Муза любит одиночество - насколько верно это утверждение? А если возможность уединения отсутствует?

Hellin: Ой, ну откуда я знаю, что любит Муза? Она со мной не разговаривает, только бубнит себе что-то под нос, а я через фразу по полфразы угадываю, и иногда эти кусочки конспектировать успеваю.
А вот я — да, люблю одиночество! Ну, Музу не считаю, она меня не замечает, так что, её вроде и нет. Но пугливая она, ага, только услышит: «Мама (бабуля), я...» и там далее, так её и тень простывает.
А если возможность уединения отсутствует? - Ну, такие цезари существуют, наверное… Да нет, точно существуют! Я знаю тех, кто пишет в метро, в автобусе, и проч. транспортной толкучке. Ну, я думаю, тут главное, чтоб никто под руку не толкал. Ну, и в мозги не лез. Как-то и у меня получилось. В поезде. Но мне сложно. Теряешь мелодию, словно ниточка рвётся, а ты потом узелками связываешь. Такие стихи у меня отличаются своей натужностью и этого мне не скрыть.

Елена Лерак-Маркелова: Муза непредсказуема, как незнамо что ) Я думаю, что сосредоточенность нужна. А одиночество - дело десятое. Меня однажды в маршрутке накрыло. Проехала свою остановку, доехала до конца маршрута и поехала обратно. Получилась "Мужская умоляльная". А сейчас у меня одиночества - завались, а музы нету.

Ирина Архипова: Муза – дама ревнивая))Любит, чтобы всё внимание было отдано ей, чтобы её слушали, запоминали или записывали её речи)) Помогут только наушники))Наденешь – и муза вещает в них))

Милана Секоненко: Музе – жизнелюбке , помогающей мне с прозой, всё равно, где находиться: в электричке метро, электропоезде, на оживлённом вокзале, кафе, улице и т.д. Правда, она любит всё новенькое и/или неожиданное. Если этого нет, ей быстро всё наскучивает, и она меня с удовольствием бросает.
Муза поэзии, которая изредка наведывается, – неизлечимая социофобка. К тому же ей для правильного настроя необходимы нескончаемый дождь, тоскливые мысли, печальные воспоминания. А также пустой дом и отсутствие аппетита ко всему в жизни, кроме желания выпутаться из затянувшегося состояния – паутины грусти.

Николь Аверина: Муза - женщина, а женщина любит внимание. Ответ очевиден - одинокий человек будет поглощён только ею.
А если возможность уединения отсутствует? - Идём в парк, мотивируя это тем, что воздух жизненно необходим и ищем уединения - Муза непременно нагрянет.

Татьяна Голикова: 100 % - ные ситуации редко встречаются; приходится приспосабливаться (и мутировать)

Юлия Лавданская: Отчасти, правда, потому что можно сосредоточиться на мыслительном процессе. Но бывает и так, что идеи накрывают в любом месте и в любой момент, на работе, в метро, среди толпы и тд. Тогда нужно быстренько достать блокнот и записать. Ну а потом, в одиночестве, доработать. Муза нас не спрашивает, что и когда ей делать!)))

Яна Яблоко: Конечно, Муза любит одиночество и тишину - в таких условиях ей проще нашептывать свои строки. Но иногда Муза любит и шумные компании близких друзей. Любит она их завести, распеть и самой повеселиться.

Как находить баланс между бытом и творчеством?

Hellin: Баланс, он в мозгах )) Если у меня быт не забыт, то творится плохо. Только отвязавшись и расслабившись, я могу оглянуться вокруг с чувством исполненного долга и поискать свою музу.
За столом с грязной посудой я писать не могу, однозначно, а вот в процессе мойки и уборки, когда мозги свободны и никто не требует к себе внимания, пишется очень даже неплохо. Но тогда уже по старинке — тетрадь и ручка, без компа. Записал на ходу строчку, повторяешь её и слушаешь дальше, может, Муза ещё чего набурчит. А тут зайдёт или позвонит кто, и всё, стих потерян, уплыл в неведомое. ( Хотя иногда удаётся вернуться к этой строчке, но это уже другое, это как в одну реку дважды...

Елена Лерак-Маркелова: А надо ли? Самые лиричные мои стихи получались во время мытья посуды )

Ирина Архипова: Баланс – это не всегда 50 на50)) У кого-то это 90 на 10, а у кого-то 10 на 90)) Главное – определить для себя это соответствие))

Милана Секоненко: Никак. Это непредсказуемый элемент в творчестве. Как только заявится без приглашения Муза, быт сам с ней договаривается.

