрств. Я решился, шагнул, запел – так, как раньше ещё не пел я…
Морозен вечер безумно синий, притихли в небе снежинки-звёзды. …Декабрь становится слишком грозным, когда своё забываешь имя. Ворчит: пора подводить итоги. И год крылатый взмывает в вечность. Но путь тебя не обманет млечный – за звёздным кроликом по дороге, по тропкам горным беги, не слушай нытьё метелей и крики ветра. (ты можешь вспомнить о самом светлом, пока они не внутри – снаружи). Пока на море похоже небо и снег – как сахар, а месяц гибкий всегда с чеширской смешной улыбкой, которой даже подвластна небыль, – любая ночь – в новогодних красках, любая мелочь – волшебный оникс. Мгновенья – бабочки на ладонях, они ручные и так прекрасны, они свободны. Беги, Алиса, от стен назойливых, дней сугробных – в стране чудес не бывает скорби и день обыденный не расписан ни по секундам, ни по минутам. Спеши за рыжим безумным солнцем, когда отчаянье в сердце бьётся, когда нет веры в живое чудо. ...Пускай лютует мороз декабрьский – там каждый вечер сапфирно-синий, там счастье – с запахом спелой дыни, а звёзды – искры огней бенгальских.
И в заключение обзора наконец позитивное, полное надежды стихотворение.
…Беги, Алиса, от стен назойливых, дней сугробных – в стране чудес не бывает скорби и день обыденный не расписан ни по секундам, ни по минутам. Спеши за рыжим безумным солнцем, когда отчаянье в сердце бьётся, когда нет веры в живое чудо. ...Пускай лютует мороз декабрьский – там каждый вечер сапфирно-синий, там счастье – с запахом спелой дыни, а звёзды – искры огней бенгальских.
Хорошо, что иногда мистика всё же бывает светлой.
Спасибо авторам за удивительные, тревожные, порой очень сложные стихи, которые хочется читать и перечитывать.  
Надо же было мне забрести на Эридан почти в полночь! Что теперь приснится, завтра расскажу. Особенно впечатлили "Тайна" и "Медведь", хотя и читала их раньше, но в подборке мистического читается как-то по-особенному. Спасибо, Ирине и авторам.
Добрых снов Вам после прочтения!)
Наконец-то добралась до компа, чтобы сказать:
Спасибо большое, Ирина!)
Особенно впечатлили "Тайна" и "Медведь", хотя и читала их раньше, но в подборке мистического читается как-то по-особенному.
Спасибо, Ирине и авторам.
Удивительные стихи, удивительные авторы!
замечатльное созвездие получилось, на мой взгляд:)
и твои комментарии классные:)
спасибо:)
радости тебе:)
Лис
Спасибо.