Наталья Пекарж: Могу сочинять в любых условиях, даже ведя беседу. А шум вокруг давно мне не мешает. Если есть задание - значит есть решение. Я много пишу на заказ, а в этом случае есть жесткие временные рамки и капризничать удобно-неудобно писать не приходится.

Николь Аверина: Если плевать на быт не получается - ищем в его недрах крупицы вдохновения, т.е. сюжеты - слушаем, смотрим, делаем выводы и складываем всё это в черепеньку - если она ещё способна на сохранение информации. Если нет - записываем и ждём Музу...

Татьяна Голикова: Никогда мне не избавиться от дисбаланса.

Юлия Лавданская: Да так же! Если вдруг среди быта торкнет - быстренько записать! А потом, если захочется, доделать. И потом, думать можно и во время работы. А если работаешь головой - это же не все сутки целиком. Я работаю руками, и мне как раз в это время хорошо думается!)

Яна Яблоко: Какой баланс? - полный хаос! И быт и творчество хотят поглотить тебя полностью. Быт тянет - давай наведем порядок, все будет блестеть, сиять - душе приятно.
А творчество в свою очередь стучит по голове - кончай заниматься этой бесконечной суетой - твори прекрасное и вечное! И если бы не домочадцы, то творчество, конечно же, победило бы, поглотило и проглотило. Но вспомнив о домочадцах, я вырываюсь из объятий творчества и спешу на кухню, в магазин... А на улице-то красота какая - краски, образы, новые строки

Чего Вы больше предпочитаете - быть Музой, или самой создавать?

Hellin: Музой я быть не люблю. Наверное. Но это неоднозначно. Просто никто меня в музы не брал, сравнить не с чем! )

Елена Лерак-Маркелова: Самой, конечно. Как Муза я совсем негодящая. Мне стих посвяти - придираться же начну. И тут не так написано, и там рифма глагольная, и здесь пиррихий неправильный, синекдоха не очень синекдохная, таумасмус не восторженный... Не, лучше сама, сама )))

Ирина Архипова: Самой создавать – это замечательно!) Но быть музой – вдвойне приятно))

Милана Секоненко: Сама, всё сама...

Наталья Пекарж: Март - мой месяц. У меня мартовский день рождения. И конечно я предпочитаю творить, нежели вдохновлять. Как потом качество вдохновения погордишься? А похвастаться шедевром – это же наркотик. Хотя и вдохновлять тоже получается.

Николь Аверина: Для Музы я уже старовата - отвоевала... Поозорничать, правда, ещё могу... но боюсь, что косточки не выдержат. А для того, чтоб бабке-Ёжке создавать - Иванушка нужен... И лучше не дурак - авось, на роль Музона сгодится. Надеюсь, что Муза, которая гость не частый теперь, на меня не обидится. А посидеть и втроём иногда можно...

Татьяна Голикова: Лучше паршивенький поросеночек, да свой.

Юлия Лавданская: Ха-ха-ха!))) Я никогда Музой не была, не знаю, что в этом интересного. Конечно, интереснее создавать!

Яна Яблоко: Нет, я нисколько не Муза - сама люблю создавать, вживаясь в разные роли.

О чём пишут женщины?

О чём пишут женщины? О своей любви, о нежности о том, как трудно быть нелюбимой, о смелости быть собой и том, что счастливы жить в мире. Пишут о детях и внуках, о море и птицах…Потому, что сами иногда птицы, а иногда рыбы)))

Строчат стихи весёлые подруги
и прозой тоже удивляют нас!
Скрипит перо без всяческой натуги,
И результат всегда - высокий класс!

А ну-ка, девушки, а ну, красавицы,
Делитесь с нами, чем душа полна,
И звонкой песнею пускай прославятся
Среди поэтов ваши имена!

anika

В шалаше

С милым и в шалаше рай...

Положить бы сейчас себе на колени
Твою голову, гладить по волосам,
Чтобы ты в блаженстве смиренной лени
Позабыл о дани земным часам,
И усталость снимать с тебя слой за слоем,
Льдинки старых обид растопить теплом.
В этот час единенья, любви, покоя,
Ты бы снова почувствовал: мы – вдвоем.
И слова не нужны, только губы, руки...
В лабиринте улиц укрыв шалаш,
Город тихо отступит, притушит звуки,
Путь открыв на небесный седьмой этаж...

Darya

Однажды

Однажды стану мудрой Шапокляк,
и муравьиной суете вокзалов
уют дивана предпочту. Полям -
ближайший сквер. Палатке - одеяло.
Не буду больше выбегать под дождь,
и петь на пару с ним мотив весенний.
А воробьиный разговор-галдëж,
едва ли станет поводом к веселью.
Не буду видеть в луже облака.
Считать года на божией коровке.
И апельсинов рыжие бока
напомнят вряд ли солнышки. В кладовке
уснëт послушно мой воздушный змей.
Велосипед - паучьей коммуналкой
невольно станет, постарев к зиме.
Заросший пруд не соблазнит рыбалкой.
И доверять прозрачной пустоте
под белым брюхом самолëтоптицы
я разучусь. Ведь проще не лететь.
Какое море? Клякса на страницах
потëртых карт. Затянется петля,
ловушкой станет равнодушный город.
Однажды стану мудрой Шапокляк.
Однажды стану... Но ещё не скоро.

Elena Che

Ярик и Ясноликая

Красногривые черные кони летели
к тучам, в сизый морок.
Расплывались,теряя формы,
распадались на мизерные частицы.
Обрушивались пылепадами,
стекали сухими струями,
осаждались на губах и веках.
Застилая грудь душными барханами,
спрессовывались в каменные плиты.
Дышать… дышать!..
Наконец прилетела Ясноликая,
обернутая бледно-голубым нетканым облачком.
Смотрит нежно, старается улыбаться,
а в глазах тревога.
У неё совсем белое лицо, и дрожат губы,
а улыбка немного странная, но тёплая.
Ярик чувствует: Ясноликая
снимает часть боли.
Сквозь назойливую пыль не разглядеть черты.
Рука коснулась лба.
Вдохнуть бы родной запах тонких пальцев...
Нет, уловить его не получается.
Плохо.
"Ярик...", – произносит Ясноликая,
на грудь падает капелька
целительного миро.
Она размягчает каменную глыбу,
давящую на грудь.
Глыба растворяется, стекая струйками пота
на больничные простыни.
Веки и губы приоткрываются:
"Мама, не плачь…"

Hellin

Время собирать ракушки

Рекой притворилось море,
покорно лежит у ног —
глубокое и голубое.
Настал и покою срок.
Так тихо, что волны слышу.
О чём-то они шуршат,
как будто камышка ищет
потерянных камышат.
Коса перешла на берег:
мелеет, мельчает плёс —
ракушки жуёт и мелет,
ровняя крутой откос.
Бездонный покой всё реже,
Всё громче у моря сны.
Но так колыбельна нежность
кружащей песок волны.

По рёбрам песочно-рыжим
Пожар пробежал и сник:
Закат наши тени слижет,
Иссякнет огня родник.
С последним скользящим бликом
Я дню прошепчу: «Прости»,
И этот покой безликий
С собой унесу в горсти.

inaya

глядя на цветы

Вот так стоишь... не протянув руки,
не смея прикоснуться к тонкой коже,
боясь поранить нежность... Осторожно,
лишь долгим взглядом гладишь лепестки
бутонов, приоткрывшихся едва
на голос твой, узнав его как будто.
Негромкое, сиреневое утро
вливается в тебя, смешав слова.
И... возвращает первобытность снов.
Ещё чуть-чуть - наполнишься желаньем
поверить в жизнь… почувствовать любовь…
Качает в колыбели подсознанья
волна... Ещё одна...
Она - твоя!
Там - море...
Море все вмещает краски.
Дышать взахлёб, ослепнув от огня,
наполнившего суть твою прекрасным.
Неправда, что кончается всегда
одним и тем же (химия распада,
как химия любовной страсти) - ядом.

Сон - истина. Мы - выходцы из сна.
И в сон уйдём.
И вечно
будем
рядом...

LiluAmber

Сон у воды

Это голос воды, он потянет рассудок на дно.
Предрассветные птицы из снов извлекают зерно,
Над тобой - глубина, ты укроешься в донном песке,
Чтобы соль одиночества вызрела на языке.

Чтоб забыть все слова и причины уметь говорить,
Сделать время бесплотным, течения чувствовать ритм.
Раствориться в воде тем огромным и горьким ничем,
Что нуждалось в любви, но погибло без тёплых лучей.

Камышиной душой убаюкать предчувствий волну,
По следам водомерок ходить по воде - не тонуть,
И теряя себя, замереть перед чёрной дырой,
Отнимающей прах, первый вдох и больное ребро.

И проснуться от слёз, осознав, как в груди горячо,
Видеть тех, кто смеётся за правым и левым плечом.
Где-то есть человек, он всё чувствует так же как ты.
Слушай голос внутри, отзывайся и смело иди.

maarv

Ты читаешь..

Ты читаешь мой мир, перелистывая страницы,
прикасаешься ласково к буквам живой души.
Остаются следы от касаний - гореть и длиться,
если вдруг ты не рядом - свежи, как зимой самшит.

Ускользая от взгляда, за строчками пряча смыслы,
словно карпы, скрываются темы и вглубь манят...
Я стараюсь следить, чтобы слог был красив, изыскан -
в нём есть камень, вода, чистый воздух, тепло огня.

Строки пишет Творец. Поутру, просыпаясь, слышу:
наполняется нежностью новое русло слов
для тебя одного - эта радость нисходит свыше,
преломляясь в потоках мелодий, как свет - легко...

Проявляются радугой в такт моему дыханью
интонации, танцы эмоций, игра мечты -
я себя познаю, удивляясь - и это тайна
Книги жизни,
в которой весь мир мой
читаешь ты.

Marara

Эй, старик, уходи

Он поклонится низко y моря от гнева седого,
И начнет лепетать: "Государыня, матушка, здравствуй!"
Я отвечу сурово: "-- Иди по-добру - по-здорову!
Не бывать твоей бабке владычицей нашего царства!

Не бывать и земною царицей на троне шикарном;
И боярской парчой перед девками не красоваться!
Мне другая была бы до смерти своей благодарна!
Ан чего оказалось ей надобно! Экая цаца!

Дашь ей райские кущи, eй мало покажется рая;
Мы подобных жадюг в нашей зыби морской не встречали!
Забираю избу! И корыто назад отбираю:
Пусть живет, как жила; пусть томится в нужде и печали!

Эй, старик, уходи, забирай свой потрепанный невод!
Что старухе споешь, не моя, дурачина, забота!
Он покорно вздохнет: много ль нужно- царицу прогневать,
Если даже старуха заводится с пол-оборота.

И пойдет себе с Богом: сутулый, несчастный и робкий,
Запахнувшись от ветра дерюгой - заплата к заплате.
А ведь он для себя не спросил даже жидкой похлебки;
И меня отпустил, не подумав сперва о награде...

Он вернется к старухе... Жена его встретит улыбкой,
И обед поднесет, и потянется с ласкою к мужу,
И до веку не вспомнит меня - государыню-рыбку.
Забрала я корыто. Но я подарила ей душу...

Marizellka

Трудно быть Ангелом...

Крылья, покрытые пеплом сожженных историй,
Взгляд, излучающий солнечный свет поднебесья.
Нежен и строг, милосерден, нередко напорист –
Ангел, спешащий к тебе с неожиданной вестью.

Ангел, не знающий сна на извечном дежурстве.
Сердце его сквозь себя все невзгоды проносит.
Боль не показывай, плакать не смей и не хмурься! –
Правилам этим святым подчиняться не просто…

Хочется Ангелу на руки взять человека,
Бережно сдуть серебристую пыль потрясений,
Смело пройти многоводную, мутную реку,
К жизненной лестнице вместе приделать ступени…

Только в ответ часто слышит он хриплое эхо:
Стой!..
Подожди!..
Не хочу!..
Не готов!..
Мне не надо!.. –
Воля священна, но помощи всякой – помеха –
Трудно помочь, если страх и сомнения рядом…

Трудно быть Ангелом, верящим в светлую душу,
Сложно молчать, наперед о событиях зная…
Крылья поправит и правила всё же нарушит… –
Трудно быть Ангелом, вечно идущим по краю...

Александра Юсупова

Эмоциональное

смотрю в твои усталые глаза
в них тонет переполненный вокзал
и сходит с рельсов поезд на ганновер

и я тебе желаю не хворать
беру с собой в такси ручную кладь
отдать швартовы

водитель всю дорогу юморит
про дизель и подержанный гибрид
я слушаю журчание вполуха

так хочется напиться одному
и плюнув на фастфудовую муть
тоской занюхать

развод – последний довод королей
от брака остаётся длинный шлейф
обид и человеческих несчастий

я увожу чужой менталитет
цветочный запах женских сигарет
и рвусь на части

Братислава

Разнотравье

Если я твой покой нарушу,
Ты не сможешь меня забыть.
Я тебе обещала душу,
В ней растут чистотел и сныть,
У ручья земляника зреет
И ромашка звездой зажглась,
А густой аромат кипрея
Опьяняет и дарит сласть.

Ты любовью хотел согреться?
Не спеши, осмотрись, остынь.
Я тебе обещала сердце,
В нем ковыль, резеда, полынь,
В нем бушуют под ветром травы,
И вьюнами завязан лён,
Ты свободой моей отравлен,
Ты в бескрайний простор влюблён.

Наши чувства порой жестоки
И хмельны, словно дикий мёд,
Я тебе обещала строки,
В них крапива, репей, осот.
Ты не думал, что будет плохо,
Но уже в разнотравье вдруг
Прорастает чертополохом
Неизбежная боль разлук.

Елена Картунова

Улыбка утра

Робким ручейком света
из ночи вытек новый день,
и с каждой минутой ширится его улыбка.

Скоро с птичьим хором грянут чудеса и начнётся:
море станет по колено,
горы - по плечо,
тыквы - каретами,
а венерины башмачки - хрустальными.
Магия утра щедра на превращения.

Тяну время,
пока шелковистая пряжа рассвета
перетекает в золотые и розовые клубочки.
И вот последний моток!

День слишком шумный,
слишком суетливый для чудес.
Они под солнцем тают медузами,
сгорают Фениксами.

Но с вечером придёт закат
и каплями своей крови
их непременно оживит.

Елена Лерак-Маркелова

Куйгорож

Снёс яйцо мне петушок прошлой осенью, но чуть-чуть не удалось волшебство —
Вышел куйгорож горбатым и косеньким, да и делать не умел ничего.
Шастал по лесу с утра и до вечера (нет бы лодырю вскопать огород).
То собаку мне притащит увечную, то лишайного кота приведёт.
На, хозяюшка, корми да выхаживай. Будто мало у хозяюшки дел!
Вон ни лука, ни картошки не сажено. И однажды так он мне надоел...

Не от злобности, скорей — от усталости бедолагу погнала со двора:
"Принеси мне от мучителя жалости, от насильника — любви и добра."
Я растить его могла, вроде матери... Да какое там... Ехидна — не мать!
И пошёл-поковылял мой горбатенький небывалого по свету искать.
Позабыть бы я хотела, да помнится. Не осталось ни желаний, ни сил.
Потемнело без убогого в горнице...
Будто кто-то в мире свет погасил.

Имум Коэли

Грешный автобус

Последний автобус… насвистаны ветром, оконные песни щемяще-стекольны.
Всё мудрое просто – над плоской землёю округлое небо закатно-свекольно,
деревья да тихие камни селений, плывущие мимо, тягуче-струисты,
обласканы маковки церковки милой зарёвой ладошкой - что Рериха кистью.

Лукавый автобус… на задней сидушке ватага туристов рюкзачно-горбатых,
подсоленный стёб под гитарную хриплость, девчоночий смех, поцелуем зажатый.
Храпун-мужичонка, катящий со свадьбы – гармошка в растяжку, разгар перегара,
да лыково-луковый дух от лукошка старушки, харчи волокущей с базара.

Беспутный автобус… под щёчкой соседки плечо моё кротко, невольно-тревожно…
Я сам над собою хохочущий грешник, дразнящий дорожную неосторожность.
Внезапность вокзала, смущенья резонность:
- спасибо…
- о чём Вы?
- спасибо за сонность…
Да гладок тебе под колёсами глобус, грехи наши прочь увозящий автобус…

Ирина Архипова

Это было вчера

Солнцепадать с тобой в незабудковость дней,
замирать в ожидании звёздных дождей
и взлетать чаекрыло в рассветные радуги,
в тихую радость.
С высоты, оглянувшись, смотреть на тебя,
на всполохи слепящего солнцеогня,
отражённые в серых глазах,
и всегда
возвращаться обратно,
быть рядом...

Это было вчера. Это было мечтой.
А сегодня вселенский туманозастой.
И сегодня мечта на цепи
и в наморднике
в будке скучает.
Солнцепад упирается в строки стихов,
прожигая их горечью чаячьих снов.
И слетают в закат
потускневшие пёрышки
солнечных чаек.

Милана Секоненко

Улыбка

Время от времени во мне поселяется тревога.
Может быть, её появление связано
с неминуемо повторяющимся часом,
когда бледнеющее солнце склоняется к горизонту,
превращаясь в расползшуюся переспелую тыкву,
подслеповато помаргивающую сквозь прорези туч.
На угасшем небосводе кто-то утешительно рассыпает
разноцветный горошек звёзд.
Под их сочувственным светом легче дожить до утра –
ещё одну ночь из проживаемых мною миллиардов.

Когда над горизонтом появятся рассветные лучи,
а чуть позже высоко над водой расцветёт гигантский мак,
лепестки его станут раскачиваться на волнах.
И тогда я – океан – вновь запылаю улыбкой.

Ната Матвеева

Гадаю

Я тебе гадаю по руке -
к лету снимешь домик на Оке,
побредёшь за камышовой птицей
в заводях поклёвки сторожить,
с мужичками местными за жизнь
заведёшь беседу под ушицу.

И, какой бы ни был ты герой,
лишь суглинок чавкнет под ногой,
овсюги опутают усами,
закружив, заманит чертовня,
и уже не вспомнишь про меня -
чей в котомке пряничек сусальный.

С муромского берега Илья
не пошлёт ни лука, ни копья -
отмолчит холодным истуканом.
И ушкуйник, свеж и краснощёк,
не зайдёт к тебе на огонёк,
осушить с рябиновкой стакана.

Вёдро. Дождь. Сомлеет череда.
Ветер заберётся на чердак,
сонным бормотаньем пилигрима
будет злую скуку нагонять
и тогда ты вспомнишь про меня,
подрезая плавники налиму.

Саблезубая Кошка

Кубики

Брошу кубики — пара чисел смоделирует новый ход.
Мироздание — ловкий читер, снова правит исходный код.
Ближе к финишу твёрже воля и увереннее рука,
Огляжу игровое поле, истрепавшееся слегка.
Переписаны своды правил, перечёрканы от руки.
Непрерывно мелькают грани и тасуются игроки,
Сокомандников постепенно поглощает вчерашний день,
Выставляя, как манекены, только профили соцсетей.
Не понять уже, с кем играю, разбираться пожалуй лень,
Я стираю любые грани, грани кубиков в том числе.
И, зависнув на долю мига за пределами всех забот,
Лягут кубики, словно книга, моделируя новый ход.

Селена

Письмо

Звёздное небо – загадочный космопарк.
Мишка сегодня счастливый, узнал случайно
самую-самую главную в мире тайну.
Мама сказала: «Однако, известный факт,
папка твой – первопроходец и космонавт».
Как же уснуть! Целый день был длиннее лета,
ёкало где-то внутри. Но во тьме конфетной
к вечеру, будто фонарик, зажглась Луна.
Смотрит – выводит мальчишка слова рукой:
«Здравствуй, я – Мишка! Твой сын, Михаил Синицын.
Знаю, ты в космосе дальнем, паришь, как птица,
мчишь на ракете серебряно-голубой.
Может, Земля для тебя – что для нас Луна.
Видишь, вон дом деревянный, где слева груша,
а на заборе рисунок мой – шар воздушный.
Мамка ругалась, хотела задать ремня.
Знаешь, я плавать умею, как Ромкин пёс.
Помню, крутились на озере рядом с дедом,
щуку поймали, мальков покормили хлебом.
Рыбы светились – подвижные стайки звёзд.
Вот бы к тебе! Где сто тысяч горящих солнц.
Инопланетный язык – он такой смешливый.
Завтра слеплю динозавра из пластилина,
чтобы на Марсе сидел, охранял твой сон.
Ты возвращайся скорее! Придёт зима,
снег захрустит, и тогда мы поедем к Лене –
будем играть со щенками и есть варенье.
Крепко целую. Пока».
…За окном туман,
полночь воркует над городом в белой мгле,
Мишку баюкая. Спят вдалеке Плеяды.
Снится ему: в разноцветье квазарных радуг
папка летит на космическом корабле.

Юлия Юффа

Я уйду от тебя

Я уйду от тебя в неизбывность знакомой тропой.
Будут тучи по небу лететь, будут листья кружиться.
Я рекой на тебя излилась, ты мне не дал напиться.
Ты молчаньем одаривал, я тебя – лёгкой строкой.
Шли не в ногу. Цвели без ума - вразнобой.

Потерпи – я залётная, пришлая, не навсегда.
Посмотри, в заоконной простуде закат розовеет.
Небо манит меня, и душа от зари пламенеет,
Проступают за розовой дымкой - сады, города.
Мне туда. Ты еще потерпи. Мне туда.

Не прощаясь, до срока покину твои холода.
Ты в других будешь тщетно искать невесомую встречность,
Глубину горних слов, мой несдержанный смех и беспечность.
И тебе будет сниться моё бесконечное «да».
Я уйду, как идут под откос поезда.